— Ничего себе. Наверное, такой путь гораздо продуктивнее? — хотел знать Сет. — И, наверное, гарантирует, что не казнят невиновного?
— Это все равно что изнасиловать душу, — сказал бес.
Сет снова был озадачен, и я постаралась объяснить деликатнее:
— Позволить кому-то заглянуть в свою душу — все равно, что впустить врага на свою территорию. Ты полностью открыт — утаить нельзя ничего. И насколько я слышала, это страшный эксперимент, так что никто не соглашается по доброй воле. Могущественный бессмертный может силой проделать это с более слабым, но даже демоны предпочитают не переступать черту. Это было бы…
— Изнасилование души, — повторил бес.
По лицу Сета я видела, что до него все еще не доходит.
— Значит, даже при условии, что есть способ узнать правду тотчас же… все равно проще пройти через всю процедуру судебного заседания?
— Да, — ответила я. — Демоны стремятся спрятать свою душу. Кроме того, они изощренные лгуны. Один заглянет в душу второму и скажет, что видит то, чего там на самом деле нет. Тогда придется привлечь других демонов, чтобы выяснить, что правда, а что нет. Возникает жуткая путаница.
— Странное будет заседание, — пробормотал Сет, качая головой.
— Технически, — поправила я, — это вовсе не судебное заседание. По крайней мере в том смысле, который ты вкладываешь в это слово. Это скорее… трибунал. Есть подозреваемые, но адвокаты им не положены. Их просто допрашивают обвиняющая сторона и присяжные. Присяжные решают, кто, по их мнению, виновен. А судья следит, чтобы в процессе дознания все участники процесса не поубивали друг друга.
— Без адвокатов? — Сет задумался. — Позволь мне самому догадаться. Ваши ребята считаются виновными, пока не будет доказано обратное?
— Нет. То есть да, но не потому. Обычно происходят прения, что-то вроде того. Энтони — парень, которого убили, — был мелкой сошкой. Трибунал созвали, потому что никто не хотел тратить время на официальные слушания. Но если бы такие слушания состоялись, было бы все по-другому. Да и проводились бы они в преисподней. Не в «Марриотте».
— Это уж точно, — сказал бес с отвращением в голосе. — Просто отстойное место. В прошлый раз дело происходило в «Хайатте». — Он покачал головой, очевидно, сокрушаясь упадку демонской цивилизации. — Чертовы скряги.
Когда мы наконец оказались во главе очереди, стоявший на дверях демон заставил меня изрядно понервничать. Равнодушно пробежав глазами бумаги, которые я ему предъявила, он быстро вернул их мне со словами:
— Ты не Джером.
— Я его доверенное лицо.
— Суккуб не может быть доверенным лицом.
И он занялся кем-то, кто стоял в очереди за мной, но я ткнула пальцем ему в предплечье. Он сверкнул глазами.
— Разумеется, могу, иначе он меня бы не посылал. Прочтите как следует.
На самом деле я и сама не читала этих бумаг. Когда Джером дал их мне, я решила, что там все в порядке. Меня больше занимал вопрос о том, что вообще происходит. Разумеется, я видела свое имя на последнем листе и решила, что это важно. Я открыла последний лист и указала демону:
— Видишь?
— Недействительно.
— Ты даже не прочитал!
— Он прочитал, — внезапно раздался голос за моей спиной. — А иначе, Маркус, ты бы не смог так бесцеремонно отправить восвояси потенциальную присяжную. Тем более ту, что прислал один из могущественнейших архдемонов этой страны. Это было бы грубо, вызвало бы его гнев. Кроме того, какой бы хаос воцарился здесь, когда бы мы поняли, что лишились присяжной! И вот тогда, друг мой, разгневался бы уже я. Разумеется — разумеется же — тебе это вовсе не нужно.
Мы втроем обернулись на голос. Демон вроде Маркуса-вышибалы, но даже смертный, например Сет, лишенный способности опознавать ауру, немедленно бы понял, насколько он могущественен. Вновь прибывший просто излучал силу, и дело было не только в шести с половиной футах росту и широких плечах.
— А-а… что ж, хорошо. — Маркус выдернул бумаги из моих рук, внезапно утратив умение читать.
Он чуть их не уронил и добрых секунд десять тупо таращился на документы, прежде чем сообразил, что держит их вверх ногами. Быстро перевернул стопку, просмотрел листок за листком и вернул мне.
— Моя вина. Проходите.
Мы с Сетом вошли в переполненный зал, самый большой, что был в отеле. Здесь можно было провести бал. Собственно, тут часто проводились свадебные приемы. Мой спаситель шел следом за нами.
— Ну и ну! — воскликнул он весело. — Куда катится мир, если суккубы заседают в жюри? Кажется, утрачены все стандарты. Может, нам просто написать имена подозреваемых на бумажках да кинуть в мешок? Установим жертву — то есть преступника — наугад?
Мы остановились.
— Просто они пытаются немного повысить класс, Луис, вот и все, — сказала я с усмешкой.
Он усмехнулся в ответ:
— Класс? Вот как это называется в наши дни? — Огромный демон нагнулся и обнял меня. — Рад снова тебя видеть.
— Взаимно, — ответила я.
Взгляд Луиса остановился на Сете.
— Кажется, это еще одна из примет нового времени — суккуб берет смертного в любовники.
— Он мой друг.
Луис пожал плечами:
— Какая разница?
Я закатила глаза, а потом представила их друг другу.
— Луис когда-то был моим боссом, — пояснила я. — Как Джером. Только не такой зануда.
— И гораздо строже с непокорными суккубами, — добавил Луис.
Я припомнила, как Джером вел себя в последнее время.
— Спорное мнение.
— Что ж, поспорим позже. — Он взглянул на часы. — Сейчас мне пора занять свое место.
— Ты тоже среди присяжных? — спросила я с надеждой. Кажется, будет не так скучно.
Он бросил на меня изумленный взгляд, как будто я только что нанесла ему оскорбление.
— Я? В жюри присяжных? Опомнись, ты ведь понимаешь, что это не для меня. Я судья.
Реакция других присяжных, когда они увидели меня, мало чем отличалась от реакции привратника Маркуса.
— Куколка, это не «Лига юниоров», — сказал один из них. — Тут мало просто сидеть и пудрить носик. Тут серьезное дело.
Демон, который говорил мне все это, был, кажется, пьян. Учитывая, что демоны умеют мгновенно трезветь по собственному желанию, он пребывал в нетрезвом виде намеренно. Действительно, дело серьезное.
Кое-кто отпустил пару нелестных замечаний в адрес Джерома. Одна присяжная выразила сожаление, что сама не догадалась прислать заместителя. Большинство же просто меня игнорировали. Единственный, кто принял меня хотя бы с намеком на дружелюбие, был тип, который вслед за приветствием адресовал мне предложение, в котором фигурировали плетка, кровать с водяным матрасом и арахисовое масло.
