печали. Я только осторожно прижимала к груди котенка, единственное, что все еще могло восприниматься, как осязаемое и постоянное в этом мире сумасшествия.
— Как ты смогла сбежать? — отец отвесил мне пощечину вырывая из объятий дурмана. — Почему именно ты явилась сюда еще и с такими подарками, и в этой дорогой одежде!
— А ты не такая бесполезная девица, как мы думали, — хлопнула меня по плечу Эниса под одобрительный смех сестры.
— Отстаньте вы от девочки, она и так страху натерпелась, — причитала оттесненная мачеха. — Как исхудала-то, едва душа в теле держится. Не видите, что ли, она и говорить от страха не может!
— Сестренка, он же вправду жрет девственниц и питается их кровью? — засмеялась средняя сестра. — А ты ему не по вкусу пришлась? Такой оборванкой даже темный канцлер побрезговал? Побоялся отравится?
— Чертово чудовище! — пророкотал отец. — Нужно убить его, пока он не рассказал всем, что эта тварь безродная даже для него оказалась слишком ничтожной. Проклятие, как же ты сумела от него сбежать! Я думал, ты сдохнешь в муках под пятой этой мерзкой твари. Нет же… Сидишь тут передо мной и рыдаешь. Неблагодарная дрянь, даже подохнуть не смогла по-человечески!
— Как раз сегодня наши сельчане собираются, чтобы пойти в лес и найти его, — подхватил глава охраны. — Мы позвали людей с соседних поселений и теперь такой повод будет. Надо бы избить ее до полусмерти и позволить солдатам порезвится, пусть порвут на куски, все поверят, что это дело рук темного канцлера.
— Убьем эту дуру и выкинем труп на людское обозрение! — с энтузиазмом воскликнула Милеаль. — Как хорошо вы придумали, сэр Эндерс.
— Нет! — наконец воскликнула я, и все изумленно затихли. — Вы что, не понимаете? Я бы не смог от него сбежать! Это он отпустил меня сам, чтобы я вернулся к вам и показала золото и драгоценности. Что пришлась я ему по душе и по вкусу. И это, подарки. Накануар — вовсе не чудовище! Он просто мужчина которого прокляла ведьма давным-давно. Он сказал, что будет помогать нашему дому.
— Что с того? — отец и рыцари переглянулись. — О чем ты говоришь? Все и так знают, он монстр, который питается людьми! Он живет в этом лесу уже больше века, он кровожаден и безрассуден! А все эти сокровища и так станут нашими, как только его убьем. Так зачем же ждать, что он сотворит, если можно напасть первыми. А ты станешь прекрасным поводом, чтобы поднять народ на восстание. Так что сдохни всем на радость!
— Это не так! — потеряв самообладание, пылко воскликнула я. — Вы не знаете, что может последовать за его убийством. Он не только темный канцлер! Он чудовище, которому приказано охранять наши границы. И если вы его прикончите… Альянс не останется в стороне. Меня… Можешь убить хоть сейчас, но его не тронь, если не желаешь крови на этих землях.
— Видно, у нее окончательно помутился рассудок, отец, — спокойно произнесла Эниса. — Проклятый монстр заколдовал ее, так что мы должны поступить правильно и убить ее, чтобы не дать заразе дальше распространяться на наших землях.
— Да, — согласилась Милеаль с сестрой. — Она не осознает, что говорит. А это значит, что она угроза жизни и порядка. Мы обязаны проявить милосердие.
— Скажите селянам, что это неправда! — я вскочила с места. — Накануар не убил еще ни одну из своих женщин, я точно знаю! Это дело рук древнего проклятия! Вы не можете желать ему смерти! Он просто живет в своем замке и никого не трогает! Помогает вам процветать и тянет на себе всю империю! Хотите потонуть в крови и междоусобицах? Почему вы хотите его убить? Он же не причинил никому вреда! Он лишь помогает тебе и твоим жалким отпрыскам не сдохнуть раньше времени!
— Заткнись, тварь! — жесткая пощечина заставила мою голову мотнуться в сторону.
Люди жестоки… Кажется, именно так говорил Накануар. Разговор всплыл вдруг в моем сознании и слова графа приобрели вес и заиграли красками. И снова этот печальный взгляд, полный смирения, безграничного доверия, обожания, любви и обреченности… Да, теперь я поняла, что все это означало. Он знал… Накануар все знал! Вот почему он был так настойчив в своем желание убрать меня подальше из замка. Чтобы эти твари не навредили мне. Не заставили страдать и мучаться от боли. Этот чертов идиот решил, что я какая-то дама в беде и меня следовало охранять и оберегать. Было чуточку приятно, но больше бесило.
— Нет… — прошептала я, бессильно падая на колени. — Нет, я не позволю вам!
— Кариса? — испуганно воскликнула мать, кидаясь ко мне.
— Не трогай эту мерзкую дрянь! — тяжелый отцовский ремень лег поперек груди, задевая кончиком лицо и раздирая губу в кровь
— Вы его не убьете! — закричала я, в порыве неконтролируемого гнева. — Я сделаю так что это вас убьют!
— Неблагодарная скотина, — и от очередного удара ногой в груди затрещали ребра.
Но к моему ужасу, как бы я не пыталась сконцентрироваться на возвращение в замок, кольцо не сработало. И в этот миг до меня с запоздание дошло, что сделал граф. Но я не сумела до конца осознать весь ужасный замысел Накануара. Отец еще раз занес надо мной ногу и со всей силы ударил по голове. В глазах помутилось, и я начала медленно терять создание, пока окончательно не провалилась в кровавую пелену забытья. Драгоценное время, нужное мне было безвозвратно утеряно по вине этих мерзких людей!
Очнулась я в чулане для швабр, в котором меня частенько запирали в детстве. Несчастный котенок лежал у меня на груди и смотрел так печально, что у меня сердце в груди замирало от тревоги и паники. Каким бы волшебным не был этот котенок, он все равно не мог считывать эмоции Накануара на таком расстоянии. Не мяукал, не мигал, не игрался, не шевелился… Просто лежал и смотрел, словно прощался со мной. И тут у меня в груди все похолодело от осознания того факта, что это могло значить.
Я даже воздухом, наверное, подавилась… От такого пристального взгляда веяло проблемами и тоской, но глаз отвести я могла и продолжала пялиться на меховой клубок у себя на груди. Он притягивал меня, как магнит, и не отпускал, пока я окончательно не успокоилась и не смогла вздохнуть полной грудью. Постепенно мне начало казаться, что меня засасывало в какой-то глубокий темный омут… «Накануар в беде…» От легкого, едва различимого шепота наставницы, я подскочила как ужаленная и кинулась к двери. Каким чудом я смела ее с петель и вывалилась
