рот открою, то сначала всех моих родных высушат у меня на глазах, — Свят дрожит от пережитого ужаса.
Я бы тоже не стал рассказывать, если бы моей семье угрожала опасность.
— А как Мег связана с вампирами? — додавливаю я Свята.
— Мег? Как вы могли подумать такое? Мег чудесная девушка. Чистая и честная. Её поэтому лекарь и отстранил от знахарского дела. Наплёл с три короба герцогу, он и поверил.
— Кажется, теперь понятно, кто твоя любимая.
Свят покраснел. Давно я не встречал людей, умеющих краснеть. Редкая способность нынче.
— Да, мы собирались сыграть свадьбу после всех этих событий, — он мечтательно улыбнулся.
Я отпускаю Свята. По-хорошему нужно доложить о результатах расследования и домой. Лайонелу уже тоже не терпится попасть в столицу.
Вот только что меня так смущает в Мег. Ставил магическую проверку на ложь при допросе Свята. Он не лгал. Но ведь он тоже может слепо верить в непогрешимость Мег.
Велю страже привести её. Надо выяснить всё до конца.
— Зачем же ты пыталась сбежать, Мег? — спрашиваю я, когда стражник доставил её в библиотеку.
Она садится на стул. Смело и уверенно. Разглаживает складки на юбке.
— А я второй раз умирать не собираюсь.
Вечер перестаёт быть томным. Мег сумела меня поразить.
— Когда же ты голубушка умирала в первый?
— А ты разве не помнишь, Артур? — пытаюсь понять кто это. Раз называет по имени, значит, знала когда-то.
— Нет. Не помню, — сознаюсь я.
— Я Меган Карлайн, была любимой студенткой твоего отца. Он часто приглашал меня к вам домой.
Сказать, что я ошарашен, это ничего не сказать. Вот откуда я её знал. Вот почему её лицо показалось мне знакомым. И вот откуда у неё такие познания в магии.
Страшная история произошла с Мег. Убили её отца, и мачеха обвинила её. Никто не смог доказать невиновность Меган. Мой отец помог ей сбежать.
— Как тесен мир, — только и могу я ей сказать.
— Я не вступала в сговор с вампирами против хозяйки и герцогов. Поверь мне.
Я киваю. Верю, магическая проверка не даст солгать.
— Я хочу спокойно жить. Выйти замуж за Свята. Родить детей, — она абсолютно спокойна. Давно смирилась со своей участью. — Никому не говори кто я.
Я кивнул и отвёл глаза.
Осталось разобраться с доктором Вейном, если он ещё в замке.
Эйвис
Я замираю. Даже не дышу. Этторио Эрмано не спеша, растягивая удовольствие, подходит ко мне.
Только что я видела, каким быстрым он может быть. А сейчас эта вальяжность. Он присаживается рядом со мной на кровать. Откидывает одеяло. Хозяйским взглядом смотрит на меня. Меня охватил озноб. Я трясусь мелкой дрожью.
У вампира вспыхивают глаза. Он проводит рукой по предплечью, и я опять дрожу. Похоже, ему нравится смотреть на мою дрожь. Я уже не невинная девица, чтобы не понимать, как выгляжу в одной рубашке.
— Не бойся меня, малышка Эйвис, — вкрадчиво шелестит его голос. — Нам будет хорошо вдвоём.
Он ласкает меня голосом, взглядом, руками. На меня не действует гипноз его речи, обволакивающее сознание кружево слов. От его взгляда пробирает мороз по коже, а от его поглаживаний кожа становится дыбом. Он, по-видимому, считает это признаками возбуждения, приписывая моё отвращение своему обаянию.
Становится жутко от того, как быстро меняются предпочтения у этого мужчины.
— Лейла жива? — спрашиваю я, сглатывая комок в горле.
Не то, чтобы мне было её жалко. Да, простят меня боги и прекрасные преданные животные, но собаке — собачья смерть. Просто не хотелось бы оказаться снова девочкой для битья. Мишенью для выплёскивания её ярости.
И его вожделение у трупа любовницы наводит на мысль о его ненормальности. Что может быть хуже, чем оказаться во власти вампира? Оказаться во власти чокнутого вампира, который хочет тебя соблазнить.
Моё «везение» просто поражает: муж едва терпит, зато вампир выпрыгивает из штанов. Положа руку на сердце, лучше было бы наоборот.
— Ну, если можно так сказать о мертвеце, то да. Лейла живее всех живых, — удовлетворённая улыбка растекается по его лицу.
Ему весело! Только что свернул шею своей любовнице и уже лезет под юбку к другой женщине. Он сейчас выглядит как кот, объевшийся сметаны.
Его пальцы исследуют контур моё лицо, спускаясь ниже к груди. Этторио резко притягивает меня к себе. Я теряю равновесие и валюсь в его объятия. Он усаживает меня к себе на колени. Холодный язык очерчивает ухо, слегка прикусывая мочку. Спазм отвращения скручивает мой желудок, подходя к горлу тошнотой.
Как же мерзки эти потуги на соблазнение. Зачем ему я? Месть Раулю? Они даже не знакомы. Наказание Лейлы? Вот это больше похоже на правду.
Я даже представить не могу, что ему захотелось поиграть со мной, как коту с мышкой, только потому, что я ему понравилась. Не может это быть правдой. Я заурядная женщина. А он пусть и мерзкий, но чертовски привлекательный мужчина. Он мог бы мне даже понравиться.
Определённо Этторио Эрмано мужчина в моём вкусе и при иных обстоятельствах мог мне понравиться.
Мне почему-то противно. Противно на уровне тела. Мозг же осознаёт его привлекательность. Я понимаю, что он ничем не уступает Раулю. Но вот поделать с собой ничего не могу. Если он не остановится, то я не смогу сдержать рвотные позывы.
Лейла стонет. Этторио под её стоны впивается мне в губы жадным поцелуем. Он так тесно прижал меня к себе, что я чувствую его возбуждение. Маньяк! Его рука опускается ниже талии, поглаживая сквозь юбку мою попу, спускается ниже, задирая юбку.
Вампир раздвигает мои губы языком и меня выворачивает прямо на него. Мне жутко неудобно.
Он второй мужчина в жизни, который меня целует. А у меня такая странная реакция.
Да, мне противно, но не у каждой же женщины прикосновения другого мужчины вызывают рвоту. А если бы он меня изнасиловал, то прости господи, понос бы начался?
Я утираюсь и размышляю над своей загубленной карьерой падшей женщины, Этторио матерится так, как не пристало в обществе приличной женщины.
Не прощаясь и не поцеловав на прощание, он исчезает. Вот и вся любовь. Как под юбку лезть так он первый, а как спросить почему мне так плохо ни боже мой. Сбежал, как трусливая шпажонка, заметившая драку.
— Как тебе это удалось? — хрипит Лейла.
Вот только перепалки с ней мне и не хватает для полного счастья.
— Непроизвольная реакция организма на чужого мужчину, — развожу я руками. — Я так думаю. А впрочем, не знаю.
— Рауль
