же попытаюсь понять, в чём подвох.
Только вот подвоха как будто и нет.
Хмурясь и бормоча под нос, чиновник скрупулёзно вносит в договор всё, что описал в трюме и переходит к разъяснению условий, а сам договор передаёт Гарету.
Я без стеснения пристраиваю голову мужу на плечо. Пусть подобная близость на глазах у посторонних сто раз неприлична, я не пропущу ни одного пункта.
Гарет хмыкает и уступает мне документ.
— Ваше сиятельство?! — охает Медведь.
— Дани же интересно.
— Вы в край избаловали Даниэллу.
Но Гарет в ответ на упрёк лишь веселее улыбается:
— Мне нравится.
Приятно…
Пока мужчины препираются, я совершаю интересное открытие. Юридические тяжеловесные конструкции почти не вызывают у меня затруднений. Я вполне понимаю суть написанного. Куда больше затруднений с морской спецификой.
Сколько ни пытаюсь, я не могу уловить, в чём подвох. Любые проблемы с кораблём, которые приходят мне на ум, указаны в страховке — потопление, пожар, атака пиратов на большой воде.
— Мы пойдём вот здесь, леди, — капитан сдвигает документы чиновника и чиркает ногтем по карте.
“Зелёная Черепаха” должна выйти из порта и двигаться вдоль побережья на восток и дальше, обогнув выступающий полуостров, пройти лабиринт фьёрдов и выйти к побережью графства. Корабль пойдёт вдали от основных маршрутов.
— Хм…
— Вот, смотрите. Обитаемые земли заканчиваются задолго до фьёрдов. Деревеньки рыболовов никому не интересны, но даже там, — он снова ведёт ногтем, — страховка действует, и в случае нападения вашему супругу будет выплачена компенсация.
Я не нахожу, к чему придраться, и Гарет кивает.
Подписей в документе три — печать самого чиновника, росчерк Медведя и изящная монограмма Гарета. Оригиналов, соответственно, тоже три.
Моё участие, даже формальное, не требуется.
Медвель поднимается из-за стола и с хрустом разминает ручищи. Я ловлю его брошенный на мой ларец взгляд. Медведь морщится, что-то прикидывает и подозрительно смиряется с потерей.
А почему?
Может, я ищу подвох вообще не там? Может, дело не в доставке приданого, а в чём-то ещё?
Чиновник, коротко попрощавшись, уходит, его провожает капитан, а мы — Медведь, Гарет и я — остаёмся втроём, и Медведь надувает щёки.
— Как вы себя чувствуете, Дани? — не обращая на него внимания, спрашивает Гарет.
— Сообщение о том, что вы в столице, граф, уже на пути к императору, — перебивает Медведь. — Простите за прямоту, но не в ваших интересах затягивать пребывание в городе. Я бы не хотел, что Даниэлла была приглашена к его величеству на аудиенцию.
— Почему это? — вскидываюсь я.
Я сама не хочу предстать перед императором.
Это… слишком.
— Потому что ты не обучена придворному этикету. Думаешь, его величество будет терпелив к твоему невежеству?
Оказаться обвинённой в оскорблении короны я точно не хочу.
Но у меня на город были планы.
— Дани, нам действительно лучше вернуться, — соглашается Гарет.
То есть нам нужно успеть вернуться в графство до того, как здесь, в столице, нам создадут проблемы? Все мои планы в очередной раз идут прахом.
Медведь кивает:
— Разбирательства ни к чему. Граф, я настаиваю на переходе.
— Буду вам очень признателен, дорогой тесть.
Да что происходит?
И почему у меня такое чувство, будто сейчас я упустила какой-то важный смысл?
События разворачиваются стремительно.
Высунувшись из каюты, Медведь отдаёт распоряжения, но кому и какие именно услышать не удаётся. Я, воспользовавшись моментом, разглядываю карту — пытаюсь понять, с какими территориями у графства есть связь, но выходит, что ни с какими. Вскоре возвращается капитан и гостеприимно предлагает чай, обещая редкий сорт, но Медведь отмахивается. В каюте мы не задерживаемся, и капитан провожает нас до трапа. “Вам действительно интересны слёзы солнца?” — звенит в ушах его полушёпот. Поднять эту тему было ошибкой…
Большая часть строений в порту из дерева. Я замечаю всего пару каменных зданий, и Медвель увлекает нас в одно из них. Оказывается, что в порту есть свой переход. Спрашивается, зачем мы тогда тряслись на лошадях? Видимо, есть причины. Либо переход удовольствие дорогое даже для купца, готового выставить за брак с графом несколько набитых золотом сундуков, либо не полезен, либо…
Пока я перебираю варианты, маг открывает переход. Зеркало узкое, и Гарету приходится повернуться боком.
— С багажом запрещено!
— Это личная собственность, — тотчас вмешивается Медведь.
У меня внутри всё обрывается. Если Гарет сейчас попытается отдать ларец…
Но муж приятно удивляет. Он просто шагает вперёд.
— Нельзя…
— Это личная собственность графини, — дополняю я Медведя и тоже скрываюсь в арке.
Медведь замыкает.
Интерьер знакомый, переход привёл нас в берлогу Медведя, и я радостно вспоминаю про планы. Нам ведь нужно продовольствие… Едва ли крупы и корнеплоды, которыми нас кормит тётушка Хлоя, доставляли кораблём. Почти наверняка сыграла магия. То есть вес, который можно с собой протащить хоть и критичен, но…
Додумать я не успеваю.
— Поторопимся от беды, — бормочет Медведь.
Он отходит к стене, прикладвает ладонь, и одна из плиток отходит в сторону, открывая тайник. Я удивляюсь, что Медведь позволяет нам с Гаретом увидеть. Только вот в тайнике нет ничего особенного. Несколько кругляшей, один из которых Медведь вынимает и прикладывает к зеркалу.
По стеклу бежит рябь, и отражение тотчас сменяется видом на бескрайние снега северного побережья.
— А зелья?! — грубовато напоминаю я.
— Потом, всё потом, — отмахивается Медведь.
— Я был рад встрече, дорогой тесть.
— Взаимно, — Медведь слегка кланяется.
Я понимаю, что бесполезно пытаться добиться чего бы то ни было, вместе с Гаретом окунаюсь в зиму. Первое, что я делаю — это подхватываю припорошенное снегом одеяло. Я закутываюсь, но на улице одеяло промёрзло, и толку от него чуть.
Когда я оборачиваюсь, переход уже закрыт.
Странное ощущение…
Какая-то незавершённость.
Только вот скальный берег не лучшее место для рефлексии. Я мигом вспоминаю, что туфельки на мне тканевые, даже не уличные. Воздух как будто стал ещё холоднее, и Гарет без лишних слов увлекает меня в Дом, прямиком на кухню, где хлопочет тётушка Хлоя.
Вчерашний день словно повторяется, только криво, искажённо.
Я вновь замёрзшая отогреваюсь перед очагом, тяну к оранжево-ржавому огню ладони. Вновь тётушка заваривает для меня свой волшебный отвар, и Гарет придерживает для меня чашку. На кухне, кто бы сомневался, появляется Бетти. Старшая из сестёр молча обливает меня презрением и кивает на кувшин с отваром. Тётушка, позволив себе вздохнуть с лёгкой укоризной,
