что для кого-то он слишком молод.
Как же хорошо, что я этот момент застала. До старости ему припоминать буду. Если оона, конечно, будет, и нас не убьют.
Старики проводят нас между обломков храма к незаметному проходу вглубь скалы. Если бы меня не подвели и фактически не ткнули в него носом, я бы ни за что его не нашла. Наджа входит первой, затем я, Ал и следом за ним старики. Моему дракону сложнее всех. Он тут самый высокий и весь путь по длинному коридору вынужден шагать, согнувшись.
Наконец, мы выходим на открытое пространство. У меня возникает ассоциация с муравейником, потому как или гнёздами ласточек. Много чёрных провалов в непонятно куда. Наджа ведёт нас к одному из них, двое стариков, тех, что выглядят одинаково, расходятся и исчезают других.
– Они проследят, чтобы нам не мешали, – отвечает на мой вопросительный взгляд четвёртый старик, вновь накинувший на голову капюшон.
Длинный лабиринт заканчивается пещерой. Наджа взмахивает руками, зажигая множество свечей, и у меня захватывает дух.
Вот он настоящий храм. Куполообразный потолок, расписанный рунами и рисунками, изображающим парящих в облаках драконов. Толстые колонны украшены сильно выцветшими флагами, которые, вероятно, держатся только за счёт пыли и рассыпятся, если к ним прикоснуться. Сколько лет этому месту.
– Значит, не уничтожен, – хмыкает Алистар.
– То, что ты видишь, мальчик, – Наджа явно провоцирует Ала, – лишь тень прошлого величия. Но у нас нет времени на экскурсии. Покажи мне метку, девочка.
Я бросаю взгляд на Тенгера и подхожу к ней, на ходу разматывая бинт. Наджа наклоняет голову, а после берёт меня за руку, рассматривая замкнутый рисунок на запястье и едва начавшие заживать волдыри.
– Так вот в чём дело. Навязанная и истинная связь борются, и ни одна не желает уступать, – хмыкает она и бросает взгляд на Алистара. – Но я хочу увидеть другую метку. Ту, что досталась от него.
Я тоже оглядываюсь. Становится очень неловко, чувствую, как теплеют щёки. Столько времени я старалась спрятать дракона, а теперь… После Фредерика вопрос демонстрации становится ещё сложнее.
Алистар чувствует меня и подходит. В глазах немой вопрос, и я киваю, касаясь ладонями его груди. Так спокойнее.
Дракон стягивает с меня капюшон, ослабляет застёжку накидки. В храме достаточно тепло, но по спине всё равно бегут мурашки. Пальцы Ала легко ослабляют корсет, пробегают по пуговицам. Я сглатываю, стараясь не вспоминать императора. Прижимаюсь лбом к его груди и вдыхаю кофе и пряности, помогающие удержаться и не свалиться в мой личный кошмар.
Не став полностью меня раздевать, Ал вытягивает край рубашки и поднимает, оголяя спину. Я слышу удивлённый вдох Наджи, а после стук. Оглянувшись через плечо, вижу, что она снова на коленях, и кланяется теперь куда более почтительно. Тенгер, похоже, понимает ненамного больше меня.
Старик подходит к Надже, смотрит на мою спину и тоже бахается на колени.
– Нашёлся, – бормочет он. – О, боги, неужели видениям дано исполниться?
– Да. Он нашёл её.
– Объяснитесь, – чеканит Алистар.
Вместо ответа старики поднимаются, не поднимая взглядов и отступают вглубь храма. Наджа вскидывает руку, зажигая дополнительные свечи у барельефа, украшающего дальнюю часть стены, а мужчина смахивает паутину и вековую пыль.
Мы видим узор, напоминающий генеалогическое древо. Приглядевшись повнимательнее, различаю рисунки самых разных драконов. Одни сидят, другие лежат, третьи образуют кольцо, разные. Думаю, в былые времена рисунок был красочным и ярким, теперь же цвета поблекли, но ещё можно угадать, какие из родов носили зелёные, какие синие, а какие красные цвета.
Не представляю, сколько их здесь. Много. И ведь в каждом было не по одному дракону. Я знала, что их было много, но не подозревала, что настолько. Скольжу взглядом, пытаясь найти чёрного с распахнутыми крыльями, как у меня на спине. Не нахожу.
– Ал, а где твой? – сдаюсь я.
– Выше, – тихо отвечает он.
Я вздрагиваю. Я и не заметила сразу верхнюю часть барельефа, приняв её за украшение. Тот же дракон, что и у меня на спине распахнул крылья так, чтобы накрыть всех остальных драконов.
Сердце пропускает удар.
Гаргулья срань… Это… это же значит…
Глава 27. Кто сказал «мяу»?
К дереву у какой-то реки таскаться – это одно, совсем другое – влезть в самую охраняемую часть замка. Но оставить цветник без помощи ни я, ни Риз не смогли.
Буквально на днях прошёл слух, что император решил не тянуть и устроить массовую «свадьбу» с… Твою мать, даже думать об этом противно… «Общей первой ночью». Извращенец хренов. Аж в глазах красная пелена.
Понятно, что едва ли ему нужны тела бедных девочек. Он хочет их девственную силу, потенциал которой в разы выше, чем у тех, кто уже в гареме императора. Особенно сейчас, когда фон внешней магии так и сохраняется чрезмерно низким.
Но переживут ли цветы эту ночь, никто не гарантирует. Вероятнее всего, нет.
Вот, поэтому я тут…
Зеленоглазый, Фергус, умудрился подкинуть меня за основной периметр охраны, даже не вызывав никакого подозрения. Похоже, он у них на таком хорошем счету, что его в принципе почти не проверяли.
Либо он искусно притворяется, а сам работает на Фредерика, чего мне, конечно, очень не хотелось бы. Либо он настолько хитропродуманный, что заранее побеспокоился о своей репутации.
Тарюсь в какой-то грёбаной медной вазе, потому что сейчас смена караула прямо у самых дверей, за которыми держат цветочков, и попадаться на глаза ну никак нельзя.
Прислушиваюсь к шагам, слишком громко звучащим в этом металлическом горшке. Вот, пришли гвардейцы, вот обменялись кодовыми фразами, вот старый караул ушёл. Супер.
Ух… Сейчас будет неприятно, но так нужно. Раскачиваю вазу, и она с грохотом падает на пол. Меня буквально оглушает. Ощущение, что это не снаружи громыхает, а прямо внутри черепушки кто-то ударил в гонг.
Ваза катится по полу, охранники переговариваются, я даже не могу разобрать по поводу чего. В ушах звенит, но я чувствую вибрацию от шагов… Быстро выныриваю из вазы и прячусь
