сильно не задержим, однако надо нормально познакомиться.
Отказываться было бесполезно. Андрей, с видом мученика, сел за стол. Я представила, что ждёт меня у него дома, и невольно поёжилась, те же изучающие взгляды, расспросы.
Впрочем, родители не мучили нас долго, поинтересовались нашей учёбой, как прошла демонстрация, аккуратно узнали о семье любимого и оставили на этом разговоры, напоследок накормив нас до отвала. Отказаться не было сил, очень уж вкусно у мамы получалась любая еда.
– У тебя отличные родители, – обнял меня Андрей, когда мы, попрощавшись, вышли в подъезд, – теперь и тебе пора познакомиться с моими.
До военного городка добирались долго, улицы были перекрыты, многие маршруты не ходили. Кое-как доехали на попутках.
– Как же я вернусь домой? – я растерянно взглянула на Андрея, когда мы подошли к проходной.
– Об этом не переживай, попрошу отца отвезти тебя, идём скорее, – он взял меня за руку и повёл по оживлённым дворам городка, где резвились дети и гуляли взрослые, из окон неслась музыка, кое-где затеяли танцы.
Скоро добрались до нужного подъезда, меня начинало ощутимо потряхивать. Я не чувствовала себя готовой к этому знакомству. Откуда-то сверху раздался стук каблуков. Это была Таня. Она окинула меня уничижающим взглядом:
– А, Иванова, даже к празднику не соизволила одеться нормально, – и прошла, усмехаясь, мимо.
Она прекрасно видела меня на праздничном шествии, так что заявление было запоздалым, но обидным. Я оглядела себя: синее шерстяное приталенное платье, сверху светло-серый плащ, туфли-лодочки.
Андрей заметил моё смущение:
– Земляника, не обращай внимания, ты выглядишь прекрасно. Лучше всех, – он нежно поцеловал меня в губы и снова потянул наверх.
Дверь нам открыла улыбчивая старушка:
– Наконец-то, мы уже вас заждались, проходите, не стойте на пороге.
Она засеменила в комнату:
– Наташа, Семён, Андрей с Ирочкой приехали.
Хм, знают, как меня зовут, что он ещё им успел рассказать про меня? Это странно смутило.
К нам вышли родители Андрея:
– Вот встречайте, – засуетилась бабушка, – это, Наталья Петровна, мама, и Семён Михайлович, папа. А я Антонина Васильевна, можно просто – баба Тоня.
Мама Андрея была высокой, ухоженной блондинкой, с холодным и неулыбчивым лицом. Папа – русоволосый мужчина, с проницательным взглядом серых глаз и подтянутой фигурой, понятно, в кого атлетичное телосложение сына.
– Проходите, Ира, – радушно улыбнулся Семён Михайлович, взяв меня под руку, – не стесняйтесь. Нам приятно познакомиться с…э-э-э, подругой нашего сына.
Мы прошли в большую роскошно обставленную комнату, где был сервирован праздничный стол. Да, родительской трёшке далеко до таких хором. Я тоскливо оглянулась, казалось, даже стены давили на меня.
Меня посадили рядом с бабушкой, которая тотчас положила мне на тарелку большой сочный бифштекс, и несколько видов салатов, добавив ко всему пару тарталеток с чёрной и красной икрой.
Есть совершенно не хотелось, я уныло ковыряла вилкой в салате, отвечая на перекрёстный допрос, который устроили мне родители Андрея. Рассказала всю свою подноготную, с самого рождения. Так они и карточку с поликлиники попросят предъявить, как же, единственный сын. Гордость и радость. На душе скребли кошки. В этом доме, за столом, уставленным тончайшим фарфором и ярко сияющим хрусталём, я чувствовала себя лишней.
Андрей смутился и сам, явно не ожидая от родителей такого напора. Пытался переводить тему разговора, только безрезультатно.
Мы просидели за столом около сорока минут, и, посчитав, что приличия соблюдены, я сказала, что меня ждут родители.
– Ира, раз уж тебе пора идти, прошу, помоги мне немного. Приберём со стола, – взяв в руки салатник, Наталья Петровна прошла на кухню, я следом, прихватив пару тарелок.
Поставив посуду, мама Андрея обернулась ко мне:
– А теперь давай поговорим начистоту. Ты милая девочка, но совершенно не подходишь нашему сыну. Его ждёт будущее: Англия, Франция, Германия. Не лишай его этой возможности, ты станешь для него лишь обузой. Ваша влюблённость пройдёт, и он возненавидит тебя за упущенные перспективы. Тебе, даже при наличии красного диплома, светят лишь республики нашей страны, может быть, Прибалтика, если улыбнётся удача. Не надо ломать моему сыну жизнь. Андрюша сильно увлечён тобой, но не думаю, что это надолго. Надеюсь, мы поняли друг друга.
Я кивнула, пытаясь удержать слёзы обиды. Не дожидаясь моего ответа, Наталья Петровна вышла:
– Семён, будь добр, отвези девочку домой.
Андрей поднялся из-за стола, с тревогой взглянул на меня:
– Я поеду с Ирой.
– Как хочешь, – жеманно пожала плечами его мама.
Бабушка тут же вручила ему свёрток с выпечкой:
– Возьмите гостинчик, ведь даже не попробовали.
Машинально сунув пакет под руку, Андрей, взяв мою ладонь, прошёл в прихожую. Мы попрощались с Натальей Петровной и Антониной Васильевной и вышли из подъезда, где был припаркован автомобиль Семёна Михайловича.
В дороге все молчали, думаю, что родители любимого уже всё решили за нас. За пару улиц до моего дома Андрей попросил остановиться:
– Дальше мы сами. Я сегодня останусь ночевать у друзей, не теряйте меня.
– Хорошо, сын. Смотри, чтобы всё было нормально.
Мы попрощались и машина, развернувшись, поехала прочь.
– Земляника, что случилось, на тебе лица нет? – Андрей обнял меня за талию.
Говорить о нашей беседе с его матерью не хотелось:
– Всё в порядке, я просто устала.
– Ира, я знаю своих родителей, что-то точно произошло. Пойдём со мной, пожалуйста.
– К твоим друзьям? – я подняла на него глаза.
– Нет, это отговорка для папы. В бабушкину квартиру. Я не хочу отпускать тебя домой в таком состоянии.
– Но она же вернётся?
– Сегодня останется у нас. Прошу, соглашайся. Потом провожу тебя.
Идти в таком состоянии домой, и впрямь не хотелось. И я согласилась. Вскоре мы вошли в опрятную однокомнатную квартиру, по-стариковски уютную. Со старыми портретами на стенах, множеством статуэток и добротной мебелью.
Усадив меня на диван, Андрей приготовил чай и разложил вручённые нам гостинцы. Там оказался кусок пирога с клюквой, румяные булочки и несколько пирожных.
– Что сказала мама? – спросил Андрей, едва накрыл на стол.
– Прости, пересказывать весь разговор не хочу, – слёзы предательски навернулись на глаза, – смысл в том, что мы не пара.
– Ира, я никому не позволю разлучить нас, – он придвинулся ближе и обнял меня, – даже своим родителям.
Слёзы хлынули из глаз, я и не пыталась их унять. Андрей прижал меня к себе, гладя по волосам и спине, покрывая поцелуями лицо и шею, обжигая и без того разгорячённую кожу. Неловко он спустил моё платье с плеч. Его ласки затуманили сознание, заставили забыть обо всём на свете. Воли к сопротивлению не было. Как и желания. Андрей был нежен, но настойчив. Его глаза, где плескались любовь
