– Может быть, мы вовремя, Руфус, может быть, вовремя…
Вместе со всеми, прибежавшими на пожар, им удалось спасти сам завод и все оборудование. Они с Руфусом охраняли гору до рассвета, пока не исчезли последние языки пламени. Шон не смог убедить ее вернуться домой и, в конце концов, ушел один.
– Это все дело рук Лема Джо, – сказал Руфус, вытирая с лица сажу и передавая девушке тряпку. – Пруди сказала, что она видела, как он быстро уезжал отсюда, когда начался пожар.
– Но ему все-таки не удалось уничтожить нас! – воскликнула Дайана.
И они с Руфусом стали исполнять какой-то невообразимый танец.
Она знала, что Шон пришел бы в ужас, увидев ее танцующей ирландскую джигу со старым черным рабом. Но Дайане было все равно. Единственное, о чем она могла думать в тот момент, – она не побеждена! Монкер станет когда-нибудь крупнейшим и самым лучшим производителем виски на Юге!
И что скажет на это драгоценный мистер Андрэ Деверо?
Маргарет Эрни Макафи родилась 4 марта 1860 года.
Празднование рождения первого ребенка Дайаны дало превосходную возможность семье Деверо подумать о чем-то, кроме грозящего отделения Юга.
Радостную новость принесла всем Пруди.
– Девочка! Просто красавица!
Ее лицо все еще блестело от пота. Роды были очень трудными. Все поверили в то, что ребенок родился раньше срока, так как девочка весила всего пять фунтов.
Шон и Жан Поль издали радостные крики, а Аурэлия заплакала от счастья. Даже Габриэлла вела себя слегка возбужденно, особенно после того, как Аурэлия напомнила ей, что Дайана хочет, чтобы они обе стали крестными матерями девочки.
Чтобы отпраздновать это событие, вынесли самый первый бочонок виски Дейердрэ. Жан Поль поднял свой стакан и залюбовался цветом напитка.
– Я даже не знаю, за что выпить в первую очередь: за эту чудесную малышку, за этот напиток, который по словам Руфуса, изменит вкусы всей страны, или за то, чтобы Юг отделился от Севера, если Линкольна выберут в президенты.
Шон поднял свой стакан.
– Давайте выпьем за все сразу.
Его глаза расширились, когда он осушил свой стакан.
– Святые угодники! Теперь я точно знаю, что нам следует выпить каждый ваш тост в отдельности, а потом еще все тосты, которые придут нам всем в голову!
Жан Поль, сделав первый глоток, кивнул.
– Я согласен с вами, Шон. Сегодня Диди подарила вам чудесную дочь, но она также сделала отличный подарок этой стране. Не припомню, чтобы когда-нибудь пробовал виски лучше этого!
Он налил себе еще стаканчик.
– Вы знаете, у меня были сомнения насчет этого предприятия, но говорю вам, это отличная работа. Аурэлия, ты должна это попробовать.
– Вы, мужчины, можете напиваться виски Дайаны, если хотите, а я посмотрю на нее саму и на новорожденную. Шон, думаю, ваша жена будет рада увидеть и отца ребенка.
Если бы там была Дайана, она бы только печально улыбнулась иронии слов Аурэлии.
На лице Шона отразилось смущение, и он поставил свой стакан.
– Я просто не хотел мешать. Честно говоря, маленькие дети меня до смерти пугают.
Аурэлия взяла его за руку.
– Ну что ж, вам теперь нужно будет как-то перебороть эту болезнь. Ведь у вас теперь будет собственный ребенок.
Шон разбудил Пруди, отдыхавшую в своей комнате.
– Пруди, у Диди жар, и она бредит, как будто сошла с ума! Пойдем быстрее, мне кажется, она умирает!
Жар девушки еще более усилился, несмотря на обтирания холодной губкой. Жан Поль послал работника за доктором, но все они опасались, что он не успеет вернуться и спасти ее.
– Кто эта Джулия, которую она все время зовет? – спросил Жан Поль Шона.
– Это та женщина в Нашвилле, которая приютила Диди, когда она впервые оказалась в городе.
Жан Поль положил руку на плечо Шона.
– Шон, сейчас вы ничем не поможете Диди, и я думаю, что, может, эта Джулия сможет что-то сделать. Почему бы вам не съездить в Нашвилл? Может быть, вы сможете привезти сюда эту леди…
Шон пулей вылетел из комнаты, явно почувствовав от этого облегчение. Аурэлия упрекнула мужа.
– Зачем ты это сделал, Жан Поль? Шон должен быть здесь, со своей женой.
– Парень буквально разваливался на части, ему нужно было чем-то заняться. И потом, эта женщина, Джулия, – единственный человек, который есть у Дайаны, кроме нас, и я действительно думаю, что она сможет помочь девочке справиться с этой болезнью быстрее.
Жан Поль погладил жену по руке.
– Ты не подходишь на роль сиделки для Диди, дорогая. Посмотри на себя. Ты такая бледная и вся дрожишь. А Пруди нужно заботиться о ребенке. Если Шону удастся привезти Джулию в Монкер, нам всем будет только лучше.
– Я так боюсь за нее, Жан Поль, – сказала Аурэлия, снова начиная плакать. – Ты только посмотри на нее, она лежит как мертвая! Как бы я хотела, чтобы Андрэ был здесь! Он бы знал, что делать.
Аурэлия плакала и поэтому не заметила боли, которая мгновенно появилась во взгляде ее мужа.
– Андрэ вместе с другими игроками уехал на золотые прииски. И он теперь не уедет из Колорадо, пока ему будет кого обыгрывать там.
В словах Жан Поля слышалась скорее покорность судьбе, чем резкость.
– Ты в этом уверен? – прозвучал голос со стороны двери.
Аурэлия повернулась и, увидев Андрэ, вскрикнула.
– Ах, Андрэ, я так рада вас видеть!
Она подбежала к нему и обняла, но тут же сказала:
– Мы не должны шуметь. Бедная Диди…
Аурэлия махнула рукой в сторону кровати, рядом с которой сидела Пруди и вытирала лоб больной мокрым полотенцем.
– Я знаю. Я встретил по дороге Шона. Он рассказал мне обе новости – и плохую, и хорошую. Как она?
– Все еще в горячке. А вы не встретили доктора Холлинза?
– Да, он сейчас будет.
Андрэ не спускал глаз с неподвижной фигуры на кровати и не видел обращенного на него проницательного взгляда брата.
– Шон сказал, что с девочкой все в порядке. Можно мне взглянуть на нее?
Аурэлия подвела его к плетеной колыбели, которую Жан Поль заказал задолго до рождения девочки.
– Неправда ли, она прелестна!
Андрэ дотронулся до детской ручонки, и у него сжалось сердце, когда ее крохотные пальчики обвились вокруг его пальца.
– Да, прелестна…
– Андрэ, я не могу поверить, что вы дома! – воскликнула Аурэлия. – Мы были уверены, что вы останетесь в Колорадо.
– Моя страна в опасности. Я решил, что нужен здесь.
И брату:
– Жан Поль, я знаю, что Теннесси все еще в нерешительности, но идут разговоры об отделении, которые просто удивляют меня. Ты следишь за событиями. Что ты думаешь об этом?
– Я думаю, что на этот раз все будет не так, как в 1832 году, когда Южная Каролина объявила о своем отделении. Думаю, на этот раз мы выйдем из Союза все вместе.
