Ива тоже наполнялись слезами.
Немного успокоившись и отогнав мрачные мысли, Ив протянул Кагуре пирог.
— Держи. — Мужественно проговорил мальчик. — Я что-нибудь придумаю.
Но малыш ничего не придумал. Вечерний закат быстро сожрал день и холодные ночные тени вновь заставили малышей искать приюта и новой ночлежки. Дверь приглянувшегося подвала оказалась на замке, аккуратно подвешенном на железные ржавые петли. Знакомое одеяло сиротливо выглядывало из мусорного бака и странный мужик с красным лицом пристально следил за ребятами. Уловив этот взгляд, Ив крепко взял за руку Кагуру и громко сказал:
— Вон наша мама, побежали догонять!
Ребята пересекли улицу и поравнялись с молодой девушкой, в руках которой была коляска с грудничком. Они весело стали с ней разговаривать, пока пытливый взгляд краснолицего не пропал. Женщина угостила ребят конфетами и они быстро скрылись в переулках чужого квартала.
— Эй, малолетки, что забыли в этих краях? — Вдруг услышали ребята голоса взрослых незнакомых подростков.
Ив посмотрел в темноту и тревога промелькнула в душе. Недалеко от них стояла небольшая компания ребят от шести до тринадцати лет. В руках мелькали красные огоньки сигарет и неприятный табачный дым бил прямо в нос Ива. До слуха доносились непонятные грубые слова.
— Монетки есть? — Спросил кто-то из толпы хриплым голосом.
Тут же к малышам подбежал шустрый пацанёнок и ловко похлопал их по карманам, так же быстро и ловко заглянув в корзинку.
— Только это. — Быстро сказал он длинному парню и протянул руку.
На ладони лежали пара конфет в цветных шуршащих обёртках, смятые листики клевера и пара жёлтых соцветий одуванчика. Длинный взял эту ценность, удивлённо посмотрел на содержимое и подошёл к ребятам.
— Мы немного потерялись. — Смело сказал Ив.
Он с ужасом смотрел на ладонь длинного и представлял, как округлятся глаза этого парня, когда перед ним исчезнут два маленьких ребёнка и появятся игрушечные зайка и ослик.
— Груня, домой! — Неожиданно прозвучал громкий крик неизвестной женщины, разрезая темноту и быстро приближаясь к компании ребят.
— Это за нами! — Тут же сориентировался Ив. — Верните конфеты!
Длинный с прищуром нехотя положил содержимое детских карманов мальчику на ладонь и небрежно взъерошил его волосы. Ив крепко зажал растения и конфеты в кулак, схватил за руку Кагуру и быстро скрылся под покровом ночи.
Стоя за большим широким дубом небольшого сквера, дети дрожали и горько плакали. Они трепетно прижимали волшебные жёлтые соцветия к своим сердцам, которые бешено колотились и были готовы выпрыгнуть из страдальческих детских душ. Ив сквозь слёзы рассматривал увядающие листики клевера, пересчитывал их и очень боялся не успеть, а Кагура с грустью вспоминала деревянные стены дома, из которого они так страстно хотели вырваться и убежать.
Новый день начался с мрачных серых туч. Они гурьбой ходили по небосклону, обещая обрушить на головы прохожих неприятный моросящий дождь. Прохладный ветерок заставлял дрожать и в голодных животах малышей было совсем пусто и болезненно. Небольшая корзинка совсем опустела, но дети упорно носили её с собой, как напоминание о прошлой жизни.
На счастье Ива и Кагуры в середине ненастного дня баба Зина неожиданно оказалась рядом. Дети с большим удовольствием приняли её новое приглашение на чай и охотно посетили маленькую квартирку на втором этаже многоэтажного дома.
Из разговора с одинокой женщиной Ив понял, что Фаша уже давно не появлялась на улице и не ходила на поле. А последние несколько дней её мама, Кира, ходит мрачнее тучи и ничего никому не говорит. Кто-то даже слышал, как она разговаривает по ночам… Но с кем и о чём, это остаётся догадкой, превращая все эти слова в простые домыслы и сплетни. Пока Ив оживлённо расспрашивал старушку, Кагура крепко уснула, закопавшись в мягкие подушки высокой кровати. Наволочки пахли чистотой и нежно прижимались к тонкой детской коже. Её фарфоровая кружка и блюдце аккуратно стояли на столешнице, чисто вымытые по привычке, полученной при общении с Ржавкой. Бабушка Зина многозначительно посмотрела на мальчика, глубоко в душе догадываясь, что эти дети выдумали свои истории и, скорее всего, это обычные беспризорники, сбежавшие из детского дома. Зинаида Зябликова могла позвонить участковому, но она не желала спугнуть трепетный сон маленькой Кагуры, спасшей её от одиночества этим дождливым днём. Она лишь аккуратно сняла её грязное платье и закинула его в стирку. Ив, испугавшись, смотрел через прозрачное окошко стиральной машины, ожидая увидеть там волшебное соцветие. Но Кагура, нежно посапывая носиком, всё ещё оставалась девочкой. Куда она спрятала своего сына Луны и Солнца, Ив так и не догадался. Мальчишка с удовольствием помог бабушке Зине убраться в комнате и выпросился на улицу, обещая принести хоть какую-то информацию о Фаше. Женщина кивнула в знак согласия и тихонько прикрыла входную дверь за спиной мальчишки.
Ив долго ходил по улице в ожидании Фаши либо её мамы. Но ни одной из них не было. И тут он заметил какую-то тень в окне Фашиной комнаты. Не задумываясь, преодолев расстояние в несколько этажей, Ив оказался у двери Фашиной квартиры. Его рука смело потянулась к звонку, но небольшая щель входной двери дала понять, что дверь не заперта. Мальчик на мгновение задумался и аккуратно толкнул дверь. Дверь легко обнажила пространство давно знакомого жилища.
В квартире было темно и тихо. Ив крадучись продвигался в глубь квартиры, нутром чувствуя обстановку комнат. Запах Фаши, её вещей, знакомых предметов мебели приятно впивался в ноздри и голова шла кругом. Воспоминания и картины совместного времяпрепровождения с девочкой кидали мальчика в дрожь и холодный пот выступал на коже. Казалось, сейчас он откроет дверь в комнату и увидит свою хозяйку души. Повелительницу его тела. Его Вселенную и любовь всей жизни. Сердце бешено колотилось и рассудок мутнел.
— Фаша, я очень тебя люблю! Не умирай раньше меня… пожалуйста… — вдруг услышал Ив приглушённый плач Киры. — Живи долго-долго… и будь счастлива… Очень тебя прошу!
Мальчик словно окаменел от этих откровений, неожиданно разрезавших тишину. Голос Киры шептал, срываясь на слёзы, дрожал, но продолжал ронять в пустоту слова. Эти слова были о дожде, о солнце, о закате. Кира словно прощалась со своей дочерью. И тут Ив вспомнил, как горькие рыдания разрезали пространство этой комнаты почти шесть с половиной лет назад, когда он только вошёл в
