Я прогнала эту мысль прочь. Было душераздирающе представить ребенка, наблюдающего, как умирает его собственная мать. Он, должно быть, чувствовал себя таким беспомощным и одиноким.
— Сходи к нему завтра, — предложила Лагина. — Я знаю, он захочет тебя увидеть.
— Я не останусь на ночь, когда состоится эта вечеринка, — предупредила я.
— Да, останешься, — настаивала она. — Мифиус сказал, что тебе нужен отдых.
Единственная рана, которую я могла чувствовать, была новой, полученной прошлой ночью. Худшее было исцелено. Я выздоровела, но не должна была. Я знала, что время, проведенное в моей комнате, было больше для того, чтобы создать мне легенду, чем что-либо еще.
— Я в порядке.
— Тебя ударили ножом, — сказала она.
Я нахмурилась. Если я не хотела, чтобы она знала о магии, я не могла с ней спорить.
— Хорошо. Но можешь взять оружие сегодня вечером?
Она ухмыльнулась, затем приподняла платье, чтобы показать кинжал, прикрепленный к ее икре.
— Райвин даже показал мне, как им пользоваться.
Выражение моего лица омрачилось.
— Посол?
— Кто может быть лучше? — она пожала плечами. — Я знаю, что вы с Дэвидом были близки, но его здесь нет, чтобы просить.
У меня сдавило грудь. Дэвид. Каждый раз, когда его лицо заполняло мое поле зрения, я чувствовала, что не могу дышать.
— Мне жаль. Мне не следовало упоминать его.
Выражение лица Лагины стало сочувственным.
Я тяжело сглотнула, все еще не понимая, как все закончилось. Он предал меня, но я предала его хуже. Он передал меня людям, которые желали мне зла, но я была той, кто фактически прикончил его.
— Все в порядке. Он знал, на что подписался, — сказала я, пытаясь выдать свою реакцию за чистую скорбь по поводу его кончины. Что бы подумала обо мне моя сестра, если бы узнала, что я сделала?
— Он будет удостоен чести после выбора. Отец собирается провести фестиваль в честь тех, кто защищал тебя, — объяснила она.
Я напряглась. Фестиваль в честь группы предателей. Но что может быть хуже? Публичная охота с целью найти любых заговорщиков, сеющих страх и гнев, или празднование в честь храбрецов, отдавших свои жизни за корону. Одно посеет недоверие и страх; другое даст людям надежду и продемонстрирует могущественного монарха.
Внезапно я поняла настоящую причину, по которой Райвин сказал то, что он сказал. Это все была политика. Внешний вид.
Он понимал, какое волнение может вызвать правда.
Что заставило меня задуматься, насколько глубоко это простиралось.
Поверили бы кто-нибудь еще, что они действительно встали на нашу защиту, и почувствовали бы себя так, словно их предали? Или они ободрились бы, узнав, что им это сошло с рук? Удерживало ли их от опрометчивых действий притворство, что все в порядке? Или они собирались убить нас всех?
Вот почему я ненавидела политику. Правда редко была тем, что преподносили.
— Похороны? — Я спросила, в основном потому, что мне нужно было сменить тему. Но также и потому, что я хотела знать.
— Иштван говорит, что это должны быть частные похороны в храме. Что-то о звездах в день его смерти. — Ее рот раздраженно скривился.
Я старалась не показывать своего облегчения. По крайней мере, от меня не ожидали бы присутствия.
— Тебе следует отдохнуть, — сказала она. — Я приду проведать тебя позже.
Как только она закрыла за собой дверь, я вскочила с кровати. Я ни за что не осталась бы в этой комнате, пока готовился банкет на сегодняшний вечер.
Все мои сестры будут присутствовать, и хотя там будут стражники, некоторые из этих стражников были частью группы, которая напала на меня. Им нельзя было доверять.
Мила вошла в комнату, и я остановилась, чтобы прикрыть грудь, моя ночная рубашка уже валялась на полу. Когда я увидела, что это Мила, я облегченно вздохнула. Мне не нужно было, чтобы мои сестры или Мифиус говорили мне оставаться в моей комнате.
— Ты должна отдыхать, — сказала она, ее взгляд переместился на мои раны.
— Мне намного лучше. Рана оказалась не такой серьезной, как они думали, — сказала я.
— Я видела их, когда тебя привели. Я сама очистил кровь. Ты была бледна как смерть, что-то бессвязно бормоча.
Это была новая информация.
— Думаю, я быстро исцеляюсь.
Она хмыкнула, затем подошла к моему гардеробу.
— Я так понимаю, тебе нужно что-нибудь для сегодняшней вечеринки?
— Да, — сказала я. — Но пока сойдет брюки и туника.
— Все ожидают, что ты будешь отдыхать, — сказала она, не глядя на меня.
— Я знаю, — согласилась я.
— Что бы ни было сделано, благодаря чему ты все еще жива, я благодарна, — сказала она.
— Спасибо, — ответила я.
— Но, пожалуйста, пообещай мне, что будешь осторожна сегодня вечером. Я думаю, что-то назревает. Что-то большое. И у меня такое чувство, что ты прямо в эпицентре этого.
Это напомнило мне о предупреждении Иштвана.
— Что ты слышала?
Она покачала головой.
— Бормотание. Странные травмы. Пропавший персонал. Всеобщий страх. Никто не может точно определить причину, но с тех пор, как прибыла та делегация, все пошло не так, как должно.
ГЛАВА 15
— Ты жива, — решительно сказала королева Офелия.
Мой отец встал, слуга позади него пытался вовремя отодвинуть для него стул. Я проигнорировала разочарованный тон в голосе Офелии и наслаждалась кислым выражением ее лица, когда она смотрела, как мой отец мчится ко мне.
Он подхватил меня на руки, сжимая так сильно, что я ахнула. Он быстро отстранился, держа меня на расстоянии вытянутой руки.
— Прости. Я уверен, тебе все еще больно. Мне не следовало тебя обнимать.
— Я в порядке, — заверила я его. — Готова покинуть свою комнату.
Его брови нахмурились, когда он осматривал меня, его взгляд задержался на отметинах на моем горле. Вместо того, чтобы пытаться скрыть их, я подумала, что их будут рассматривать как следы моей атаки. Это была единственная незажившая рана.
