к рукам прибрать? — зло процедил он. — Не выйдет!
Мне бы его проблемы! Хотя, нет. Не дай первородные жить без мозгов! Впрочем, Лютому это абсолютно не мешало и даже в некоторые минуты жизни помогало. Например, как в эти.
— Ладно, лети, но чтоб никуда не лез без команды, понял? — предупредила я.
— Эй, аристократочка, ты страх потеряла? — криво усмехнулся Лютой. В свете луны его оскал выглядел зловеще.
— Можешь, конечно, лезть, о капитан корпуса стражей, только потом никто не станет собирать тебя по кускам, — ответила я.
— А чо меня? — пробасил он.
— Лютой, сокровищницы любят тишину и минимум резких движений, понял? — объяснил ему популярно ботаник. — Так что, закрой рот и без команды с места не двигайся, иначе… Всем нам конец, понял?
— Ладно, — кивнул громила. — Но пшекай я выбираю первый.
— Ты тупой? — Ван зачем-то задал ему абсолютно ненужный вопрос, ответ на который знали все, кроме самого Лютого. — Пшекаи сами выбирают, и никак иначе.
— Нельзя его брать! — возмутился Борс. — Мы с ним точно на патруль нарвемся.
— Пусть летит, — нахмурилась я. — Здесь его оставлять еще опаснее. Присматриваем за ним по очереди. Борс первый!
Йари надулся, но не возразил. Мы плавно стартовали, рассекая ночное небо. Над городом было пусто, и только луна одиноко висела среди черных облаков.
«Облачность — это хорошо» — подумала я. Если тучи затянут луну, нас станет труднее заметить.
Лютой с Борсом летели впереди, за ними Ван и замыкали процессию мы с Ботаником.
— Чего ты мне рассказать хотел, — тихо спросила я, когда мы миновали городскую стену.
Впереди виднелись высоченные шпили древних башен. Сейчас так уже не строили, но почему-то и прежние не использовали. Кроме того, о первородных даже говорили мало, упоминая их лишь в молитвах.
— Про пшекаи хотел рассказать. То оружие, что хранится на королевском оружейном складе, уже было использовано когда-то, а значит, признало своего стража. Даже в книгах о первородных говорится, что пшекаи хранили в семье, ибо после первого хозяина, меч может принять другого только если у него родственная магия, — вещал мне Еджайд.
— Это в любом учебнике для стражей написано, — оскорбилась я. Неужели, он так плохо думает о моих умственных способностях? Ответочка за Лютоя?
— Ты права, Инни, — ботаник, поглощенный своей собственной мыслью, не обратил на мои слова почти никакого внимания. — А в сокровищнице пшекаи чистые, ты понимаешь, что это значит?
И, нет. Ответ ему не требовался, потому что он тут же продолжил:
— Это значит, что оружие никого не выбирало, или его само никто не выбирал. Мы первые, казалось бы…
Последняя фраза мне совсем не понравилась.
— Казалось бы?
— Да, там у первородных все непросто. Ни в одном существе нет идентичных магических потоков. Так и в любом артефакте, вектор направленности, интенсивность сигнала, излучение, оттенок сегмента — не похожи друг на друга.
— К чему ты клонишь? — нахмурилась я.
— К тому, что в сокровищнице должен быть артефакт, который волны предмета приведет в полное соответствие с волнами хозяина. И с тобой у нас есть шансы, что мы все же получим заветные пшекаи! — закончил ботаник.
— Со мной-то почему? — я спросила, но, кажется, нужная картинка сама всплыла в голове, благодаря интуиции.
— Ох, Инни, почему даже самые умные и приятные в общении дамы, не понимают элементарных вещей?! — взмолился Еджайд. — Самые сильные артефакты древних могли взять в руки только женщины. Теперь понимаешь?
Я понимала. Если перо первородных лежит среди пшекаев, значит, для будущих хозяев оружия оно выполняет ту же функцию, что нужна и Светке. Привести в гармонию, сделать правильный выбор. И если мне небходимо взять перо в руки — не вопрос — я это сделаю.
— Понимаю, — буркнула я.
— Инни, а где ты откопала кровь первородного? — совсем тихо спросил ботаник.
— Взяла в мастерской отца. Семейная ценность, между прочим, — ответила я, и, заметьте, не соврала ни словом.
— А-а-а-а-а-а… — протянул Еджайд. — Вон она башня. Вроде патрулей нет.
— Ван, Борс, — я нагнала ребят. — Берите Лютовя и затаитесь где-нибудь в тени. А ты…
— А я с тобой! — ботаник был категоричен.
Отвечать я не стала, но кивнула на башню. Мы приземлились напротив дверей. Красивый орнамент, наглухо закрытые створки, соединенные тем самым замком.
Сегодня, если не считать внезапного появления Лютова, нам явно фартило. Долетели, на патруль не напоролись, нигде не засветились, еще и луна скрылась за тучами. Хотя, с луной я возможно и погорячилась.
— Какой из камней оранжевый? — шепнула я ботанику.
— У них еще цвета есть? — удивился Еджайд. — По-моему они сейчас все серые.
Тоже мне помощничек! Открыл Вселенную! Все знают, что ночью все кошки серые, но нам-то нужно найти оранжевую, причем, не ошибиться. Во-первых, неизвестно, что случится в случае ошибки, а во-вторых, у моей сестры не так уж много крови. На все замки Леандора точно не хватит.
— Жаль нельзя шаром подсветить, — вздохнул ботаник. — Любую магию засекут.
— А как же артефакты первородных? — поинтересовалась я.
— Понятия не имею, — пожал плечами Еджайд. — Никто до нас и не пытался ограбить сокровищницу.
Тоже верно.
Замок я видела на картинке, и вряд ли он отличался от оригинала. На рисунке камни располагались по часовой стрелке и соответствовали детской считалочке — каждый охотник желает знать… До фазана мы точно не дойдем.
Теоретически камень находился на четверть круга вправо. Интуиция довольно урчала, где-то внутри, и я рискнула: направив на нужный камень раскрытый пузырек, прошептала:
— Одна капля…
Когда Светкина кровь попала на камень, пространство вокруг замка тускло, но вполне достаточно осветилось для того, чтобы разглядеть цвета спектра. Радовало, что я угадала с цветом, огорчало, что ничего не произошло. Подумаешь, что-то там засветилось, так ведь вход к сокровищам это не открыло.
Я чувствовала себя Али-бабой перед пещерой разбойников, который почему-то забыл сказать заветный «сим-сим», «сезам» и прочий «кунжут».
— Не сработало, — зачем-то прошептал ботаник, будто я без него не видела. — Кровь фальшивка!
— Чего-о-о-о-о? — я развернулась к Еджайду. Не знаю, что он там в темноте разглядел на моем лице, но заткнулся.
Заявить Женьке Бурмистровой что ее сестра фальшивка… Это, я вам скажу, надо быть или очень смелым, или весьма неумным! Кстати, к магии это тоже относится.
Кровь первородных — это кровь существа, у которого на всей их проверочной ерундистике вспыхивают все цвета спектра. Вот и у Светки имелось все от «каждого» до «фазана», «охотников» было особенно много. Так я и капала на «охотника». Ошибка исключена, если только… Количество не соответствует!
— Две капли! — четко проговорила я флакону, и мрак разбавили две вспышки света.
— Зря летели,
