— Рано вы вернулись, — не отрываясь, смотрел брату в глаза.
— Я отменил охоту, — заявил, сверля меня злым взглядом.
От агрессии, искрившей в воздухе, можно подкуривать.
— Чего ради? — прорычал.
— Обнаружил у себя силу вожака. Ничего не хочешь мне рассказать, брат? — бровь младшего дёрнулась.
— Это ты мне расскажи, как отказался от своей магии на алтаре, а потом отдал её Роксане, чтобы она смогла защититься от меня — ублюдка.
Лицо Марка вытянулось. Он явно до этого момента не связал концы с концами, не понял, как моя сила оказалась у него. Теперь мыслительный процесс шёл полным ходом. Я читал в глазах брата бесконечную ленту догадок. Понял, наконец, как мы облажались: он — когда слил свою силу в бутылку, я — когда отдал свою энергию ему — опустошённому, чтобы вылечить. Я не знал, что так выйдет… Да и знал бы, поступил бы так же.
— Пророчество сбылось, — сухая констатация факта от младшего. Неожиданный поворот для меня.
— Верно, — посмотрел на яичницу с беконом, на брата. — Теперь ты вожак, а я второй волк. Кстати, потеряв магию, я чуть не сдох к херам, но Рокси вовремя разбила склянку с твоим даром. Твой нюх у меня, благодаря этому до сих пор жив. Хрен его знает надолго ли…
— И как? — Марк смотрел исподлобья. — Яркий запах у завтрака?
— Божественный! — я втянул ноздрями воздух над сковородкой, цапнул со стола ложку и, зачерпнув хорошо поджаренный белок с жидким желтком, отправил в рот. — Вкусно, — прожевал, проглотил и оскалился. — Так может приготовить только любящая женщина для своего мужчины.
Марк побледнел. Я чувствовал, что меня понесло, но остановиться уже не мог. Слишком самоуверенно вёл себя младший, оставляя меня с Рокси наедине, когда уходил на охоту. Теперь я понимал, почему он так рвался вести волков — хотел понять, каково ему будет охотиться без идеального нюха. Сам виноват, братишка. Нехрен было пастью щёлкать.
— Ты хотел пустить эту девушку по кругу, бросил в клетку и…
— Хватит! — грохнул кулаком по столу. — Всё изменилось. Теперь всё иначе, — сказал уже спокойно.
— Ничего не изменилось, — Марк криво улыбнулся. — Рокси оказалась наивнее, чем я думал, но факт остаётся фактом. Она с тобой, потому что ты лишил её шанса вернуться домой. Как дикарке выжить в стае? Только спрятаться под вожаком.
— Я уже не вожак, — сощурился.
— А Роксана знает? — улыбка брата стала шире.
— Знает, — кивнул, отобрав ухмылку и надежду у младшего. — Ты слышал, что она сказала в гостиной. Смирись и отвали.
— Обойдёшься, — Марк скривился. — Что есть у тебя, Мих, чего нет у меня?
— Башка на плечах.
— Пошёл ты… — процедил сквозь зубы, встал из-за стола.
— Раз уж охота не удалась, — я продолжил, не обратив внимания на его выходку, — устроим в полнолуние праздник. Ты встанешь на место вожака, я уйду в тень. Всё ляжет на твои плечи, Марк. Стая твоя.
— Не нужно мне место вожака, и стая не нужна. Я ухожу, — заявил и, похоже, сам испугался.
Уйти из стаи — ни хрена не шутка. Волк-одиночка уязвим, его не оберегают Боги. Мы вдали от родной земли, и Марку просто неоткуда будет черпать силы вне стаи. А про отказ от места вожака и говорить нехер… Отвернуться от священного долга никто не может.
— Ты бредишь, Марк, — я тоже поднялся на ноги.
— Пру против системы тирана. Это ты называешь бредом? — он подошёл ко мне вплотную. — Я не буду выполнять твои приказы, не стану вожаком и не смирюсь с тем, что ты заморочил голову Рокси. Она поймёт, кто ты, и я буду молиться, чтобы это произошло скорее.
