так испугался?
Или погодите. Погодите… Если моя догадка верна и Лекс — попаданец в собственное прошлое, то он должен был знать о том, что случится с Альбой. И кто ее убил — тоже!
Но вот тут что-то не клеится. Конечно, Алексин прекрасный актер. Он выдрессирован годами жизни при дворе, королевское воспитание не пропьешь.
Так почему я чувствую, что для него смерть одной из главных антагонисток новеллы такая же неожиданность, как и для всех остальных? Причем неприятная неожиданность.
— Согласен, — перебил мои мысль Юльвар, почтительно кивнул Роэлю. — Я осмотрю место преступления и законсервирую это место во времени во избежание изменений. А утром мы проведем еще один тщательный осмотр. Все равно сейчас трудно что-либо уловить на фоне эманаций недавней смерти. Остаточные следы магии очистятся от них только через несколько часов.
И маг решительно шагнул к телу леди Альбы, склонился и провел над тем ладонями. Чуть дольше задержался в районе шеи, будто размышляя, и на секунду слегка скривился. В руках у Юльвара что-то сверкнуло, и он тут же встал, резко оборачиваясь к нам:
— Готово.
Я же в это время заторможенно смотрела на все происходящее и пыталась сообразить, что происходит и что мне-то дальше делать.
У меня Лекс за спиной. Обнимает, дышит мне в макушку так, будто пробежал марафон с медведем на закорках. Стоит и явно ничего не понимает, но о чем-то упорно думает.
Мог ли он сам прибить настырную леди-антагонистку? Совесть его бы не заела, это точно. Но зачем оно ему надо? Какой мотив? Навскидку и нет такого.
А если не Алексин, то кто ее убил? Другие могут подозревать меня в чем угодно, но я-то про себя точно знаю, что никого не проклинала до смерти. Я только попросила брата, принца и Элоди присмотреть за девушкой, чтобы она не подстроила какую-нибудь каверзу во время проверки меня на приворот. И согласно нашему уговору каждый из них и присматривал, чуть ли не посменно.
Стоп. Это что, мне теперь надо подозревать своего брата? Мог ли он убить женщину, защищая меня? А наследник престола? Что творится в голове у Рояля, мало кто может объяснить. Или и вовсе бывшую главную героиню? Может, она все еще желает снова стать центром сюжета?
Во дурдом…
А Лекса, между прочим, из числа подозреваемых как раз следует исключить. Я сразу не сообразила, но теперь до меня дошло: с самого момента окончания проверки и до той секунды, как мы нашли тело леди Альбы, Алексин был со мной.
И у меня нет за этот период ни провалов в памяти, ни малейших запинок в «раскадровке» событий.
Лекс был со мной. Альбу мы не убивали. Тогда кто это сделал? Зачем? И как теперь избежать вражды с могущественным кланом Ваненро?
— Господин, — вдруг подал голос один из молчаливых и почти незаметных помощников белого лорда. Таких незаметных и шустрых, что про себя я сразу назвала их миньонами. Тем более у помощников и плащи были черные с желтой отделкой. — Посмотрите. Что это?
И он указал на странную темную кучку неизвестно чего, лежавшую слева от того, что недавно было лицом леди Альбы.
— И еще… зачем был нужен этот ритуальный круг? Для чего понадобилась кровавая жертва? Призывали демона? Или проклятие? Может, нам надо бояться нового нашествия зараженных или поднятия нежити? Смерть леди Альбы, конечно, ужасное событие, но не стоит ли нам опасаться чего-либо другого? Более близкого, чем клан Ваненро.
Алексин за моей спиной с едва слышным шипением втянул воздух сквозь зубы и напрягся.
— Алексин, ты лучше разбираешься в таком, — обратился Юльвар к мужу. — Посмотришь? Пока могу лишь сказать, что это точно не призыв какой-либо сущности. Нет контура сдерживания, нет рун подчинения. Больше похоже на проклятие.
Я почувствовала, как муж недовольно шевельнулся. Казалось бы — как можно почувствовать в движении обнимающего тебя человека это неуловимое «недовольно»?
А вот.
Муж не хотел смотреть. Не хотел отвечать на вопросы. Не хотел, чтобы я тут находилась. Хотел схватить меня на руки и утащить. Хорошо хоть, не в пещеру, а в спальню. И даже не обязательно за-ради супружеского долга. Просто утащить, завернуть в одеяло и спрятать под кровать.
И что бы это значило?!
— Или приворот, — все же закончил рассуждения мага Лекс, не отрываясь от меня. — Вон там есть связка, говорящая о едином направлении. Что бы это ни было, предназначалось оно одному-единственному человеку. Но меня смущает другое. — Бывший принц вздохнул. — Я нигде не вижу символов жертвы.
— То есть этот ритуал ее не требует?
— Нет. Вообще не требует. Ни человеческой, ни животной, никакой.
Пока эти двое разговаривали, миньоны Юльвара незаметно и довольно деликатно разогнали толпу. Дам и кавалеров развели по комнатам, слуг приструнили и организовали наводить порядок там, где это требуется.
Мои лейри и вовсе рассосались сами. Они начали исчезать в темноте еще тогда, когда одна из подруг Альбы перестала бросаться обвинениями. Словно убедились, что бешеная баба не набросится на «господина и его госпожу хозяюшку», и отправились по своим делам. А «мусор» в виде тела и остатков ритуального круга их вовсе не интересовал.
— Но от чего тогда умерла леди Альба? — Все понятно, Юльвар нашел загадку, сделал стойку, загорелся интересом. Теперь его за уши не оттащить от расследования. — Может, слишком много знала? Или увидела? Или помешала…
— Логично, — пожал плечами муж. — Но тогда непонятно, почему,
«скрывая» следы своего действия, преступник просто оставил все вот так. А не спрятал труп хотя бы в шкаф, ну не знаю.
— Погодите, — вмешалась я, старательно выкарабкиваясь из объятий мужа. — Я так и не поняла. Если леди Альбу не принесли в жертву, а убили, например, чтобы она о чем-то не проболталась, зачем тогда ритуальный круг, весь этот ужас с расчлененкой и кровавыми разливами? Откуда здесь столько магии смерти?
Опа. Ляпнула и поспешно закрыла себе рот обеими руками. Потому что сама не поняла, откуда в моей голове взялись эти сведения. То ли вспомнила, то ли почуяла?
— А кто первым обнаружил леди Альбу?
— Лейри. Они заметили исчезновение одной жизненной сигнатуры и сразу сообщили об этом нам.
— О! То есть раз они заметили изменение в количестве людей только со смертью Альбы, то значит, никого постороннего в поместье точно не было. Иначе сначала эти духи сообщили бы о прибавлении. Уже легче.
— Да не сказал бы. Ведь тогда получается, что преступник всегда был одним из нас.
— В
