с холодной яростью. — Неужели забыл, что не к лицу фризу прятаться в кустах, когда его соплеменники идут воевать?.. Что ж! Кто хочет трусливо прятаться — пусть прячется!
Он повернулся к старейшинам, которые снова собрались перед очагом Большого дома, и, вскинув руку так, будто призывал их немедленно ринуться в атаку, сказал:
— Мы же смело примем битву! И пусть нам помогут светлые боги!
— На битву! На битву! — закричали старейшины, потрясая оружием. — За Фризию! За Ирис!..
Глава 22
Розмунда не хотела уезжать из Тревии, пока не придёт ответ от фризов и не будут разработаны подробные военные планы. Кроме того, бывшая королева с нетерпением ждала ответа от Ирис на своё предложение. Ей нужно было вырвать у девушки отречение от ареморского престола, чтобы полностью развязать себе руки, и она не сомневалась, что сумеет сломить волю молодой узницы. И как же она была удивлена, когда встретила неожиданный отпор: Ирис не согласилась принять сделанное ей предложение! Розмунда, посчитав ниже своего достоинства говорить с девушкой во второй раз, написала ей письмо, полное угроз и пропитанное лютой ненавистью, которое узнице доставил слуга. Бывшая королева, потеряв терпение и своё обычное хладнокровие, теперь уже не ставила никаких условий: она требовала, чтобы Ирис отказалась от своих прав на ареморский престол. Когда же слуга в очередной раз принёс от узницы отрицательный ответ, Розмунда по-настоящему разъярилась: воля бывшей монастырской послушницы оказалась твёрже стального клинка, и даже заключение в темницу не сломило её.
От природы Розмунда была достаточно терпелива: не напрасно столько лет, будучи замужем за королём Фредебодом, эта честолюбивая властная женщина оттачивала мастерство придворных интриг в ожидании своего звёздного часа. Но в этот раз природная невозмутимость изменила ей. Теперь она была готова на всё, лишь бы немедленно получить то, что ей хотелось получить; при мысли о поражении (упрямство какой-то фризской девчонки, бастарда, становилось препятствием на её пути к цели!) она больше не могла сдерживать ярости, кипевшей в сердце.
— Какие будут распоряжения, мадам? — спросил маркиз Гундахар, явившись на зов своей любовницы и сообщницы.
Он вырос перед Розмундой как из-под земли — как будто каждую минуту ждал встречи с ней, с нетерпением готовился к свиданию, распаляя себя воспоминанием о том, с каким пылом отдавалась ему эта женщина в их первую любовную встречу.
Розмунда оглядела его с головы до ног беглым, едва ли не равнодушным взглядом. Маркиз, в своей неизменной шапке из меха, стоял перед ней, скрестив на груди мощные руки в металлических рукавицах; в его единственном глазу, чёрном, блестевшем, как алмаз, читались страстная любовь и безграничная преданность.
— Мне надоело ждать, когда эта строптивица, бастард Фредебода, сломается и выполнит моё требование, — с заметным раздражением начала Розмунда, гордо выпрямив свой стройный стан, затянутый алым бархатом; отблески пламени, горевшего в камине, играли на рубинах в её ожерелье, в полумраке комнаты вспыхивали то золотые серьги, то серебряные шпильки в рыжих волосах.
Гундахар, казалось, слушал её невнимательно, вполуха, зато взгляд у него был весьма красноречивый, жадный. Больше всего на свете ему хотелось схватить любовницу на руки и, заключив в крепкие объятия, сначала зацеловать её до изнеможения, а потом бросить на ложе. Он с трудом удерживался, чтобы не потерять ясность мысли и понять, чего и зачем от него потребует его королева.
— Проклятие! Да ты совсем не слушаешь меня! — раздался гневный голос Розмунды (она умела читать мысли собеседника по выражению его лица), — и маркиз сразу же подобрался, едва ли не в струнку вытянулся перед ней.
— Так что же я должен сделать? — рассеянно произнёс Гундахар, с усилием подавляя желание плоти.
— Девчонка, видно, не поняла, что сейчас она находится всецело в моей власти, — продолжила Розмунда, снова бросив на него недовольный, с упрёком, взгляд. — Я бы с лёгкостью и без капли сожаления свернула ей шею, как цыплёнку, но… ещё не пришло время. Зато его почти не осталось для другого важного дела! Я хочу заполучить её отказ от прав на престол Аремора до того, как к нашим войскам присоединятся фризы. Ведь всегда остаётся риск, что, после того, как мы свергнем Рихемира, фризы захотят сделать королевой Аремора свою соотечественницу. Наверняка мастер-приор Тарсис располагает какими-то бумагами, которые подтверждают, что дочь фризской княжны Аралуен прижита ею от короля Фредебода. Что же помешает Альбуену, заручившись поддержкой Великого мастера-приора, провозгласить свою внучку истинной наследницей королевства?
Розмунда отошла от камина, сделав шаг к маркизу. И, когда заговорила снова, понизила голос до полушёпота:
— Ты хочешь знать, чего я жду от тебя? — Глаза её блестели. — Полагаю, в твоём замке есть камера пыток?
На короткое время в покоях бывшей королевы воцарилось молчание, только со стороны внутреннего замкового двора доносился какой-то шум да слышались крики конюших.
— Нет, Розмунда, — наконец, сглотнув тугой комок в горле, проговорил маркиз Гундахар, — нет, уволь, только не я. Ради тебя я готов на многое, это правда, но найди кого-нибудь другого для выполнения столь щекотливого задания… Я — правитель Тревии, рыцарь, и я не желаю опускаться до того, чтобы под пыткой заставить беззащитную девушку произнести слова, которых ты ждёшь. Я также не намерен позволять кому бы то ни было проливать невинную кровь в стенах моего замка…
— «Кому бы то ни было»? — переспросила Розмунда, не дав ему договорить; в её надменных голубых глазах вспыхнул столь знакомый маркизу опасный огонёк. — Вот, значит, как ты меня называешь!
От неминуемой ссоры с любовницей, от унизительных для самого маркиза и ничего не значащих для Розмунды оправданий и заверений в преданной любви Гундахара спасло появление слуги.
— Ваше сиятельство, только что прибыли мессиры бароны Галеарты. Просят принять их немедля! — сообщил он, переводя взгляд то на своего господина, то на его высокую гостью, которая так и полыхала от невысказанной ярости.
— Пусть войдут! — велел маркиз, и голос его, от неожиданной мгновенной радости, прозвучал звонче обычного.
Бароны Галеарты — братья Бадвард и Визибад — владельцы скудных земель на самой окраине Ареморского королевства стали союзниками Розмунды, привлечённые её обещанием наградить их за помощь Вальдонским герцогством. Они ещё не знали, что такая же награда ждала Бладаста Маконского, который уже давно спал и видел себя господином Вальдоны. Пока же эти прекрасные плодородные земли принадлежали — как наследственные владения ареморских правителей — королю Рихемиру.
— Мадам, мы приносим вам самое искреннее сожаление, — неожиданно заявил — после церемонного приветствия — Бадвард, старший из братьев, склонившись перед Розмундой. — Великая Троица Богов да сохранит вашу светлость! Будьте готовы ко
