знают, где его найти.
У Кристофера дела шли лучше. За последние шесть месяцев ему удавалось соблюдать график, одеваться самостоятельно и соблюдать личную гигиену. Но у него все еще были моменты полного замешательства. В Крепости наши сотрудники службы безопасности всегда следили за ним, но здесь весь груз ответственности лежал на Барабасе.
— Теперь он готовит, — сказал Барабас. — Это стало неожиданностью. Он зашел на кухню и просто начал это делать.
— Что он приготовил?
— Слоеные пирожки с кремом в форме лебедей. Они были обалденными.
— Барабас…
— Кейт, мне нравится заботиться о нем. С ним нет проблем. — Барабас поднял голову. — Кэрран снаружи.
— Ты услышал его? — Когда он хотел, Кэрран двигался совершенно бесшумно, о чем я часто сожалела, потому что ему нравилось появляться позади меня из воздуха и заставлять меня подпрыгивать.
— Нет. Я почувствовал его. — Барабас поморщился. — Это трудно описать. Это своего рода осознание, словно что-то большое и опасное проходит мимо тебя в абсолютной темноте. Ты этого не слышишь, не видишь, не чувствуешь, но ты знаешь, что это есть. В Крепости было лучше. Он всегда был в Крепости, так что ты всегда чувствовал небольшую долю этого, и место всегда было переполнено, что немного помогало. Теперь это более раздражает. Его там нет, а потом вдруг он появляется. — Он глубоко вздохнул. — К этому нужно немного привыкнуть.
Ха! Я была не единственной.
Кэрран постучал в дверь.
— Открыто, — сказал Барабас.
Кэрран вошел внутрь. В левой руке он держал «Руководство по Гильдии» и контракт Джима, а в правой — пару моих мягких ботинок.
Он протянул мне ботинки и улыбнулся.
Я улыбнулась в ответ и надела их.
Кэрран протянул Барабасу «Руководство по Гильдии» и контракт Джима.
— Гильдия страдает от проблем с денежными потоками. Наемники хотят совершить налет на пенсионный фонд, что приведет к закрытию Гильдии. Административный персонал уволился из-за неуплаты, также ушли бригады уборщиков. Я бы хотел заняться ею.
— Я посмотрю, что я могу сделать, — сказал Барабас, беря контракт и «Руководство». — Ты хочешь напрячься или действовать более тонко?
— Я хочу понять, какие у меня варианты. Впереди я написал краткое содержание. Посмотри на последнее положение в «Правах на членство» и посмотри, сможешь ли ты найти, как вступить.
— Соображу к завтрашнему дню.
Я не могла вспомнить, что, черт возьми, было последним пунктом в «Правах на членство». Раньше я знала «Руководство» от корки до корки, но прошло много времени с тех пор, как мне приходилось вытаскивать эти знания из головы.
— Не забудь выставить мне счет, — сказал Кэрран.
— Неимоверный.
Барабас быстро улыбнулся ему.
— Я буду достаточно щедр в оплачиваемые часы.
Мы шли домой по холоду.
— Ты мне не сказал, — сказала я.
— Не мое дело было рассказывать.
— К тому же я не понимаю, почему они мне не сказали.
— Все они были частью нашего внутреннего круга, — сказал Кэрран. — Они точно знали, как сильно ты хочешь быть подальше от Крепости и Стаи. Они хотели дать тебе пространство.
— Они думали, что я закачу истерику?
— Детка, ты не из тех, кто впадает в истерику. Ты из тех, кто устрашающе улыбается и наносит удар ножом.
Я посмотрела на него.
— Убийственный взгляд. — Он ухмыльнулся. — Они знали, что ты хочешь уединения. Они не хотели, чтобы ты чувствовала себя так, будто они преследуют нас. Но это становилось немного нелепым, так что хорошо, что Кристофер подтолкнул их.
Я махнула рукой в сторону нашей стороны улицы.
— Сколько таких домов у тебя в собственности?
— У нас, и все они.
— Есть ли у нас что-нибудь еще?
— Мы также владеем лесом прямо за нами.
Эти леса простирались довольно долго. Раньше за нами было огромное поле для гольфа и торговый центр, но деревья и кустарник давно поглотили его.
— Сколько акров?
— Пятьсот двенадцать.
Я открыла рот, но ничего не смогла произнести.
— Я думал назвать его «Лесом в пятьсот акров», — сказал Кэрран.
Наконец-то ко мне вернулся дар речи.
— Сколько ты…?
— Три миллиона.
О, Боже мой.
— Да они жулики. Они пытались расчистить его, но деревья там, похоже, обладают действительно высокой склонностью к магии. Каждый раз, когда они что-то расчищали, лес отрастал за несколько недель, что идеально для нас. Как только мы позволим лесу развиться, рост саморегулируется.
— Так вот почему у нас закончились деньги?
— Да. — Он улыбнулся мне. — У нас нет денег. У нас просто бюджет.
Я тихо рассмеялась. Каким-то образом все это обрело смысл.
— На самом деле я рассказывал тебе о лесе. Три раза.
Нет, не было такого.
— Что-то не припомню.
— В начале февраля я сказал тебе, что подумываю о покупке еще земли рядом с нашим домом.
Я не помнила этого разговора. Кроме того, «еще земли» означало еще один акр. Это не лес в пять раз больше того, в котором может жить медвежонок Винни-Пух.
— Что я сказала в ответ?
— Ты сказала: «Ты хочешь поговорить об этом сейчас?» А потом ты сказала: «Разве ты не можешь просто разорвать его пополам?»
Ах, теперь я вспомнила.
— Мы были в полузатопленном гараже с сумасшедшим, который стрелял в нас молниями.
— А потом я снова заговорил об этом на второй уик-энд после того, как мы переехали. Мы были в нашей спальне. Ты занималась бумажной работой, а я вышел из душа и сказал…
Это я прекрасно помнила.
— Ты сказал: «Эй, детка, часто сюда приходишь?»
— До этого.
— Я не помню, что ты говорил до этого. Из-за тебя было трудно сосредоточиться.
— В мою защиту, ты занималась бумажной работой голышом, — Кэрран усмехнулся.
Неважно.
— Когда был третий раз?
— Я принес документы к тебе на работу и сказал: «Посмотри их. Я покупаю эту землю». А ты ответила: «Мне неловко указывать тебе, как тратить твои деньги. Если ты хочешь купить дополнительную землю, я думаю, тебе следует это сделать».
Ладно, значит, он был прав.
Кэрран потянулся и сжал мою руку.
— Что сделано, то сделано. Теперь Стая принадлежит Джиму, и, несмотря на всю его напыщенность, если я решу забрать ее обратно, он будет драться со мной за нее. Но теперь мы должны позаботиться о наших людях. Самое меньшее, что мы можем сделать — это предоставить им место для жизни, место, где они могли бы бегать по ночам, если они того пожелают, и средства, чтобы зарабатывать себе на жизнь.
Луна выбрала этот момент, чтобы пробиться сквозь облака, залив улицу нежным бледным светом. Мне всегда нравилась темнота. Мир казался каким-то большим под бесконечным ночным небом. Странное спокойствие овладело мной.
— Я беспокоюсь об
