Ознакомительная версия.
Первое, что встретило Юльку на балконе — удар холодного воздуха. Второе — взметнувшийся к небу многоголосый крик. Заняв свободное место у мраморных перил — свита разделилась на две части и стояла по бокам — мать и дочь оказались под прицелом тысяч пар глаз.
— Юлла! Юлла! — скандировала толпа.
Это было необъяснимо. Юлька огляделась: короля нет? Выходит, и во сне мать осталась без мужа? И все же, почему подданные приветствуют не королеву, а принцессу? Или не приветствуют? Шум толпы скорее напоминал шторм, чем мирный морской прибой. Сцена затягивалась и раздражала Юльку. Надо было выкинуть какой-нибудь фортель. Вспомнила кадры из советской хроники: вожди на трибуне мавзолея, приветственно машущие ручкой. Так и сделала. Подняла руку на уровень подбородка и неторопливо поводила туда-сюда. Тишина обрушилась, словно спрятанный за стеной звукорежиссер вырубил звук. Люди, запрудившие площадь перед дворцом, застыли с поднятыми головами, не сводя взглядов с балкона. Мать зашипела что-то злобное. «Чего это они? — удивилась Юлька — Подумаешь, прикололась. Нельзя, что ли?» Она продолжала помахивать, растянула губы так, что стало больно, и наклонила голову, взглянув вправо, потом влево, потом снова вправо, и снова влево.
— Ю-у-у — а-а-а! — взорвалась толпа.
В воздух полетели шапки, руки поднялись и размахивали в ответ на Юлькино приветствие. Потом началось движение: задние стремились вперед, те, кто стоял ближе, вынуждены были расходиться в стороны, чтобы дать дорогу жаждущим рассмотреть принцессу. Юлька продолжала помахивать и улыбаться. Боковым зрением она увидела, что мать, а за ней и свита, копируют жест. Стало весело, она уже улыбалась, ничуть не притворяясь.
Рука мерзла. Приходилось прятать ее под мантию и тереть другой теплой рукой. Над толпой пролетал вздох разочарования. Мать что-то недовольно шипела. Юлька снова выпускала руку на свободу и помахивала, чувствуя, как боль стреляет в запястье и в локте.
Дико обрадовалась, услышав пронзительный голос мужчины в камзоле с меховой оторочкой. Он выступил вперед, выбросил руку, указывая на Юлю и прокричал довольно длинную фразу, где не было вразумительных слов, исключая одного — «Юлла». Народ на площади завыл: «Ю-у-у-а-а-а-а». Юлька спрятала закоченевшие пальцы подмышку и чуть не бегом бросилась с балкона, опережая неспешно плывущую маму. Хотела свернуть в «свою» комнату, но путь преградил все тот же дядька, он шагал с каменным выражением лица и неуловимыми движениями упреждал Юлькины попытки свалить. Двигаясь во главе процессии, королева и принцесса прибыли в следующий зал, где обнаружили накрытый на двадцать персон стол. Во главе располагалось кресло с широкой и высокой спинкой, увенчанной крупной стилизованной короной. Оставив его без внимания, мать прошла к тому, что стояло напротив, меньшего размера и более скромной короной. По правую руку от мамы пришлось садиться Юльке — на стул, отмеченный крохотной короной. Остальные предметы мебели выглядели обычными, но смотрелись нарядно, вписываясь в единый стиль: белое крашеное дерево и брусничного цвета бархатная обивка.
Уже через минуту вся толпа расселась. Рука в белой перчатке — ее обладателя Юля не увидела — поставила перед ней тарелку супа. Не обращая внимания на сотрапезников, девушка схватила лежащую на салфетке ложку и принялась за еду. В прозрачном бульоне с едва заметными блестками жира удалось найти десяток мелко нарезанных кусочков вареной говядины, крупу, напоминающую перловку, но помельче, и кусочки овощей — не слишком много. Тем не менее, горячая, пусть и малосоленая, без специй еда хорошо согревала, Юля ела с аппетитом. На второе принесли жареные косточки, обтянутые тонким слоем мяса и кожицы. Вероятно, перепел. Девушка слышала о таких деликатесах, но никогда не пробовала. Оказалось довольно вкусно. Десерт — пышная бело-розовая масса — был выше всяких похвал. Юлька выскребла все до капельки и, отставив вазочку, перехватила недоуменный взгляд сидевшего напротив, чуть правее от нее, юноши. Парень был симпатичный. Волнистые ухоженные волосы темными локонами падали на плечи. Глаза, цветом напоминавшие лягушачью кожу — бурую с зеленоватым оттенком, были очень выразительны. Яркие полные губы выглядели напряженными, владелец, словно стесняясь их объема, несколько растягивал их, что, впрочем, не выглядело улыбкой. Обед завершился подачей нарезанных свежих фруктов. Фрейлины и вельможи, прихватив с собой тарелочки с фруктовым ассорти, выбирались из-за стола и разбредались по залу, кучкуясь около окон или в глубине у колонн. Парень, до сих пор сверливший Юльку взглядом, отдающим болотной тиной, качнул головой, приглашая отойти в сторону. Она послушно проследовала к дальней колонне. Там в небольшом углублении прятался портрет короля.
