- Зангра платит за мир и спокойствие, - заключил мужчина, обведя твердым взглядом каждого из собравшихся на скале, призывая всех быть свидетелями его слов.
Новые раскаты грома нарушили воцарившуюся тишину, небо содрогнулось и отозвалось долгим эхом.
- Пред лицами богов и всех здесь собравшихся, в знак скрепления мира между народами Моргаша и Зангры, - перекрикивая шум стихии, седовласый старец продолжил церемонию, - сегодня соединяются в союз великий и достойнейший муж земель Зангры и прекраснейшая из дев Моргаша.
Старец взял руки жениха и невесты и, быстро сделав небольшие засечки маленьким кинжалом на их запястьях, соединил рану к ране, удерживая две руки в неподвижности, читая древние молитвы и взывая богов к успеху этого союза. После соблюдения обряда благословения, старец повернулся к паре и громко произнес:
- Отныне вы неразделимое целое, муж и жена не только в глазах людей, подданных, но и пред богами. Да будет благословен ваш союз.
Наступила гнетущая тишина, и в ней нареченный муж подошел вплотную к девушке, распахнул свою накидку и одним быстрым движением снял с шеи затейливую золотую цепь с висящем на ней ярко-синим камнем в оправе. Каждый правитель Зангры в день своего восхождения на престол получал два дара от своего народа: две цепи с камнями-кулонами, символизирующие власть - одну для себя, а вторую - для будущей избранницы правителя, которая разделит с ним бремя правления. Именно этот символ законности брака и разделения своей власти правитель Зангры собирался преподнести своей нареченной жене. Он продемонстрировал всем присутствующим две цепи власти и уверенным движением опустил скрывающий девушку капюшон, чтобы повесить на ее шею символ законности их брака.
Грозный голос, похожий на рык раненого зверя, раздался по окрестным холмам, отталкиваясь эхом в торчащих пиках скал и уносясь трусливо прочь. Это рык заглушил грохот грома. Яркие синие глаза вспыхнули сотней молний.
- Это не она. - Мужчина грозно развернулся к маленькой процессии, представляющей правителя Моргаша.
Глава 2.
Можно ли с легкостью принять свою долю, когда совершенно не знаешь, что ждет в будущем? Можно ли остаться совершенно спокойным, когда знаешь, что от тебя зависит не только собственная судьба, но и судьба даже не одного, а двух народов? Можно ли с легкой душой покидать отчий дом, чтобы навсегда стать одной из тех "варваров", что истребляют твой народ? Можно ли быть уверенной в собственном завтрашнем дне, если этот и другие последующие дни будут наполнены ненавистью и презрительными взглядами, осуждением и недоверием к "чужой", которая является для них таким же "варваром", так же, как и они для нее? И можно ли сохранять спокойствие, когда о своей участи становится известно лишь только накануне?
Маленькая процессия направлялась к западу, к границам Моргаша и Зангры. Там, на границе двух земель, их должны были уже ждать, чтобы препроводить к заповедным землям, где должно было свершиться таинство соединения двух правящих кланов.
Чем ближе становились гряды заповедных гор, тех больше неистовствовала природа. Сильный ветер сбивал с ног, подол теплой накидки то и дело цеплялся за кусты и коряги, словно неведомые силы пытались удержать от опрометчивого поступка. Но не смотря ни на что нужно было идти вперед. Хоть и было страшно не столько от лютовавшей непогоды, сколько от одной только мысли о предстоящем.
Сопровождавшие воины не посмели, а быть может просто и не пожелали идти дальше и, передав встречавшему отряду воз, развернулись и покинули земли Зангры. Оставалось лишь только печально смотреть, как они оставляют дочь правителя Моргаша в чужих землях. Их бросили... Нет, фактически это ее бросили на произвол судьбы и на милость правителя, с которым ее народ уже многие десятилетия вел изнуряющую войну, принесли как агнца в жертву волкам ради призрачного мира.
Маленькая фигурка девушки зябко куталась в длинную меховую накидку. Ее мысли были далеки от разглядывания меняющихся окрестностей на их пути. А было ли что рассматривать? Вокруг царили серость и полумрак, ни единый луч солнца уже многие годы не освещал эти унылые земли. Зеленые плодородные земли остались позади, уступив место скалистым и пустынным. Девушку всю дорогу одолевали тревожные мысли, такие же серые и печальные, как и все вокруг. Ей даже не дали ни с кем попрощаться. Под завесой ночной тьмы маленький отряд выехал из крепости, и проводить их никто не вышел. Только старая нянюшка Сенира, да старик Виллен вопреки решению своего господина вызвались сопровождать нареченную невесту.
Небольшой отряд Зангры шел чуть поодаль от путников, показывая, что пребывание последних в этих землях не радует их. Да это и можно было понять: бесконечная война, начатая еще давними предками правителей Моргаша и Зангры, вымотала людей до предела, опустошила их закрома, отняла все и каждый день уносила жизни ушедших на бессмысленное кровопролитие мужчин. Не было ни одной семьи по обе стороны от границы земель, кого бы не коснулось подобное горе утраты. Брак между правителем Зангры и дочерью правителя Моргаша в таких условиях представлялся едва ли не единственным выходом, попыткой обрести мир и спокойствие. И теперь следовало во что бы то ни стало пройти древний обряд сочетания браком перед богами, дабы установить перемирие между землями и народами. Несмотря на то, что мир между народами и затребовал такую высокую цену, как брак дочери правителя с предводителем «диких варваров», как называли всех противостоящих армии Моргаша жителей Зангры, отступаться от условий сделки никто не собирался. В первую очередь, это дало бы передышку для укрепления границ и отдых приграничным поселениям, больше всего страдающим от кровопролитных сражений. Ради тех людей, угнетенных ужасами войны, стоило пойти на такую жертву. И пусть будущее казалось не просто туманным, а неопределенным, но как сердце твердило, что одна жизнь стоит спокойствия целого народа.
Позади остались родные земли. Позади остались мечты и надежды. Сейчас не было ничего. Путники оставили у подножия горы своих лошадей вместе со встретившим их отрядом и теперь поднимались наверх к заповедным местам. За спиной слышалась перебранка Сениры с Виленом, да и те спустя некоторое время утихли. Чем выше поднимались путники, тем неистовее гневалась стихия, только это не могло остановить их - они шли навстречу великой цели.
Страх перед предстоящим все более сжимал сердце, леденя тело и душу. Погруженная в собственные мысли, девушка решительно шла вперед, кутаясь в теплую накидку, прячась в нее не от пронизывающего холодного ветра, а от жестокой действительности и от сочувствующих взглядов Сениры и Вилена. Она не хотела жалости и сочувствия. Судьба сделала выбор за нее, а роптать на нее было бы сущим кощунством. Нужно было с достоинством принять выпавшую ей долю, так, как полагается невесте и будущей жене правителя. А также той, на кого теперь надеется народ Моргаша.
Страх подстегивал идти вперед, чтобы скорее встретиться с неизвестностью и разрушить ее леденящие щупальца, что сковывали изнутри все сильнее по мере приближения к вершине. Едва только показался свет священных огней, девушка в нерешительности остановилась и оглянулась назад, вниз, туда, где оставалась ее прежняя жизнь. Она понимала, что больше туда уже ей не вернуться. Сердце гулко билось в груди, отсчитывая ритмы страха и печали. Поравнявшиеся с ней старик с нянюшкой успокаивающе погладили по руке, верно истолковав эту остановку.
