— Это точно то место?
— Не знаю. Тебе виднее.
Букер не представлял, что пастор мог оказаться в охотничьей хижине. Тут был только маленький пруд в зеленой ряске. Мох висел на деревьях, уже душил их. Голые мертвые ветки тянулись к небу, гремели от ветра.
Хижина перед ними видела лучшее время. Изба в один этаж когда-то была выкрашена в белый, а теперь почти вся краска облетела, и виднелись старые серые доски. Одна сторона крыльца обвалилась, дерево прогнило. Маленький сарай в стороне был еще одним заметным зданием, хотя он подозревал, что где-то должен быть туалет для дам.
Букер кашлянул и кивнул на хижину.
— Отец сказал нам идти сюда?
— Да.
— Похоже, тут какое-то время никого не было.
Стук донесся из хижины, а потом ругательство прогремело в туманном воздухе утра. Солнце пыталось пробиться сквозь туман, но пока у него не удавалось.
Букер взглянул на Сайласа, тот напрягся, уловив звук. Почему-то было приятно иметь рядом другого человека, который знал, как убивать.
Он узнал кровожадность в глазах другого мужчины. Было сложно пропустить, ведь он сам это чувствовал. Он хотел ощутить кровь на языке.
Сайлас потянулся к поясу и вытащил пистолет. Он снял предохранитель, кивнул в сторону.
— Босс сказал, что ты командуешь выстрелами.
Букер хотел пустить его в хижину, стрелять во всех, кто посмел забрать его у нее. Но он не мог рисковать тем, что Ирен заденут в перестрелке. Он не знал, что они уже с ней сделали. Пуля могла добить ее.
Он скрипнул зубами и покачал головой.
— Постой.
Он повел плечами, сосредоточился на татуировке на горле. Змея выбралась из его плоти.
Зеленая чешуя скользнула с его руки. Самая ценная из его татуировок, та, которую он создал сам, упала на землю и мох. Она подняла голову, пробуя воздух. Посмотрела на Букера желтыми глазами и ждала приказа.
Он пригнулся и опустил ладонь на ее голову.
— В хижину. Посмотри, кто там.
Змея кивнула и поползла по земле к хижине.
— Что она сделает? — Сайлас фыркнул. — Змеи не могут говорить.
Ему и не нужно было. Букер поднял руку для тишины, оставался коленом на земле, змея захватила его разум.
Он вдруг стал двигаться по земле. Он видел то, что видела змея. Каждый дюйм земли, трещины деревянных ступеней, а потом и двери.
Ее отец стоял на коленях в другой части хижины. Он прижимал ладони к полу, бормотал молитву. Разбитый горшок лежал осколками на полу.
Случайность? Не похоже.
Змея пробралась в комнату и поднялась за головой ее отца. Букер ощущал, как его пасть открывается, послышалось тихое шипение.
Отец Ирен напрягся. Он медленно выпрямился, но лишь повернул голову, чтобы увидеть существо за собой. Странно, но он не удивился змее, а смиренно склонил голову.
— Я знал, что ты придешь, — пробормотал ее отец. — Просто не знал, как скоро.
Букер прошептал:
— Задержи его там, — и прервал связь со змеей.
Он выпрямился и посмотрел на хижину за мутным прудом. Это был ее отец. Мужчина, давший ей жизнь, причина, по которой Ирен оказалась в его руках.
И Букер все еще хотел убить его.
Он напряг бицепсы, притянул кулаки к груди и приготовился к бою. Он не уймется, пока не ощутит треск плоти о кость, пока кровь не брызнет изо рта мужчины, пока он не заскулит, где спрятал дочь.
— Идем, — рявкнул он Пинкертону.
Он шел к хижине так, словно всю жизнь этого ждал. Ему нужно было отомстить за нее. Ему нужно было сделать нечто большее, чем позволять ей разбираться со своими проблемами.
Букер передвигал ногами, поднялся по лестнице, толкнул дверь плечом. Она упала с грохотом.
Отец Ирен шарахнулся в сторону, смотрел то на большую змею, то на Букера на пороге.
— Кто ты?
— Отмщение.
Мужчина смотрел на него, игнорируя змею, разглядывая каждый дюйм Букера. Он задержался взглядом на татуировках на плечах и руках Букера. Когда он добрался до лица Букера, он тихо заскулил, увидев, как цепи движутся на лбу.
— Это ты, — прошептал ее отец. — Ты сделал это с ней.
