ректор спал, уткнувшись в скрещенные руки на поверхности стола и выглядел… мягко говоря неважно.
— Ты откуда такую щетину взял, Питер? Два дня прошло, даже не неделя.
Мужчина издал какие-то хрипящие полусонные звуки и поднял голову, с прищуром разглядывая очертания моей фигуры у двери.
— Урсула, это ты? С каждой нашей встречей твои наряды все более дивные, — озадаченно пробормотал мужчина, возникало такое ощущение, что ректор с бодуна. Хотя… не ощущение складывалось, а полная картина.
Значит, ушел в запой. А казался приличным мужчиной. Да хоть бы позвал — было бы не так обидно.
Я покосилась на мантию судьи, что висела на мне, как мешок из-под картошки и мазнула взглядом по штиблетам из крокодиловой кожи, что были на три размера больше и смотрелись на моей ноге так, словно взяла погонять обувку отца.
Да уж, в прошлый раз я выглядела куда более презентабельно, когда почти танцевала ему стриптиз на столе.
— А, — махнул рукой ректор, — снова мерещишься, уйди уже, исчезни из моей головы!
У-у-у, жалкое зрелище.
Стоит признать, выглядел Питер, как натуральный бомж, кажется, даже был в той же одежде, что и в зале суда. А это меня всего пару дней рядом не было. Хорошо еще, что не успел спалить академию.
А до этого еще думала, что как-то смогу вернуться в свою параллельную вселенную. Он же тут загнется без меня!
— Да я это, я! — проговорила, покачав головой.
Пока Питер пытался проморгаться, подошла ближе и принюхалась к стакану, ну точно коньяк!
Почувствовала, как что-то потянуло юбку хламиды. Повернулась приглядеться — рука ректора. Потом стала ощупывать ногу, спустилась к колену пальцами и вернулась назад на стол.
— Точно настоящая, — пробормотал задумчиво и словно разом протрезвел, — что вы здесь делаете, рина Урсула?
— Что ж так официально, Питер? — хмыкнула я, — вообще, пришла поискать информацию в твоих книгах, но раз уж подвернулся случай, нужно прояснить ситуацию между нами.
— Нечего прояснять, — хмуро проговорил ректор и меж провей пролегла глубокая складка, — вы все мне объяснили в тот день, очень доходчиво и прямо.
Я даже растерялась, не ожидала, что Питер настолько не в настроении. Хотя недовольство — его обычное состояние. Кажется, я уже изучила всю палитру его настроений.
— А если передумала?
— Тогда вы самая жестокая женщина из всех, кого я встречал.
— А ты многих встречал?
— Жестоких — достаточно.
— Хоть в чем-то я на вершине, — хмыкнула, неловко перебирая в пальцах бокал с растаявшим льдом.
Впервые я чувствовала себя настолько неудобно перед ним. Потому что знала — ему больно из-за меня. Хоть и не я конкретно виновница всей кутерьмы, в его глазах безжалостная именно я.
И если предложу ему сейчас снова стать моим мужчиной, то после отказа в пользу Гаюса, это будет звучать как очередная жестокая насмешка.
— Берите нужную книгу и уходите, — произнес Питер, встал с шикарного ректорского кресла и отошел к окну, одергивая рубашку вниз, словно чувствовал себя в ней некомфортно.
Я прошла к стеллажу и растерянно осмотрелась, потому что совершенно не знала, какая из всех представленных книг может мне помочь. Все были красивыми с ровными корешками и золотым теснением.
— Питер, ты знал, что Фернандо нашел способ перемещения между мирами?
— Фернандо? Вы разве знакомы? — оживился мужчина.
— Я нашла его записи у себя в комнате, вот, — достала из кармана вырванный листик, Питеру пришлось подойти ближе, чтобы вчитаться.
— Я не знал об этом, но Фернандо исчез за несколько месяцев до вашего прихода в академию. Бесследно. Даже его внуки не в курсе, где он сейчас.
Мы застыли рядом. То ли в задумчивости, то ли рассматривая друг друга.
Нужно было что-то делать, пока он так открыто смотрит в глаза, но, удивительное дело, передо мной стоял вымирающий вид мужчины — сильный снаружи, волевой, шутка ли, ректор целой академии, но стоило пробраться чуть глубже как оказалось, что это просто взрослый мальчишка, ни в чем не уверенный, а в себе — и подавно.
— Ой, что-то мне нехорошо, — вздохнула, помахала ручкой у лица и закатила глаза, падая в руки сильного мужчины.
Питер, слава богу, поймал. Хотя в этом пункте плана и были сомнения.
Я одним глазом подглядела, что выглядел он встревоженно, став щупать мой лоб, проверяя на наличие температуры. И глазки бегали — значит переживает!
— Ой, да-да, что-то знобит, нужен согрев, — пропищала слабеньким голоском.
— Я позову лекаря.
— Нет! Персиль мне уже не поможет.
— Не говорите глупостей, Урсула, — отчитал меня Питер, помогая удобнее устроиться на диване, — если мое присутствие при осмотре лекарем вас смущает, то я приведу его и выйду в коридор.
Выглядеть ректор стал еще более хмуро, если это вообще возможно — большой и высокий недовольный мужчина с обильной щетиной — зрелище не для слабонервных. Только не очень понятно, действительно ли его так беспокоило мое состояние или это просто досада от испорченного времяпровождения наедине с самим собой и парочкой откупоренных бутылок престижного алкоголя.
— Не уходи, — состроив скорбное выражение лица, схватила мужчину за руку, мы несколько долгих секунд смотрели друг другу в глаза, наперегонки пробираясь к душе, чтобы отщипнуть кусочек.
У Питера были красивые зеленые глаза необычного оттенка, я даже поймала себя на мысли, что могу несколько часов в них глядеть.
Неужели превращаюсь в инфантильную девушку?!
И он сдался.
— Ладно, — вдруг согласился ректор, присаживаясь рядом на краешек дивана, он сегодня был на удивление сговорчивым, — но ответьте, с вами часто такое происходит? Это болезнь?
Под взором внимательных глаз, в которых ясно читалась тревога, стало стыдно и неудобно за свое нелепое представление. Но с другой стороны, я уже устала от игры в кошки-мышки. Нужны были действенные методы. Чтобы наповал.
— Ближе, — выдохнула я слабым голоском.
Хозяин кабинета без задней мысли придвинулся и застыл, рассматривая мое лицо, как загадочное полотно неизвестного художника. Я тоже не шевелилась. Изучала. Питер не был юным, его лицо изувечивал тонкий, но длинный уродливый шрам, на лице появились явные морщинки, и наклевывающаяся борода не молодила статное лицо, а в глазах еще с самой первой нашей встречи читалась тоска, которую ничем не перекрыть. Теперь я это понимала.
При всем этом — красивый мужчина. Если бы не характер…
Взгляд Питера метнулся к моим губам и нервно вернулся обратно, к глазам. И я примерно представляла, о чем он думает, потому что сама этого желала уже не день и не два. Слишком долго он от меня бегает. Я знаю, что хочет,
