Меня окружали существа, о которых я раньше только читала в книжках. Слева фея с голубыми волосами и крыльями цвета индиго, рыдая, обнимала своих крылатых родителей, а те парили в воздухе, дюйма на два не доставая до земли. Хрустальные слезинки падали не из глаз девочки, а стекали с крыльев, и ее ноги болтались над ярко-синей лужицей.
Мы вступили в тень от громадных старых деревьев, и стало, может, на полградуса прохладнее. Когда мы уже подходили к крыльцу, в тягучем влажном воздухе раздался потусторонний вой.
Мы с мамой обернулись и увидели… тварь, воющую на двух расстроенных взрослых. Те не испугались, только, кажется, слегка рассердились.
Оборотень.
Сколько ни читай о них, увидеть перед собой настоящего оборотня — совершенно особое переживание.
Во-первых, он был совсем не похож на волка. И на человека тоже. Скорее, что-то вроде здоровенного свирепого пса, поднявшегося на задние лапы. Мех у него был короткий, светло-коричневый, а глаза желтые, даже издали видно. Сам размером гораздо меньше, чем я ожидала. Ростом намного ниже человека, на которого оборотень рычал.
Человек резким тоном произнес:
— Прекрати, Джастин!
Женщина с волосами такого же светло-каштанового оттенка, как и шерсть оборотня, положила руку мужу на локоть.
— Солнышко, — сказала она мелодичным голосом с легким южным акцентом, — послушай папу! Не дури!
Оборотень — то есть Джастин — на секунду замер, наклонив голову набок, и от этого стал похож не на кровожадное чудовище, а на коккер-спаниеля.
От этой мысли я захихикала.
И вдруг желтые глаза уставились на меня.
Оборотень снова взвыл и, не успела я опомниться, бросился.
Родители оборотня кричали что-то предостерегающее, а я отчаянно пыталась вспомнить какое-нибудь заклинание, исцеляющее разорванную глотку — мне оно явно скоро должно было понадобиться. И, конечно, не придумала ничего лучше, как заорать мчащемуся на меня зверю:
— Вредная собака!!!
Тут я краем глаза заметила слева синюю вспышку. Не добежав до меня всего несколько дюймов, оборотень словно налетел на невидимую стену. Жалобно тявкнув, он кубарем покатился на землю. Мохнатая шкура пошла рябью, начала расплываться, и скоро перед нами возник обычный мальчишка в брюках цвета хаки и синей рубашке. Он жалобно хныкал. Родители кинулись к нему, а моя мама — ко мне, волоча за собой чемодан.
— Господи! — выдохнула она. — Солнышко, ты цела?
— Все нормально, — ответила я, отряхивая со шкилта травинки.
— Знаете, — сказал кто-то слева от меня, — я всегда считал блокирующее заклинание более эффективным, чем крик «Вредная собака». Но, возможно, я и ошибаюсь.
Я обернулась. К стволу дерева прислонился нахально улыбающийся мальчишка. Воротник рубашки у него был расстегнут, галстук распущен, форменный пиджак висел на сгибе локтя.
— Ты же ведьма?
Он оттолкнулся от дерева и провел рукой по черным волнистым волосам. Когда парень подошел ближе, я заметила, что он ужасно худой, чтобы не сказать — тощий, и притом на несколько дюймов выше меня.
Он сказал:
— На будущее — постарайся больше так не позориться.
И удалился неспешной походкой.
Когда на тебя с одной стороны кидается Джастин, человек псообразный, а с другой — какой-то посторонний парень, сам не такой уж сногсшибательный красавец, учит жить и объясняет, какая ты никчемная ведьма, это дико бесит.
Я оглянулась — видела ли мама, — но она уже подошла к родителям Джастина. Мне показалось, что она спрашивает: «Неужели он хотел ее укусить?!»
— Значит, я никудышная ведьма? — проговорила я сквозь зубы, сосредоточенно глядя в спину уходящему парню.
Подняла руки и мысленно призвала самые гадкие чары, какие только смогла придумать — там фигурировали гной, вонь изо рта и тяжелое расстройство половой функции.
И ничего.
Не было ощущения воды, поднимающейся до самых кончиков пальцев, сердце не ускорило ритм, волосы на голове не зашевелились.
Я так и осталась стоять, дура дурой, вытянув руки в сторону незнакомого мальчишки.
Что за ерунда? У меня еще ни разу не было осечки с колдовством!
И тут раздался голос, который звучал так сладко, словно цветок магнолии окунули в сироп.
— Достаточно, моя дорогая!
Я оглянулась — на крыльце, меж страхолюдными папоротниками, стояла немолодая женщина в темно-синем костюме. Она улыбалась, но улыбка была застывшая, как у куклы — от таких мороз по коже.
Дама нацелила на меня длинный указательный палец и произнесла мягким, ласковым, мелодичным голосом:
— У нас не разрешается применять колдовские способности против других экстраординариев, даже если очень хочется.
По-моему, если бы здание школы вдруг заговорило, голос у него был бы в точности такой, как у этой тетеньки.
— Позволь также заметить, Арчер, — продолжала она, обращаясь к темноволосому мальчику, — что эта барышня — новенькая, а вот тебе следовало бы знать, что нельзя нападать на других учеников.
Он фыркнул.
— Значит, надо было позволить, чтобы он ее съел?
— Не все можно решить с помощью магии, — ответила дама.
— Арчер? — Я высоко подняла брови. Ладно, пусть у меня отняли магические способности, но способность к иронии все еще при мне. — А фамилия как — Ньюпорт или Вандербильт? Может быть, еще и с номером? О-о! — Я округлила глаза. — А может, ты вообще «эсквайр»?
Я надеялась его обидеть или хотя бы разозлить, но мальчик только улыбнулся.
— На самом деле я Арчер Кросс, причем первый. А тебя как зовут? — Он прищурился. — Дай подумать… Каштановые волосы, веснушки, в общем — образ простой соседской девочки… Элли? Лэси? Наверняка что-нибудь такое, миленькое, оканчивается на «и»…
С вами так бывало — губы шевелятся, а звука не выходит? Вот именно это со мной и сделалось. И, конечно, как раз тут моя мамочка закончила разговор с родителями Джастина и позвала:
— Софи! Подожди меня!
— Я так и знал! — расхохотался Арчер. — До встречи, Софи! — крикнул он через плечо и скрылся в доме.
Я стала разглядывать пожилую даму. Лет пятидесяти, русые волосы завиты, закручены и запутаны до такой степени, что послушно сложились в сложную прическу. Судя по прямо-таки королевской осанке и костюму характерного синего цвета, принятого в Геката-Холле, она и есть директриса, миссис Анастасия Каснофф. Это я вспомнила, не заглядывая в брошюрку. Такое имя захочешь — не забудешь.
Дама действительно оказалась директрисой с заковыристым именем. Мама поздоровалась с ней за руку.
— Я — Грейс Мерсер. А это София.
