пытался, красавчик. Знаешь, на самом-то деле, только пойми меня правильно, многие живут так, что в действительности они, как бы правильней выразиться. В общем, они мертвы. Я думаю, ты сделал правильно, что попытался, ну знаешь, вовремя уйти. Многие не решаются на этот поступок. А ты взял, и послал все. Ты просто в один момент понял, что эта жизнь не стоит тех страданий, которые ты испытывал. Испытывал постоянно, настолько постоянно, что ты выстрелил, как пружина. Ты взорвался, и взрыв этот, он не похож на эмоциональную агрессию, всплеск. Нет, наоборот, это взрыв вовнутрь. Ты проглотил все. И эта энергия, она сравнима с отчаянием. Как осознание, что на данный момент и в данной ситуации, то есть в настоящем, учитывая, что не произойдет ничего чудесного, все будет неизменно. Страдание будет продолжаться, поступки будут повторяться, мысли будут идти по кругу, как игрушечный паровозик. О, давай назовем эту теорию Игрушечным паровозиком. Уверена, что кто-то до меня уже додумался до этого. Так вот, продолжим. Ты взял, и попытался столкнуть его с рельс. И когда он уже почти упал, произошло то самое чудо. То есть, пришла я и положила его на место, понимаешь?
– Да, думаю, что я понимаю тебя. Это очень познавательно, но я тебя понимаю. Как же это здорово, оказывается. Я так долго был в одиночестве, но только сейчас это понял.
– Ну, а ты что думал? Ничего, главное, что ты мне интересен, нам будет клево вместе, вот увидишь.
– Да, думаю, ты права.
Вновь настало время, когда в салоне автомобиля воцарилась тишина. Рик, все еще под впечатлением от ее рассказа, начал углубляться в своих размышлениях.
«События, что идут по кругу. Смысл общий, только картина разная. Как будто один и тот же кинозал, но всегда разное кино. Которое ты видел, но понимаешь об этом только после просмотра. Да и заведомо до просмотра ты знаешь, что ничего нового тебе не покажут. Однако не имеешь понятия, какое именно из тысячи кинолент ты увидишь сегодня. Проживешь сегодня. И стоит только дать старт фильму, как ты забываешь обо всем, что было после его конца. Фильм, где всегда есть только настоящее и прошлое, а будущее еще не написано. Где ты беседуешь, мыслишь, совершаешь поступки, как будто можешь изменить то, что уже предначертано. Предначертано тобою же. Даже сейчас, возможно, я лежу где-то и проживаю сегодняшний день, думая, что все изменилось. Думая, что я в силах что-то поменять. Вот что такое капсулы. Черт. Это не просто телепорт в прошлое. Это воссоздание прошлого вокруг тебя, но взамен отдаешь знание о будущем. Каким было бы разочарование, если бы ты знал, что произойдет в конце. Попытки поменять что-либо, словно кричать главному герою фильма ужасов, что его сейчас убьют. Так же бессмысленно и глупо. Наверно, даже глупее. И что остается в итоге? Как говорила Мила – ехать на игрушечном поезде и надеяться, что где-то в будущем я его не столкну, ведь тогда погибну и я – нынешний и прошлый.
– Так, Рик, я не местная, поэтому давай предлагай, какой из этих баров лучше.
– Хм, дай-ка подумать. Ааа… никакой.
– Ну, мужик. Я что, зря столько ехала сюда по навигатору?
– А зачем ты ехала сюда? Ты с таким же успехом могла спросить и в начале поездки.
– А ведь ты прав, чертила. Вот бы укусить тебя за нос.
– Вряд ли он приятный на вкус.
– К пиву пойдет.
– О, так ты будешь пиво? Я думал, девушки вроде тебя пьют, ну, шампанское, либо вино.
– Девушки, вроде меня, обычно пьют водку или виски, но сегодня настроение бахнуть пивка, так сказать.
– Охох, ну смотри. Добираться придется на такси.
– Надеюсь, не до твоей жуткой пародии загородного дома.
Ее слова натолкнули Рика на размышления. Он, сам того не желая, переключился на мысли об их доме. В который он не вступал уже больше месяца. Ему было понятно, что рано или поздно придется это сделать, но понимание этого не давало ровным счетом ничего. Что-то удерживало его, делало это запретным ему. С его приближением на каждый шаг дом будто обрастал шипами. И он понятия не имел, как долго это будет продолжаться.
– Ну же, Рик, очнись. Ты, конечно, выбрал время отключиться.
– Ах, да, прости.
– Не извиняйся, все хорошо. Вообще, убери привычку извиняться. Ты не виноват во всем, что с тобою случилось. Отмой от себя это дерьмо.
– Воу, на самом деле, виноват. Еще как.
– И что, черт бы тебя побрал, мужик? Тебе от этого легче живется? Чем это помогло тебе, винить себя? Ты же просто душишь себя этим. Мне больно смотреть. Ты, конечно, можешь удивиться, но да, я такой эксцентричный человек, да, это так. Да вот только ты пропитан этим полностью. Будто каждую секунду ты только и делаешь, что винишь себя. На твоей душе живого места нет. Душа – это отражение тела. Ладно, пошли уже в любой из этих двух баров, думаю, более подходящего времени, чтобы выпить, сегодня уже не будет.
– Тогда давай хотя бы во второй.
– Как скажешь, чел.
Чел… Время будто замерло. Цунами мыслей. Мыслей о Мартине.
«Так вот что в ней необычного. Дружище, приятель, мужик, чел – она ведет себя как Мартин. Точнее некая смесь Мартина и Мии. Будто объединила в себе их обоих. И еще щепотки меня. Да только вот кто я? Черты моей личности почти стерлись. Будь я оптимистом, обрадовался бы, сказал бы, что это классный способ обнулиться. Начать все сначала. Да вот только память не позволяет. Не черты нашей личности характеризуют нас, а то, что мы пережили. Они и определяют наше поведение. К сожалению».
– Я тебя стукну Рик. Мы уже минуту как приехали, и я просто пялюсь на тебя, пока ты там развлекаешься у себя в астрале. Камон, ты бы хоть делился со мной что-ли. Мне скучно самой.
– Да, изви… Ладно, пойдем уже.
– Так намного лучше.
В баре, как и следовало ожидать, было всего пару человек. Рик проследовал за Милой, которая чувствовала себя куда уверенней в этом заведении. Он понял, что она завсегдатай баров.
«Такая женственная кроха, и такая оторва. Офигеть просто, даже в голове не укладывается. Она чувствует себя здесь, будто ее родители – пара владельцев бара, которые еще и жили в нем. Забавная шутка, надо будет поделиться с ней. Воу, что же с нами происходит? Она максимум час в твоей жизни, а тебя уже не узнать, Рик. Черт,
