Я осторожно наклонился к ней, чтобы поцеловать. С недавних пор, стоило мне прикоснуться к ней, я начинал задыхаться. Физиологические последствия усиливались, но Лена все понимала. Наши губы слились, и я ощутил электрический разряд. Ее поцелуй был сладок, а прикосновение к ее коже настолько волнующе, что у меня закружилась голова. Но к этому прибавилось и нечто новое: во время поцелуя Лена словно натягивала соединяющие нас невидимые нити. Внезапно она отвернулась и сделала шаг назад.
«Не сейчас».
Она послала мне воздушный поцелуй.
«Но, Эль, мы с тобой не виделись целых…»
«…девять часов?»
«Да».
Я улыбнулся, а Лена покачала головой.
«Не хочу, чтобы ты провел первый день занятий у школьной медсестры».
Лена беспокоилась за меня гораздо больше, чем я сам. Даже если со мной что-то случится (а это вполне вероятно, поскольку мне все труднее удержаться от поцелуев) — мне было уже все равно. Кроме того, теперь я постоянно чувствовал необъяснимую боль. И она оставалась со мной, даже когда мы с Леной находились далеко друг от друга. Наверное, для нее имелось название. Может, это была «душевная боль»? Хотя она пронизывала меня целиком. И еще я повсюду видел Лену. Поэтому я попытался сосредоточиться на чем-то другом, на чем-то, что не причиняет боль.
— Отличная тачка!
— В каком смысле? Ридли закатила мне из-за нее дикую истерику.
— А где она? — нетерпеливо спросил Линк, обводя взглядом парковку.
— Переодевается, — ответила Лена, махнув рукой в сторону «катафалка».
— Она что, не могла переодеться дома, как нормальные люди? — спросил я.
— Я тебя слышу, Короткая Соломинка! — завопила Ридли из машины. — Я — не слишком нормальная, — добавила она обиженно, и из приоткрытой дверцы вылетела скомканная одежда, которая упала на раскаленный асфальт. — И носить отстой массового производства не собираюсь! Я в этом наряде выгляжу, как принцесса из диснеевских мультиков!
Ридли продолжала возиться в салоне: в окне то и дело мелькала копна белых и розовых волос. Потом она выкинула наружу пару серебристых туфелек.
Я поднял с земли ненавистный кусок ткани — это оказалось короткое платье с принтом. Точно такие же продавались в сетевом магазине в Саммервилле. Их, разумеется, носили Саванна Сноу, Эмили Эшер, Иден Уэстерли и Шарлотта Чейз — наши королевы группы поддержки, а значит — и добрая половина девчонок в школе «Джексон».
— Бабушка решила, что Ридли надо наряжаться более подобающим образом. Ведь она будет ходить в школу для простых смертных, — произнесла Лена. — И она сама — смертная, — прошептала она.
— Я и тебя слышу!
И она швырнула в нас белый топик.
— Да, я — отвратительная смертная! Но я отказываюсь от этих тряпок!
Лена обернулась, а из «катафалка» вылезла Ридли в ярко-розовой футболке и узкой черной полоске ткани — видимо, юбке. Футболка была в разрезах и в нескольких местах держалась только на английских булавках, открывая одно плечо Ридли.
— Ну, малышка… Вряд ли ты когда-нибудь станешь похожа на смертную… — смущенно успокоил ее Линк.
— Спасибо! Но не смей называть меня малышкой! — отрезала Ридли и брезгливо выхватила у меня платье, держа его двумя пальцами.
— Надо отдать его в благотворительный секонд-хенд. Может, кому-нибудь пригодится в качестве костюма на Хэллоуин!
— Кстати, о секонд-хендах — что это у тебя? — спросила Лена, внимательно рассматривая ремень, болтающийся у кузины на бедрах.
Поношенный черный кожаный пояс украшала огромная пряжка из прозрачного пластика. Внутри него блестело какое-то насекомое, по-моему, скорпион. Выглядело все жутковато и странно — вполне в духе Ридли.
— Ты о чем? О старье? Просто стараюсь быть как все, — улыбнулась Ридли и надула пузырь из жевательной резинки. — Ты же понимаешь, крутые девчонки носят именно такие аксессуары!
Без леденцов Ридли выглядела так же странно, как мой папа, когда Эмма заставила его перейти на кофе без кофеина.
— Тебе придется переодеться, когда пойдем домой, а то бабушка обо всем догадается, — увещевала ее Лена.
Но Ридли кинула мятое платье на асфальт и демонстративно наступила на него босоножками на высоченных каблуках.
Лена вздохнула и вытянула руку — наряд поднялся в воздух и приземлился прямо ей на ладонь, но ткань моментально вспыхнула. Лена отшатнулась, и платье, дымясь, спикировало к ее ногам.
— Черт! — вскрикнул Линк, пытаясь затоптать пламя.
От материи осталась лишь кучка пепла. Лена покраснела. Ридли усмехнулась и бросила:
— Молодец, сестренка!
— Я не хотела, — расстроенно пробормотала Лена.
— Точно, — раздраженно отрезала Ридли.
Мы, конечно, знали, что со способностями Лены творилось нечто странное, и это не могло не вызывать опасений — ведь она являлась и светлой, и темной. Ее сила всегда была непредсказуемой, но теперь она могла вызывать все: от ливней и ураганов до лесных пожаров.
— Я тебе после уроков новое куплю, Рид, — заверила ее Лена.
— Ой, только не надо жертв! — закатила глаза Ридли, порылась в сумочке и достала оттуда темные очки.
— Отличная идея. — Линк нацепил поцарапанные узкие очочки, которые были в моде, когда мы учились в шестом классе. — Ну что, конфетка, повеселимся?
Они направились к лестнице, а я воспользовался моментом и прижал Лену к себе. Она откинула с лица мои лохматые каштановые волосы и посмотрела из-под густых ресниц золотистым глазом темного чародея и зеленым глазом — светлого. Это было постоянным напоминанием о той ночи, когда Сэрафина вызвала семнадцатую луну раньше срока, и Лена поняла, что обладает обоими видами силы. Разноцветные глаза будто говорили, что ее выбор изменил не только мир магов, но и мир смертных.
«Итан, не надо…»
«Ш-ш-ш… ты очень переживаешь».
Я обнял ее, и по моим венам потек невыносимый огонь. Меня обожгло изнутри, дыхание перехватило. Лена нежно прикусила мне нижнюю губу, и я полностью потерял ориентацию в пространстве. Мне почудилось, что мы стоим не на школьной парковке. Наверное, у меня начались галлюцинации: сначала мне мерещилось, что мы целовались в воде на озере Моултри, потом у моей парты на уроке английского, на трибунах в спортзале, в саду Гринбрайра…
Вдруг меня словно тенью накрыло, и я ощутил что-то непонятное. То же самое было на вершине водонапорной башни. На меня навалилось удушье и головокружение, мы с Леной оказались в грязи, обнимаясь в открытой могиле, и я начал терять сознание…
У меня подогнулись колени. Внезапно раздался чей-то громкий голос, и Лена, прервав поцелуй, высвободилась.
