Если Творец создал мужчину, чтобы тот заботился о женщине, то почему не выдал подробный список – как он должен это делать? Или выдал, но мужики его прочитывают, начиная с конца?
– Устала? – поравнялся со мной Агилар.
– Нет, – в который раз мотнулась из стороны в сторону. – Меня просто сейчас стошнит на этот корабль пустыни!
Мужчина хмыкнул и перетащил даму в седло, крепко прижимая меня к себе. Я немного поелозила, устраиваясь поудобнее, и притихла. Все неприятные ощущения как рукой сняло.
– Так лучше, инжи лик? [13 - На местном языке – «каприз».] – ласково спросил Агилар, потираясь подбородком о мою макушку.
– Продолжай так же заботиться обо мне, – пробормотала я сонно. – И ты попадешь в мой рай гораздо раньше, чем рассчитываешь.
После этого мы поскакали еще быстрее. Потом еще быстрее. Потом еще ускорились.
Я порывалась сказать, что в рай лучше входить, а не вползать, но мне было лень, и я уснула. В конце концов, если кто-то не думает головой, то будет отдуваться другой частью тела.
Глава 19 Если швырнуть подарок в голову, будет ли считаться, что это я его передарила?
Эля
Утром я действительно проспала и подскочила, когда в мой сон ворвался звук настойчиво трезвонящего телефона.
Я понадеялась, что босс уже свалил на работу, и подорвалась отвечать на звонок, как была, не одеваясь и не причесываясь.
– Слушаю, – схватила я телефонную трубку.
– Эля, – раздался разъяренный голос Максима Александровича. – Скажи мне, пожалуйста, сколько конфет может съесть один среднестатистический человек?
– Это вы мне позвонили, чтобы узнать то, для чего у вас сидит целый аналитический отдел? – изумилась я. – Или вам стало интересно мнение обывателя?
– Мне стало интересно, стоя в букетах по пояс, – продолжал он злиться, – не уйдет ли на больничный весь мой персонал, после того как сожрет все присланные для тебя конфеты!
– Да?!! – почесала я лоб. – А почему прислали мне, а едят они?
– Потому что! – окончательно взорвался босс. – Потому что у меня нет желания заказывать самосвал, чтобы доставить все это тебе!
– То есть я сегодня осталась без сладкого? – взгрустнула, внутренне хихикая и представляя себе эту картину.
– Это еще не все! – продолжал яриться Максим Александрович. – График моих встреч забит до отказа на месяц вперед, причем все выражают надежду, что ты будешь меня сопровождать!
– Скажите им, что я на диете! – осторожно посоветовала я, попутно расчесывая волосы растопыренными пальцами. – Ой!
– Что случилось? – всполошился босс, моментально забыв, что страшно зол.
– Ничего, – фыркнула я. – Прядь волос за бретельку зацепилась. Мало того что больно, так еще и щекотно.
Максим Александрович застонал:
– Ты добить меня хочешь!
– А вы фантазируйте в другую сторону, – порекомендовала я ему. – Вам в цветах нужно думать о возвышенном, а не о плотском.
– Изуверка! – сделал мне сомнительный комплимент работодатель. – Я всем сообщил о твоем желании сохранять фигуру, но тогда стали приносить цветы.
– У меня аллергия, – подсказала я ему. – На пыльцу.
– И это я тоже сказал, – поведали мне. – Тогда мой офис стали заваливать мягкими игрушками, косметикой и драгоценностями. Сейчас помещение похоже на магазин игрушек с уклоном в косметический бутик. Кстати, драгоценности я отправляю обратно…
– Правильно, – одобрила я. – Хиппи рулят!
– Моя секретарша, – никак не мог успокоиться Максим Александрович, – держит трубку между плечом и ухом, объясняя, что она понятия не имеет, как тебя найти. Одной рукой бедная женщина строчит записки: «Очень мило, но я не могу это принять! С уважением, Эля», другой подписывается за доставку.
– Подарите ей цветы, – посоветовала я, улыбаясь. – У вас их теперь много. И шоколад с мягкой игрушкой и косметикой.
– Да у меня уже вся женская часть персонала затарилась на несколько лет вперед! – заорал Максим Александрович. – И еще осталась куча всего!
– Начинайте задаривать мужскую, – предложила я.
В трубке воцарилось долгое молчание. Потом босс отмер и свистящим шепотом поинтересовался:
– Ты хочешь, чтобы у меня по офису разгуливали накрашенные мужики?
– Ну-у, не так кардинально, – засмеялась я. – У них же есть жены, мамы, сестры или девушки.
– А-а-а, – облегченно сказал Максим Александрович. – Об этом я как-то не подумал.
– И сдайте мягкие игрушки в ближайший детский дом, – сказала я. – Заработаете себе репутацию мецената. И конфеты туда же.
– Прекрасная идея, – одобрил босс и отключился.
Я оделась и только начала заплетать косу, как в дверь позвонили. Чертыхнулась и, думая, что Максим Александрович забыл ключи, пошла открывать.
На пороге стоял посыльный, пялившийся на меня обожающими глазами. И тут до меня дошло, что я забыла надеть очки.
– Что-то нужно? – отпрянула я от двери.
– Распишитесь! – сунул он мне квитанцию, не переставая меня обожать со страшной силой. – Вам доставка.
– Это не мне, – попыталась отвертеться я. – Это, наверное, в соседний дом!
– Нет, вам! – упрямо сказал парнишка и расписался за меня, вручив мне три корзины цветов.
– Спасибо! – буркнула я и захлопнула дверь.
Через десять минут в нее снова позвонили. Открыла я уже при полном параде, но было поздно.
На пороге стояли уже двое посыльных, один из которых приезжал ранее.
– Это не я! – сообщила я им, захлопывая дверь. Но в дверной проем успели кинуть еще три корзины с цветами и пару коробок шоколада.
Тут затрезвонил телефон.
– Слушаю, – подняла я трубку.
– Элечка! – раздался незнакомый голос.
– Это не я! – бросила я трубку.
Телефон зазвонил снова.
– Слушаю! – ответила на звонок.
– Могу я поговорить с Элей? – Еще один претендент на мое внимание.
– Она тут не живет! – отрезала я, невежливо отключаясь.
Еще один сто первый звонок.
– Это не я! – рявкнула я.
– Максик? – раздался в трубке томный грудной голос. – Кто это? Где Макс?
– Это вы у него и спросите! – осатанела я окончательно, чистя картошку и бросая очистки в суп. – Он вам все расскажет, когда прожует шоколад и нанюхается цветов!
И опять звонок в дверь…
В общем, когда Максим Александрович преодолел баррикады из посыльных с коробками, прочно поселившихся у его дома, и с боем прорвался вовнутрь (его пустили только тогда, когда он клятвенно пообещал пронести контрабандой косметику и конфеты), то его у порога встретила я, вооруженная до зубов скалкой, молоточком для отбивных и толкушкой для картофеля.
