свернулся в комочек мой мальчишка и всхлипывал. Я соскочила с постели — во сне у меня появилось много сил, и голова совсем не кружилась, — бросилась к малышу и присела на корточки.
Осторожно, чтобы не спугнуть, погладила по голове.
— Мой милый, я так тебя люблю, — прошептала я.
«Прости меня, прости…»
Но слова, которые я произносила мысленно, малыш неожиданно сказал вслух:
— Прости меня, мам. Не злись, ладно?
— За что, моя радость?
— Я позвал папу, — печально сознался сын. — Я так испугался, что позвал его. Ты сердишься?
— Нет, глупыш! Ты все сделал правильно!
Так вот почему он не появлялся все это время. Мой маленький дракошик думал, что я сержусь на него за то, что он позвал Армана.
Я втиснулась на мягкое сиденье и взяла малыша на руки, он доверчиво прижался к моей груди, засопел.
— Мам, папа волновался, — прошептал мальчик. — Я слышал. Когда я звал его, папа думал все время одно и то же: «Пусть только они будут живы! Пусть с Элени и сыном будет все хорошо!»
— Угу… — выдохнула я.
«Раньше надо было беспокоиться! До того, как ты растоптал мое сердце!»
Горькая обида на отца моего ребенка кольнула грудь.
Но вслух я, конечно, ничего говорить не стала. Как это грустно… Мой сын еще не родился, а уже втянут в выяснение отношений между родителями.
Пробежали еще несколько дней, и однажды утром майнер Фирландер объявился на пороге комнаты, одетый не в привычный костюм-тройку, а в черный камзол. На плечах лежала тяжелая мантия из пурпурной парчи, застегнутая под подбородком заколкой-фибулой.
— Адари Элени, сегодня состоится совет.
Я нашла в себе силы только судорожно кивнуть в ответ.
Барилла помогла мне облачиться в длинное бежевое платье из льна — с широкими рукавами, с высокой талией. Только сейчас я заметила, как сильно вырос мой живот. Из-под обтянутого материей холмика я не видела собственных ног. Пришлось телохранительнице помочь мне обуться в туфли на плоской подошве.
Явился и майнер Лоэрели, как всегда, недовольный. Что за эльф! Как можно жить с постоянно кислым выражением лица?
— Буду вас сопровождать на всякий случай.
— Я себя отлично чувствую!
— Так или иначе, вы остаетесь под врачебным присмотром.
У дверей меня ожидали два молодых дракона в зеленых накидках. Так что на совет я отправилась с почетным эскортом: драконы, эльф и шаркающая ногами при ходьбе сутулая орчиха. Даже не знаю, кем я себя больше чувствовала сейчас — особой королевских кровей или опасной преступницей.
Но все мысли выветрились из головы, когда я переступила порог зала заседаний…
Кресла, обтянутые темно-красной кожей, располагались амфитеатром. Ряды закруглялись в форме подковы вокруг кафедры из темного дерева, за которой расположился майнер Фирландер.
Многие кресла пустовали, зал заседаний едва ли был заполнен на треть, но все же я никогда прежде не видела столько драконов одновременно. Все присутствующие в пурпурных мантиях — видимо, все они являются членами совета старейшин.
Меня проводили на пустующие кресла в первом ряду. Справа уселся врач, вытянул длинные ноги, слева грузно опустилась на сиденье орчиха: взяли в тиски.
Я огляделась и вздрогнула. С противоположной стороны зала, напротив меня, сидел Арман. Он подался вперед, положив руки на деревянную балюстраду, — левую кисть скрывала черная перчатка — и не спускал с меня пронизывающего взгляда.
Рядом с Арманом примостилась его крокодилица. Холеная и лощеная Рейнира. Она с безмятежно-скучающим видом тыкала пальцем с безупречным маникюром в экран смартфона, иногда прерываясь лишь для того, чтобы кивком поприветствовать кого-то из знакомых, продолжающих прибывать в зал.
Дракон, сидящий во втором ряду прямо за четой Райландеров, наклонился к Рейнире и что-то сказал ей на ухо. Та отмахнулась. Могу ошибиться, но, скорее всего, этот дракон с гладкими черными волосами — и есть отец Рейниры, бывший председатель майнер Вайсландер.
«Ну вот и познакомились! — едко подумала я. — Очень неприятно!»
Майнер Фирландер позвонил в колокольчик, стоящий на кафедре, привлекая к себе внимание.
— Вы все знаете, почему я собрал внеочередное заседание совета старейшин. — Председатель не стал тянуть кота за хвост и перешел сразу к делу.
Взгляды присутствующих, как по команде, обратились ко мне. Арман же сделался как натянутая струна, как напряженный нерв. Казалось, будь его воля — перемахнул бы через ограждение и встал, закрывая меня собой, ограждая от любопытных глаз.
— На повестке дня один вопрос, поднятый старейшим членом совета майнером Торландером и его супругой. Ссылаясь на пункт 5.1 «Кодекса владык» о ненадлежащем уходе за потомством, майнер Торландер выдвигает требование передать ребенка майнера Райландера и майры Райландер на воспитание в его семью.
В первую секунду смысл сказанного не дошел до меня, он потерялся за витиеватыми фразами, но потом проступил во всей своей неприглядной жестокости. Ничего не закончилось! Стало только хуже! Они хотят отдать моего ребенка бездетной драконьей паре! Причем моего желания, похоже, никто учитывать не собирается: моего имени даже не прозвучало.
— Нет… — прошептала я, но тихий возглас потерялся в гуле голосов: похоже, мнения на этот счет разделились.
Увидела я и супругов Торландеров — они были здесь единственной парой кроме Армана и Рейниры. Он — бледный тощий тип с пепельными волосами, она, по-прежнему выглядевшая юно, но с потухшим безразличным взглядом.
Председатель неистово задребезжал колокольчиком, призывая к тишине.
— К сожалению, старейшина майнер Торландер и его спутница жизни вышли из детородного возраста, и их единственная возможность завести ребенка — усыновить.
Майнер Фирландер потратил несколько минут, расписывая достоинства четы Торландеров, я же едва могла дышать от несправедливости происходящего. Арман изо всех сил сжимал челюсти. Он сдерживал себя, лишь бы не встрять сейчас, не наговорить лишнего и не лишить себя шанса отвоевать сына.
Вот так, Арман… Каково это — чувствовать себя безвольным и бесправным? По крайней мере тебе дали возможность высказаться, меня же ты лишил и этого преимущества.
Председатель тем временем перешел к описанию пункта 5.1 кодекса, попутно разъясняя, как именно майнер и майра Райландер его нарушили.
— Недопустимая небрежность… — Голос майнера Фирландера тонул в грохоте сердца в моих ушах, но все было и так понятно. — Побег адари… Риск для жизни ребенка. Не уследили…
— Я протестую, — подал голос майнер Вайсландер, отец Рейниры. — Все знают, как коварны и неблагодарны человечки. Ей пообещали немаленькое вознаграждение, но она, видимо, посчитала, что его недостаточно. Уверен, она планировала запросить выкуп сама за себя, вошла в преступный сговор с гарпиями, но в последний момент что-то пошло не так.
Больше всего коварству неблагодарной «человечки» поразилась я
