цветком. Когда я засовывал в него грумзиков, то не подозревал, что от его сока у лысых хомяков начнётся аллергия. Распухающие грызуны принялись истошно вопить, приведя меня в замешательство.
Я, конечно, суровый дракон, но не садист же!
Спикировал в ближайший фонтан — искупать этих несчастных. Только парочка из них умудрилась-таки вырваться из плена ещё на приличной высоте, и живыми верещащими снарядами полетела на ошалевших студентов, которые занимались на стадионе.
Наверное, урок физкультуры мог закончиться для кого-то из них плачевно, но преподаватель — лысый качок — оказался шустрым типом и вовремя поймал падающих грумзиков в магическую сеть.
А потом с сильным негодованием во взгляде этот лысый тип наблюдал, как я окунаю хомяков в фонтан. Решил, что я их топлю, не иначе.
Следующая его магическая сеть полетела уже в меня.
Пришлось проявить сноровку и увернуться.
Ошмётки кактеуса полетели на каменную дорожку, а я подхватил чистеньких грумзиков из воды, потом выхватил у физрука ещё двоих, искупал их тоже. И рванул под облака.
Грумзики поначалу притихли, но потом вспомнили, что у них есть острые зубы и принялись кусаться. Больно, чтоб их бездна засосала!
Так что, когда обнаружил местный зоопарк и выгрузил этих кусачек в титановую клетку, испытал огромное облегчение.
В зоопарке меня ждал и приятный сюрприз: в соседнем отсеке я увидел Пашерона. Кроконь меланхолично дожёвывал огромную морковку, замотанную в кусок мяса, и обрадовался мне, как родному.
Потрепал его по ушам, пожелал приятного аппетита. Убедился, что содержат его тут отлично, и с лёгкой душой вернулся к своей госпоже.
Но там меня поджидала очередная засада.
Оказывается, за то время, что я разбирался с грумзиками, из лазарета вернулась соседка Алисанны по комнате — Элизабет Сейран.
Ректор Хорнис сказал, что она круглая отличница, гордость этой академии.
Но в данный момент эта отличница и моя госпожа сильно ругались между собой. Причём гордость академии терпела в этой словесной перепалке поражение. Так и не понял, из-за чего они повздорили, но дело дошло до того, что Алисанна превратила Элизабет в жабу. А расколдовать обратно уже не смогла. И я тоже.
Лучше бы я подольше оставался с Пашей…
Кончилось тем, что мне пришлось лететь на поиски ректора. Нашёл его в библиотеке, обрисовал ситуацию, узнал несколько интересных ругательных слов.
Жабу забрали к лекарям — возвращать ей прежний девический вид, Хорнис сильно отругал Алисанну, а госпожа во всех проблемах обвинила меня.
Мол, я недостаточно хорошо исполняю её приказы, и вообще должен уметь расколдовывать лягушек.
— Но я не… — пытался я возразить, но меня не слушали.
— Не перебивай меня, Лексиан! Ты меня очень расстроил. У меня нервный срыв, ты понимаешь? — всплеснула руками девушка.
Да, я понимал. Она и правда была на грани истерики.
— Элизабет обвинила меня в том, что я коварно использую магию для шалостей. Она считает, что я могу управлять своим даром, и всё делаю намеренно. Но это не так, ты веришь? — на её глаза навернулись слёзы.
Да, я верил.
— Ты можешь помочь мне хоть в чём-то? — с отчаянием посмотрела она на меня.
Аристократ внутри меня встрепенулся от этой дамской просьбы, дракон и вовсе подскочил. Но было в глубине души что-то, что отрезвляло, не давало расслабиться.
— Что именно? — осторожно уточнил я.
— Пойдём в кровать, — махнула она на постель.
Признаться, это был весьма неожиданный поворот. Часть меня ликовала, но другая часть напряглась.
Как бы то ни было, я получил прямой приказ госпожи, и не имел возможности его нарушить. Разделся до нижнего белья, нырнул под одеяло.
Принцесса удалилась в ванную комнату, вернулась через полчаса — в ночной атласной сорочке. Невольно залюбовался её соблазнительной фигурой, шикарными распущенными волосами. Девушка была невероятно красива.
Она легла рядом со мной, положив голову мне на плечо. Рефлекторно её приобнял, и уже через пять минут Алисанна уснула.
А вот я никак не мог погрузиться в сон. В голову лезли мысли об Авилике. Как она там? Что с ней? Снова и снова прокручивал в памяти наш поцелуй. Ругал себя за странную сентиментальность, и снова возвращался мыслями к госпоже Сайн — к её глазам и улыбке.
Едва забрезжил рассвет, принцесса сладко потянулась, спросонья назвала меня Дайроном и прильнула к моим губам в поцелуе.
Не могу сказать, что меня сильно расстроило имя управляющего Авилики. Но вот поцелуй — от него у меня скрутило все внутренности и к горлу подступила тошнота.
Да что со мной не так?!
— Не прикасайтесь ко мне! — я отшатнулся от девушки так резко, что едва не рухнул с кровати.
Алиса
* * *
Ох, шресс, как же это здорово и одновременно печально!
Дикая радость внутри меня жаждала выплеснуться наружу — с прыжком, криком, с чем угодно. Я дома! В Альгардии! Лекс рядом! И моя драконица снова со мной! У меня опять есть крылья! Всё получилось!
Едва удержалась, чтобы не выпрыгнуть в окно и воспарить в небеса — на родных крыльях.
Как же я соскучилась по своей девочке! Словами не передать.
Всё это время она прекрасно понимала, что вместо меня моё тело занимало другое существо. И сильно нервничала из-за этого. А теперь её эйфория передалась мне по нашей связи.
Но кое-то что сильно омрачало эту радость. Красавчик дракон смотрел на меня с опаской, как на бородавчатого ужа.
— Поймите меня правильно, принцесса, — шумно выдохнул Лекс. — Вы невероятно красивы, но мне неприятно к вам прикасаться. Прошу избавить мою персону от этого.
Хм. Даже так? Он испытывает брезгливость к моему телу? Но я же его истинная пара! Или нет?
Сомнения захлестнули с головой.
— Умоляю, ваше высочество, не надо на меня так смотреть! — хмуро выпалил Лекс. — И плакать тоже не надо. Давайте сделаем вид, что нашего поцелуя не было.
Я вообще ничего не понимаю. Он же целовал меня, когда я находилась в теле Авилики — и всё было чудесно. А тут — это же моё тело! Почему оно ему настолько противно?!
Видимо, мы с Лией ошиблись. Лекс — не мой истинный… Значит, я не смогу освободить его от рабской привязки, став его женой. Придётся ждать пять лет или уповать на помощь родителей.
Да и о какой свадьбе вообще может идти речь, когда на тебя смотрят с таким неприятием?!
Повисшую тишину разрезала внезапная трель звонкого колокольчика: именно в этот, самый неподходящий, момент — раздался вызов почтового артефакта, лежавшего рядом на столе. Судя
