заливаться, не буду дальше рассказывать!
Он, все еще продолжая смеяться, притянул ее к себе и усадил на колени.
— После того, что услышал, я больше ни на минуту не поверю, что ты затаила обиду за то, что обнаружила нас на корабле!
Комда отвела взгляд в сторону, но Озби повернул ее лицо к себе, заставив посмотреть себе прямо в глаза. Ей пришлось ответить:
— Я больше не сержусь на вас. Ты прав, я раньше вытворяла вещи и похуже этих ваших «пряток».
Она еще говорила, а Озби уже нежно обнял ее и притянул к себе. Его губы были совсем близко от ее губ, когда он спросил:
— На меня ты тоже больше не сердишься?
— Давно простила. Еще до того, как ты стал мучить меня ужасными снами.
Мужчина собирался поцеловать ее, когда последние слова заставили его остановиться:
— Про какие сны ты говоришь?
— Про те, что преследовали меня последние три дня. Это были жуткие кошмары, в которых ты снился мне в ужасном виде и постоянно куда-то исчезал. Только в последнем мне удалось поймать тебя за руку. Еще после первого сна я поняла, что с тобой случилось что-то плохое. Я решила вернуться на «Синюю чайку» вне зависимости от того, найду на Миддлтоне того, кого искала, или нет.
Комда замолчала, а потом тихо, но решительно продолжила:
— Я счастлива, что успела. Пусть даже мне пришлось убить магистров ордена архиеров. Они заслужили такую смерть за то, что чуть не отняли у меня самое дорогое.
Озби смотрел на нее и понимал, что сейчас она, пусть даже косвенно, призналась в том, о чем никогда не говорила раньше. Комда любила его. Он крепче обнял ее. Руки мужчины нежно гладили ее, пока не добрались до волос. Он осторожно вытащил удерживающую их длинную, похожую на полочку заколку и волосы упали вниз. Они нежно пахли цветами. Этот запах для него был неразрывно связан с этой женщиной. Он вдохнул его всей грудью, а потом поцеловал ее. Комда не стала отталкивать его, а ответила тем же. Они целовались до тех пор, пока не почувствовали, что им нестерпимо хочется большего. Он посмотрел в такие близкие сейчас синие глаза и получил согласие.
Весь следующий день они провели вместе. Озби не верил, что это действительно происходит с ним. Комда казалась такой же, как раньше. Словно не было их ссоры, а потом долгих месяцев охлаждения, когда она почти не разговаривала с ним. Но он чувствовал, что в ней что-то неуловимо изменилось. Женщина перестала скрывать свои чувства не только от него, но и от себя самой.
Когда-то давно он обвинил ее в том, что она боится любить. Теперь все было иначе. Комда отбросила все сомнения, о которых он ничего не знал, но которые мучили ее и не давали полностью отдаться чувству. Но вместе с радостью и пониманием того, что любим, Озби почувствовал страх. Теперь, когда они настолько открылись друг другу, он стал бояться потерять ее. Мужчина не представлял, что было бы с ним, если бы она полюбила другого. Отбросив сомнения, он решился и задал ей вопрос о Расте. Комда, не раздумывая, сразу ответила, и он почувствовал, что ее слова искренни:
— Я собиралась сказать ему о невозможности наших отношений еще на первом свидании. Но тут вмешался случай в лице Озгуша и Гдаша. Сначала я огорчилась, а потом подумала, что может быть это и к лучшему. Твой брат слишком горд и импульсивен. Этим он напоминает Збогги. Я решила, что пусть он узнает обо всем сам. А ты, как я понимаю, тоже ничего не говорил ему о наших отношениях?
— У меня просто не было времени. Он влетел в мою жизнь, как метеорит, и сразу решил опекать меня и учить «уму — разуму». Раст по прежнему относится ко мне, как к маленькому ребенку.
— Здесь ты не прав. Твой брат ревнует к твоим успехам и завидует тебе.
Озби удивленно посмотрел на нее.
— Разве может быть такое? Мы ведь братья.
Комда пожала плечами и сделала неопределенный жест.
— Ты все еще сомневаешься в том, что я могу догадываться о мыслях других людей? Для этого, Озби, совсем не нужно быть телепатом. Просто нужно прожить столько лет, сколько прожила я. Раст твой соперник. Во всем. И я советую тебе не идти у него на поводу. Хоть раз почувствовав твою нерешительность, он примет ее за слабость. И тогда он перестанет уважать тебя.
Озби лежал, глядя прямо перед собой. Он никогда раньше не задумывался, как могут дальше развиваться их странные взаимоотношения с братом. Комда, видя, что он размышляет, добавила:
— Озби, ты самый сильный мужчина из всех, кого я знала. Не физической силой, хотя и этого у тебя предостаточно. Своим внутренним стержнем. Это замечаю не только я, но и другие. Но с теми, кто тебе дорог, ты непозволительно мягок.
Её слова вывели его из задумчивости и он, усмехнувшись, ответил:
— В следующий раз, когда ты начнешь говорить о «расставаниях», я непременно вспомню эти слова!
Комда тоже рассмеялась и положила голову ему на плечо.
— Я постараюсь больше не говорить таких глупостей!
Он повернулся на бок, чтобы лучше видеть ее и сказал:
— Я хотел спросить, почему ты не вылечила Галза так, как меня?
— Если можно так выразиться, у вас разные «болезни». Я не знаю, что ты сделал такого Себастьяну, что он чуть не убил тебя. Кстати, Озби, — она улыбаясь смотрела ему в глаза. — У тебя есть странная способность возбуждать ненависть. Вот и Креат очень жаждал тебя уничтожить…
Вагкх пожал плечами, и она продолжила:
— Попробую объяснить, но это займет некоторое время.
— Я не спешу и мне уже заранее интересно.
— Начну со Себастьяна, точнее, с ордена архиеров. Этот орден был основан очень давно. Изначально в него входили священники-лекари. Они верили, что бог дал им способности спасать людей. Магистры ордена владели знаниями по изменению движения потока энергии в тканях человеческого тела. Определенные движения, простые для постороннего взгляда, но достаточно сложные для человека, совершающего их, позволяют менять направление потока энергии. Ты, кстати, имел возможность все это видеть.
Я познакомилась с Себастьяном, когда он был еще учеником при храме. Я тоже старалась пополнить свои знания и прибыла для беседы с Верховным Магистром. Что-то в облике Себастьяна показалось мне смутно знакомым. Мы разговорились. Узнав его ближе, я поняла, что разговариваю с потомком великого Дона Игнасио Скатоса. Тот
