участие мужского полового органа не требовалось. Бегло пробежавшись по ним глазами, Огонек почувствовал, как уши и антенны загорелись, и поспешил удалить это безобразие, пока оно не попалось на глаза его девушке… Описав другу в двух словах ситуацию с прибором и заверив, что прекрасно справился без медикаментов, марсианин наконец добрался до душевой.
Умывался он сегодня шумно и как-то… весело. Отфыркивался, брызгал водой во все стороны, тщательнее, чем обычно, чистил антенны. А потом, потянувшись за зубной щеткой, замер: в стаканчике рядом с его собственной, привычной и банальной, стояла вторая, розовая в горошек и с бантиком. Он двумя пальцами осторожно вытянул ее, как будто боясь сломать, повертел. Бантики! Ну надо же! Впервые в его ванной появилась розовая щетка в бантиках! Маленький, но реальный знак того, что жизнь свою он теперь делит с девушкой… Подняв взгляд на собственное отражение, мышь натолкнулся на улыбающуюся от уха до уха рожу и пьяные от счастья глаза. Господи, ну и видок! Но сдержаться от эмоций просто не было сил! Хотелось выскочить из ванной, сделать пару сальто и стойку на руках! Правда, он опасался, что мышка заподозрит своего мужчину в неадекватности после такой выходки.
Наги уже ждала его на диване, разложив на небольшом столике еду. Длинные обнаженные ноги она закинула на сиденье, устроив на коленях подушку, видимо, чтоб не задиралась футболка, и сейчас смачно облизывала перепачканные в варенье пальчики. Ммм, пожалуй, диван — не хуже стола! Внезапно безумно захотелось разлить по ее телу варенье, а потом слизывать его, лаская языком нежную кожу. Отличный вышел бы завтрак!
Интересно, когда-нибудь он сможет, глядя на нее, не думать о том, как сильно хочет?..
— Иди сюда! Все готово! — заметив зависшего в дверях мужчину, девушка улыбнулась и кивнула на диван.
«Ммм… у меня тоже уже все готово!»
— А я и не знал, что на моей кухне есть мука! — воин, присаживаясь рядом, потянулся за блинчиком. Наги фыркнула:
— Нет, конечно! Я утром сходила в магазин, купила то, чего не хватало.
— Ты волшебница, знаешь об этом? — Он поцеловал ее в плечо и попробовал блин. — Мммм! Как у бабушки! Один-в-один! — он даже зажмурился от удовольствия. Как-будто вернулся в детство, когда ему было пять!
«— Будь счастлив, родной. Теперь я за тебя спокойна…»
«— Спасибо, мама! Я обязательно буду!»
— Так меня твоя бабушка и учила, — пояснила Наги, делая глоток кофе. — Перед тем, как я улетела на Венеру. Приехала попрощаться, а она мне говорит: «Хочу блинчиков испечь, помоги, внучка?» И поделилась всеми нюансами рецепта. Она тогда еще сказала, что вы с дядей Модо именно такие обожаете.
Огонек сидел, слушая ее, но лишь краем сознания оставаясь с любимой. Мысли были устремлены к другой, той, которая качала на руках младенцем и, видимо, знала лучше, чем он сам себя.
«И тебе спасибо, ба! Все-таки заметила! Когда я сам еще не понял, ты видела, что вот она — предназначенная мне судьбой женщина!.. И тоже блинчики!.. Дядя Модо с тетей Терри оценят!..»
— Ага!.. Ты сегодня, когда вернемся к родственникам, расскажи дяде и тете, что пекла по бабушкиному рецепту, удивишься реакции! — Он рассмеялся.
— Какая-то семейная история? — Наги с любопытством взглянула на него.
— О, да! Про блины и принца! — из памяти всплыли давнишние, полустершиеся события, и Огонек снова посмотрел на Нагинату пристально и задумчиво, улыбаясь уголками губ. — Только надо, чтоб не я ее рассказал, а дядя или твой отец. Уверен, они вспомнят, о чем речь!
— Говоришь загадками!
— Ты тоже знаешь эту историю, просто не помнишь: была маленькая. — Он закинул локоть на спинку дивана, а сверху устроил подбородок, и принялся с теплотой рассматривать ее, сравнивая трехлетнюю девочку с той соблазнительной длинноногой красоткой, что сидела сейчас напротив. Мог ли он предположить, что слова дяди окажутся пророческими и ему действительно придется просить Троттла отдать ее за него? Мог ли тогда знать, что несет на руках ту, которая станет его путеводной звездой?
Сможет ли он смотреть на нее и не хотеть? Нет, не сможет.
Но это будет далеко не первая его мысль. На первом месте будет вот это утро: уют, их общий смех над неловкой ситуацией, тепло, смущение, с которым она закрыла обнаженные ноги подушкой, розовая щетка с бантиком и запах блинов, возвращающий в детство.
Он прикрыл глаза и каким-то особым чувством понял, что семья дала ему благословение на жизнь с Нагинатой. На счастливую жизнь.
Спустя 11 лет после победы над Плутарком.
Нет, Огоньку, пушистую его родительницу за ногу, не показалось!
Нагловато прищурив глаза, из-за плеча Стокера на него смотрел здоровенный широкоплечий парень, почти не уступавший полковнику Римфайеру в росте. Короткая армейская стрижка, черная, будто смоль, шерсть и блеск насмешливых темно-красных глаз, на самом дне которых полыхнуло пламя. Этот взгляд четко дал Огоньку понять, что новый телохранитель главы государства не забыл, как его позорно разжаловали и под угрозами заставили подписать соглашение об отсутствии претензий. Так вот куда пропала эта тварь, покусившаяся на его девушку! Он припомнил, что в кипе бумаг, накопившихся за время его заключения, была и копия приказа, подписанного Скаббардом, о переводе провинившегося бойца из мотовойск, но Огонек тогда и не подумал вдаваться в подробности того, куда министр обороны отправил его соперника. Кто же знал, что этот выживший из ума идиот запихнет черного в личную охрану Стокера?!
— Чего замер? Не тяни время, я на встречу опаздываю! Сегодня в машине доложишься. — Лидер, будто не замечая того, какими взглядами смерили друг друга воины, нетерпеливо кивнул Огоньку на распахнутую дверь лимузина и забрался в салон. Ухмылка черного стала немного явственнее, однако лишь настолько, чтобы его нельзя было обвинить в неуважении к старшему по званию.
— Полковник, — кивнув в направлении, где исчез хвост старика, он вложил ровно столько яда и иронии в звание офицера, чтобы тот обязательно заметил издевку, но при этом не имел оснований потребовать объяснений. К антеннам Огонька прилила кровь, в груди заклокотало от бешенства, но он сжал кулаки, едва заметно оскалился и нырнул в машину, не потрудившись самостоятельно закрыть за собой дверь. Пусть новый сторож Стокера поработает швейцаром!
— Детский сад, — глядя в окно, протянул старик, когда его телохранитель захлопнул дверь лимузина и занял место рядом с водителем, оставив руководство совещаться без свидетелей. Огонек фыркнул, достал сигарету и, опустив окно, прикурил. Едва он успел сделать затяжку, на панели около места старшего замигала лампочка вызова из отсека водителя. Стокер, приподняв бровь, принял сигнал. — Да?
— Сэр,
