Шаги шаркали по земле, она знала, что это был не отец. Он не шаркал, а ступал уверенно.
Ладонь коснулась ее подбородка, отклонила ее голову. Гладкие пальцы, на которых никогда не было мозолей. Пальцы уже касались ее столько раз, что тошнило от одной мысли.
— Открой глаза, дитя.
Она зажмурилась сильнее. Она была так близко.
— Живо, — сказал он и сжал ее челюсть до боли.
Ирен медленно открыла глаза и посмотрела в его темные глаза. Она знала каждую часть его лица, как свое. Каждый ненавистный дюйм его лица был выжжен в ее памяти до конца жизни. Он пытался сломать ее, но у него никак не получалось.
Священник улыбнулся медленно и с весельем.
— Ты еще не сдалась.
— Я и не собиралась.
Его пальцы совпадали с синяками, уже оставленными от прошлых визитов. Он удерживал ее на месте, глядя на ее освобожденную руку. Он перевел взгляд на веревку с другой стороны.
— Впечатляет. Как ты это сделала?
Она не отвечала. Ирен хмуро глядела на него, выливая всю ненависть во взгляд. Пусть думает, как она это сделала. Может, это был демон, который, по его мнению, жил в ней.
— Не ври мне, девчонка. Как ты это сделала?
Ирен собрала немного слюны на языке и плюнула в его лицо.
Он отпустил ее и вытер лицо.
— Думаешь, это было мудро?
Ей было плевать. Она уничтожит его, если будет шанс. Она все еще хотела порвать его горло своими зубами. Пусть считает ее зверем. Может, стоило так себя и вести.
— Ну же. Я пытаюсь тебе помочь, Ирен, — он подтянул ее за подбородок ближе к себе. — В тебе монстр, и это нужно исправить.
В голове вспыхнуло все, что он с ней сделал. Хлыст, ножи, раскаленный металл на ее спине. Он оставил ей шрамы на всю жизнь, и все во имя Бога.
Он не работал на Бога. Он работал для себя, ради своего извращенного желания увидеть боль людей.
Хоть он не мог их видеть, духи, которым он навредил, окружали его. Они прошли в сарай, словно питались ее гневом. Она делала их сильнее своей ненавистью. Почти можно было коснуться.
Один склонился и убрал волос с плеча священника. Она смотрела, как дух поднял волос в воздух, бросил на пол.
Они уже могли его касаться?
Мертвая женщина за ним — с глазами, но, похоже, без языка — кивнула. Ее светлые волосы были обрезаны у черепа. Кровь лилась из ее рта, когда открывала его, но улыбка передала Ирен то, что они хотели.
Они ходили за ним, чтобы отомстить, и она была той, кто подарит им месть.
— Во мне нет монстра, — прорычала она.
— Как тогда ты зовешь демона, Ирен? Другом? — он приподнял бровь. — Ты не думаешь логически. Демон говорит тебе, что делать.
— Нет, — она покачала головой. — Я уже простила себя за отличия. Я — не монстр, просто женщина, которая хочет все сделать правильно.
Может, она не верила в эти слова раньше, но верила теперь. И эта вера горела в ее венах, придавая ей больше сил, чем было раньше.
Ирен поймала взгляд духа за ним. Она улыбнулась мертвецам, которые получат свою месть. Они смогут упокоиться, если она им поможет. Ирен не понимала, почему так долго не понимала, что они хотели, чтобы она услышала их желания, хоть и не могли произнести их.
Два духа отошли от остальных и зашли за нее. Они прижали ладони под ее уставшими руками, помогли ей подняться. Она ощущала их.
— Спасибо, — шепнула она им. — Я уже стою нормально.
— Что? — рявкнул священник.
Она посмотрела на него.
— Мне вас жаль. Вы не сможете узнать, как приятно видеть мир без линзы. Правда перед вашим лицом будет всегда скрыта.
Он нахмурился, попытался отпрянуть, но призраки за ним помешали это сделать.
Он не успел издать ни звука, Ирен кашлянула.
— Но я не сочувствую вам в том, куда вы попадете, и как вы туда отправитесь.
— Ты меня не проклянешь, демон.
— Мне и не нужно, — татуировки на ее правой руке, еще связанной, мерцали. Она ощущала, как что-то сильное и гладкое ползло по ее плечу под порванным платьем.
Змея черного, красного и желтого цвета обвила ее талию.
Священник зашипел.
— Что это за магия? Демон, изыди! У тебя тут нет силы.
— Я — не демон, — ответила она. Маисовый полоз, похоже, был нанесен под цветами. Она не боялась его, хоть это была самая опасная змея на юге. — Но я — отмщение для твоей души.
Он посмотрел на нее большими глазами, и змея бросилась и укусила его. Она поймала его за запястье под слоями ткани, пустила яд в его кровь.
Яд татуированной змеи, видимо, был сильнее, чем у настоящей. Священник тут же напрягся, грудь вздымалась, но он не мог вдохнуть. Яд уже начал сковывать мышцы его тела, что использовались для дыхания.
— Что… ты… сделала? — прохрипел он, шагнув в сторону и упав на колено. Женщина за ним с кровавым ртом склонилась и прошептала что-то ему на ухо. Его лицо побелело от страха.
Ирен покачала головой.
— Вам нужно переживать не о том, что я сделала. А о том, что они сделают с вами.
— Кто? — выдавил он.
— Не демоны. Все, кому вы навредили, пытаясь помочь недостойным, — Ирен кивнула на ведро рядом с ним, которое подвинулось к ней. Дух пнул его, но пастор видел, как оно двигалось само по себе.
Она согнулась, поймала металлический край, опустила его на землю. Не оглядываясь на него, Ирен встала на ведро и отцепила веревку с крюка.
«Не показывай слабости», — сказала она себе.
Ее руки оставались вялыми по бокам, но она посмотрела на него с таким гневом, что слезы собрались в уголках глаз.
— Я не одержима демоном. Вы боитесь меня, потому что я другая, но я скажу вам вот что. Я не изменюсь из-за того, что вы этого хотите. Я горжусь тем, кто я, — она выпрямила спину, ребра ныли, глаза болели там, где опухли, желудок урчал от голода. — Люди любят меня такой. Мне не нужно доказывать свое достоинство из-за того, что вы этого не видите.
Пена бурлила на его губах. Духи столпились вокруг него, шептали в его уши с ненавистью. Он смотрел на нее сквозь них.
— Ты — мерзость, — прорычал он.
Она покачала головой.
— Нет. И я пройду в жемчужные врата рая, а вы будете гореть в Аду.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Пинкертон с ним — Сайлас, как он назвался — прижал платок ко лбу, вытер пот со лба.
