После прощального ужина в доме Анны, я чувствовала себя раздавленной. Нет, я чувствовала себя НИКЕМ. Помогая ей убираться, я едва не побила весь сервиз. Поэтому Анна сочувственно обняла меня и приказала идти домой отдыхать. Не знаю, как я дошла, но земля вращалась перед глазами, а каждый звук казался слишком громким. Придя домой на негнущихся ногах, я села на диван. Нала везде сопровождала меня. Сейчас она положила голову мне на колени и грустно подвывала. Из её глаз стекали сразу три слезинки. Я погладила её мягкую шерсть.
-Нала, что мне делать? – спросила я свою самую преданную подругу. Я нередко с ней разговаривала. В её молчании было больше полезных советов, чем в разговорах с людьми. – Кончиться когда-то эта боль?
Этой ночью я спала беспокойно, ворочаясь. Просыпаясь от ужасных видений бледного разорванного тела бабушки. Все это рисовало мое воображение. Какой-то частью, я радовалась, что бабушка умерла не от рук Болезни. Ведь сжечь её, зная, что она могла бы восстать и ходить по земле, пусть и в виде ужасного монстра, было слишком тяжело.
3
25 сентября, 2201 год
Утром меня ждала куча дел. А ещё я хотела отвлечься от своих мыслей с помощью домашней работы. Теперь наш дом и небольшой клаптик земли в горах, остался на моем попечении. Раньше я редко помогала бабушке в доме и на земле. Я охотилась в горных лесах, ловила рыбу, или просто исчезала вместе с Налой на целый день. Только теперь я поняла, какой дурой была. Сколько времени я могла бы провести с бабулей. Но бабушка почему-то любила свою единственную внучку. Она всегда понимала и поддерживала меня. Она и Мик. Больше никто.
Чтобы не посрамить бабушку я решилась взяться за работу пораньше. В доме предстояла грандиозная уборка, поэтому я начала с расстановки всех вещей по своим местам. В суматохе похорон я много чего разбросала. Теперь пришлось возвращать этим вещам первоначальное состояние. В доме было три комнаты: кухня, зал, где на диване спала бабушка, и за стеной моя комната. Вещей у нас было немного, но даже это я умудрялась разбрасывать. Как жаль, что я не такая аккуратная как бабушка. После получасового марафона по дому, я полюбовалась своей работой. Теперь старое постельное белье было тщательно избавлено от пыли и соринок и постелено на кровать (диван в зале я решила больше не стелить, так как спать на нем некому). Полки на кухне были протерты и теперь едва ли не блестели. Окна оставались мутными из-за своего «возраста», но все, же сносно помыты. На карнизы, вырезанные из дерева ещё прадедушкой, я вывесила темно лиловые шторы, которые любила бабушка. Она вешал их по праздникам. Может, это и странно – после её смерти вешать праздничные шторы, но я подумала, что ей бы это понравилось. На миг я представила, что она гремит посудой в кухне, потом выбегает на улицу, выглядывая меня с охоты. Мне стало одиноко, и дом показался слишком большим. Я мысленно отдернула себя и зашла в свою комнатушку переодеться.
Стены были обиты деревянными панелями – работой папы. Бабушка рассказывала, что он с нетерпеньем ждал появления своего ребенка и решил отвести комнату в мое личное пользование. Мне было четыре, когда их убила Болезнь. Она была обитателем воздуха и напала внезапно. У таких Болезней есть крылья. Большие, сильные, кожистые крылья, со свистом рассекающие воздух. И они очень быстры и маневренны. Таких монстров я боялась больше всего. И больше всего ненавидела. Болезнь схватила когтями папу и оторвала ему голову. Это все, что я помню, потому, что тогда упала в обморок от страха. Бабушка не говорила, как умерла мама, и я не хотела этого знать. Смерть папы до сих пор снилась мне. Я знала, что Мик лишился своего отца в три годика, даже раньше чем я и завидовала ему. Завидовала, что он забыл.
Возле стены под маленьким окошком со светло – голубыми шторами стояла моя кровать. Рядом был шкаф, набитый книгами, тетрадями прадеда, деда и отца. Рядом расположилась небольшая прикроватная тумбочка с ночной лампой. После войны многие технологии были утрачены, но, слава Богу, электричество не входило в их число. У людей побогаче даже было подключено телевиденье. Конечно, мне бы хотелось иметь телевизор. Но я не склонна мечтать о том, чего никогда не будет. В данный момент меня волновало несколько более насущных нужд. Мне нужно было найти работу, собрать урожай, свезти его в чулан, и заготовить мяса и шкур на зиму. А ещё мне нужно было найти Мика. Я так и не поняла ни его последних слов, ни его поведения, ни,… в конце концов, его внешнего вида. Он меня сильно напугал. Таким…странным я его никогда не видела. Мик мой лучший друг с пеленок и я считала своим долгом помочь ему. К тому же, Рен и Дерек изрядно меня достали. Теперь мне бояться нечего. Бабушки нет, и если Смотритель натравит на меня своих охранников я просто на просто сбегу.
Первым делом я решила заняться именно поисками Мика. Переодевшись в чистые штаны темно-оливкового цвета, плотно облегающие ноги, черные ботинки на шнуровке и черную рубашку, я отправилась в город. Америка была очень редко заселена людьми, в силу того, что нас было всего два миллиона. Здесь были не только коренные жители, но и беженцы с Европы. Вслух я никогда не называла континенты их именами. Во-первых, это могли посчитать государственной изменой, а во-вторых, эти названия давно канули в забытье. Их никто не употреблял. Я считала, что это глупо. Всего насчитывалось шестьсот девятнадцать городов. Знаю, немного, но мы уже привыкли.
Я надеялась, что Мик ещё может быть дома и поэтому решила пойти туда. Их крохотный деревянный домик накренился от старости. Окна были настолько маленькими и темными, что это даже немного пугало. Казалось, это зияющие глазницы, какого-то монстра. На деревянных балках перед домом Хэнсби висело выстиранное белье. Я постучала в деревянную дверь. Сердце забилось в предвкушении встречи с Миком. Я должна многое с ним обсудить. В частности, то, что желаю уйти из города. Может через год, может раньше, но я знала, что должна уйти. Дверь была не заперта и от моего стука открылась, сопровождая это глухим скрипом ржавых петель.
-Миссис Хэнсби, - позвала я и заглянула в дом. У семьи Мика комнаты располагались, так же как и в моем доме, поэтому я оказалась в кухне. Было темно и душно. В ноздри ударил запах хлеба, и протухшей рыбной похлебки. За круглым обеденным столиком сидела мать Мика, Флора. Она накрыла голову руками и в тишине раздавались лишь всхлипы. Я сглотнула и повторила:
-Миссис Хэнсби, что…что случилось?!
Флора подняла голову и её лицо перекосилось. Она кинулась ко мне с криком:
-Это ты во всем виновата дрянь!.. Как ты смеешь приходить в мой дом?!