— Па-а! — невольно выронила Юлька.
Визави проигнорировал возглас и завел длинную речугу. «Мозги пудрит девушке, — усмехнулась про себя Юля и поправилась, — принцессе». Подавляя растущую неприязнь, хотела уж спросить: не владеет ли, случаем, молодой человек русским? Не успела, заметила спешащую к ним маму. Та бросила напыщенного вельможу, не дослушав его, и шла к дочери сама, что, по всей вероятности, противоречило правилам. Юля была рада отделаться от навязчивого кавалера и шагнула навстречу. Королева обронила несколько вполне добродушных фраз, обращаясь к парню, и увела дочь, взяв под локоток. Никто не последовал за ними. Скорее всего, мама вернется к прерванным беседам. Юле же пришлось опять остаться в комнате одной.
За окном темнело. Усталость от необъяснимых событий и переживаний наводила на мысль о «поваляться и почитать». Книги не пришлось долго искать. Четыре шкафа находились в смежной комнате, напоминавшей кабинет, совмещенный с библиотекой. Вытянув из плотного строя шесть томиков наугад, Юля раздраженно бросила их один за другим на стол. Ни русских, ни английских — сошло бы на худой конец — текстов не обнаружилось в здешнем собрании.
Возвращаясь в спальню, наткнулась на угрюмую служанку. Та стояла, потупившись — изображала скорбное ожидание. Веселая порхала у кровати: сняла и сложила блестящее стеганое покрывало, отвернула угол одеяла и распустила шнурки балдахина.
Руки печальной служанки тоже оказались ловкими: уже через минуту Юлька избавилась с ее помощью от тесного наряда и облачилась в просторную рубашку из кипельно-белого батиста с кружевом по подолу и краям широких рукавов. А еще через минуту она сомкнула веки, лежа не воздушно-пушистой перине под легким, но удивительно теплым одеялом. Заснула мгновенно. Прикольно звучит: заснула во сне.
Не успев сделать двух глубоких вдохов мирно почивающего человека, Юля открыла глаза. Вскрикнула от восторга, увидев любимую родную комнатку. Потянулась. Пошевелила пальцами рук и ног. Резким движением вскочила с кровати. Подпрыгнула, присела, снова подпрыгнула, снова присела, выудила из-под кровати гантельки и начала выполнять привычные упражнения. Как приятно ощущать силу в мышцах! Тянуть их, напрягать, смотреть, как надуваются под кожей бугорки. С кухни прилетел запах жареного теста, смешанный с ароматом вареной вишни. В желудке раздалось требовательное урчание. Конечно! Вчера улеглась без ужина. Завтраки-обеды во сне не в счет.
Метнулась на кухню как была — в ажурных трусиках и майке до середины попы. Обняла маму, колдующую над сковородкой со шкворчащими блинчиками — покупными, понятное дело, мама не любила готовить, да и когда ей! Она успела обернуться:
— Без тапок! Без халата! Марш одеваться.
— М-м-м… с вишней! Обожаю!
От вчерашней грозы не осталось и тени. Разве что, наблюдая, как дочь моет тарелки после завтрака, мама проговорила задумчиво:
— Прости, Юляшка, я вчера сорвалась. Не смогу купить тебе айпад, чего уж. Оставляй. — Юля кивнула, не оборачиваясь, мама добавила: — Но не думай, что это тебя обяжет. Отец слишком…
— Не переживай, мамуля, все равно, я люблю тебя больше всех-всех-всех.
День прошел чудесно. Преподаватели в честь дня рождения не беспокоили вопросами, напротив, поздравляли с восемнадцатилетием и произносили многословные пожелания. Девчонки обнимали, чмокали в щеки, неизменно пророчили любовь, готовую обрушиться на голову счастливицы с минуты на минуту. После занятий отправились в кафешку неподалеку от колледжа. Тетя Лиза — мамина сестра — кинула на карту имениннице шесть тысяч рублей, можно было оттянуться компанией. «Алисо» — вполне симпатичное заведение, названное в честь супруги хозяина — встретило тихой музыкой, мягким фрагментарным освещением и запахом хвои: готовясь к встрече нового года, здесь испытывали недавно купленную ароматическую насадку в систему кондиционирования. Стол на восьмерых был накрыт в глубине помещения рядом с невысоким подиумом, символизирующим сцену, где пели караоке. На стене висел большой экран, там транслировали слова выбранной песни и, по желанию, изображение поющего. Сейчас на сером полотне мелькали кадры последнего клипа певицы Нюши.
Ознакомительная версия.