— Я тот, кто освободил ее, — ответил он, шагая вперед.
— Ты поместил в нее демона.
— Я отпер клетку.
— Ты уничтожил то, кем она была. Мою идеальную дочку.
Букер медленно опустился рядом со змеей, протянул к ней ладонь.
— Я спросил ее душу, счастлива ли она, — прорычал он. — Она не была счастлива.
Ее отец сжался сильнее. Его плечи опустились, глаза были большими, виднелись белки.
— Дьявол может быть счастлив?
— Только когда ангел напоминает ему, кем он был.
Руки Букера дрожали от желания вбить мужчину в пол. Он хотел, чтобы ее отец ощутил всю боль, какую терпела Ирен всю жизнь. Но этот мужчина дал ему Ирен. Он мог навредить тому, что был частью нее, как ее душа?
Щелчок пистолета за ним лишил его выбора. Сайлас сказал:
— Где девчонка?
— Разве я не сказал тебе молчать? — прорычал Букер.
— Ты затянул. Мне нужно еще выполнить дела семьи.
Отец Ирен смотрел на них, побелел еще сильнее.
— Пинкертоны? Они против меня?
Букер насмешливо улыбнулся, но улыбка ощущалась неестественно на его лице.
— Пинкертоны и не были с тобой, старик. Они всегда были со мной, — он сжал рубашку мужчины и притянул его ближе. — Есть лишь два варианта. Я могу срезать всю кожу с твоего тела, пока ты не скажешь, где она, и мучения будут медленными, ведь я хочу посмотреть на это… или ты можешь сказать, где она.
Как он и подозревал, ее отец не спорил. Он поднял дрожащую руку и указал на спальню за собой.
— За хижиной. Она в сарае.
— И что вы делали в том сарае, пастор?
— Мы хотели выгнать из нее беса.
Букер никогда не был хорошим. Он не сдержался и сейчас. И он склонился ближе вместе со змеей, и ее язык задел ухо пастора.
— Теперь ты не сможешь выгнать из нее беса. Я заберу ее.
Тихий стон чуть не заставил его пожалеть из-за игры с мужчиной, но он не мог жалеть бесхребетное существо.
Фыркнув, он бросил отца Ирен на пол со стуком, встал и вытер ладони о рубашку.
— Хватит. Заберем ее.
Сайлас указал пистолетом на отца.
— Хочешь, я быстро с ним разберусь?
Букер смотрел на сжавшуюся фигуру на полу. Этот мужчина был сломан как разбитый горшок неподалеку. Отец Ирен раскачивался, шептал слова, пытаясь защитить себя от злых духов.
— Нет, — пробормотал он. — Пусть старик живет со своей виной. Посмотрим, сколько он протянет.
Пастор поднял взгляд и напрягся.
— Нет, стой. Я не могу так жить, и ты точно хочешь…
Букер перебил его:
— Я не убью тебя. Убей себя сам или живи с виной. Приветствую в твоем личном Аду.
Он отвернулся и вышел из хижины, пропахшей страхом и потом. Старик решит сам, но ему будет сложно. Самоубийство шло вразрез с его верой, но он больше не увидит свою дочь.
Букер проследит за этим.
— За хижиной? — спросил Сайлас, когда они зашагали по земле вне хижины.
— Я сам разберусь, — ответил он.
— Нет, не этого от меня хотели Пинкертоны, — Сайлас потянулся в карман за сигаретой. — Знаешь, что мы там увидим?
Он выдохнул с шипением.
— Без понятия, — и ему не нравилось, что он не знал, что она терпела без него.
Сайлас потянул рукава за края, выдохнул облако дыма.
— После этого Пинкертоны с тобой в расчете. Никаких долгов, угроз. Придешь в наш дом, будет кровавая бойня.
И они проиграют. Но ему не нужно было говорить это, сарай уже было видно.
— Понял.
— Надеюсь.
Крик раздался из сарая, и он не мог понять, чей.
Букер побежал. Он тяжело дышал, татуировки бушевали под кожей, молили о свободе, чтобы отомстить. Она страдала. Она кричала. Он заставит их заплатить.
Он сжал металлическую ручку двери, распахнул ее так сильно, что она слетела с петель. Дверь упала на землю, пальцы Букера ослабели.
Ирен стояла в центре сарая, смотрела на тело мужчины, которое подрагивало. Пастор, уже узнавший костяшки Букера, глядел на нее.