Брат пихнул стоявшую на столе сковороду с яичницей — полетела на пол. Твёрдым шагом он направился к выходу, а у меня перед глазами танцевало красное марево ярости. Сучёнок молодой…
* * *
Я уложила волчонка в кровать на мягкие подушки и, прикрыв сверху одеялом, выскользнула из детской. Едва не за волосы себя оттаскивала, чтобы не подслушать разговор братьев в кухне. Нехорошо это… Потом спрошу у Михея. Расскажет, что посчитает нужным. Уверена, он больше никогда даже не попытается причинить вред Марку. Он многое понял. Или это я стала лучше его понимать?.. Когда успела проникнуться доверием к старшему латиносу, сама не знала, но мне хотелось, чтобы между нами всё было правильно. Начали мы не особо ровно, поэтому я романтично надеялась исправить ситуацию в будущем. Которое, между прочим, строится каждую секунду. Бездарно тратить время — грех.
Одевшись, выбежала из дома и понеслась к хижине шаманки. О чём она хотела со мной поговорить? Волнение всколыхнуло душу. Вскользь ощущала взгляды оборотней, суетившихся на улице, но до них мне дела не было. Пусть смотрят. Ворох проблем — вообще не до общественного мнения. Надо узнать у Акуры про Лоу. От облезлой мышки, которую я нашла у мусорных баков несколько дней назад, не осталось и следа. Теперь девочка в форме зверя была вполне упитанным волчонком-ребёнком. Не удивлюсь, если, проснувшись, она воспользуется безмолвной речью. А ведь я к этому никаких усилий не приложила.
Остановилась.
Один из домов буквально фонил запахом вкусного жареного мяса. Ох… Завтрак готовят, наверное. Я стояла на приличном расстоянии от источника аромата и чувствовала его так, будто склонилась над посудиной с жарким. Странности с обонянием возникли не первый раз, и это меня пугало. Тоже стоит спросить у старой волчицы. Левенрос — странное место, мало ли… Желудок свело от голода. Чёрт… надо было хоть кусок хлеба с собой взять. Какое-то нечеловеческое желание поесть. Я снова побежала вперёд — подальше от аппетитного мясного запаха.
Добралась до дома шаманки, стукнула ладошкой по старым доскам двери и замерла. Слышала, как Акура, хромая, топает к двери открывать. Кажется, целая вечность прошла…
— Боги! — волчица выпучила глаза. — Да на тебе лица нет, девочка. Что стряслось?
— У вас не найдётся хлеба? — я вцепилась в дверной косяк, переступила порог.
Наверное, я выглядела как не кормленая месяц измождённая рабыня, потому что Акура всплеснула руками, помогла мне дойти до стола и за минуту выставила на него всё съестное, что было в доме — если, конечно, верить её причитаниям. Я даже куртку не сняла — рванула зубами сочную мякоть жареного мяса с косточки и поплыла от счастья. У меня реально кружилась голова.
Наелась я быстро, даже кусочек не до конца догрызла. Полное ощущение сытости дарило блаженство.
— Как давно ты чувствуешь такой голод? — Акура навалилась грудью на стол, посмотрела на меня внимательно.
— Вот такой… Впервые. Но у меня обострился нюх.
— Понятно, — кивнула.
Хорошо, что хотя бы шаманке понятно.
— Вы не объясните почему?
— Объясню, — согласилась, убирая посуду со стола. — Но обо всём по порядку. У меня для тебя несколько новостей. Две хорошие, одна очень плохая и ещё одна… сомнительная.
Ого, какое многообразие! У меня в груди похолодело, а к голу подкатил незапланированный завтрак. Больше всего я боялась услышать «очень плохую» новость, но судя по напряжённому выражению морщинистого лица Акуры, она собралась начать именно с неё.
— То, о чём я тебе скажу, девочка, должно остаться между нами. Ни слова Михею. Поняла?
— Ага, да… — закивала, чувствуя, что нервы готовы лопнуть от напряжения.
— Дар младшего спас Михею жизнь, потому что ты этого хотела, но младший… Он желал защитить тебя, и теперь его сила убивает старшего изнутри.
— Господь бог… — только и смогла сказать.
— Я всю ночь провела у алтаря, выпытывая у Богов ответы. Ничего утешительного они мне не сказали. Без магии брата Михей умрёт почти мгновенно, с ней будет долго мучиться, но всё равно умрёт.
— Акура, нет… — я замотала головой, отказываясь верить в этот ужас. — Должен быть выход! — вцепилась пальцами в стол.
— Он есть, и это та самая сомнительная новость, — шаманка нахмурилась. — Силы выжить оборотню даёт родная земля, только нам туда дороги нет. Наша родина давно погибла, там нельзя жить. Но есть ещё один вариант…
