Просунув руку в загнетку и поставив кружку ближе к заслонке печи, Злата присела на край лавки и задумалась. Умная мысль в голову пришла только одна.
— Ренечка, скажи, а как новорожденных кормят? — ласково спросила Златослава у фамильяра.
— Окстись, девка! — огорошено просипел Терентий, прекратив вылизывать заднюю лапу. — Ты спрашиваешь у кота, как вскармливать человечьего младенца?! У кота?! Златка, я был лучшего мнения о твоих умственных способностях.
— Рень, ну у кого мне еще спрашивать, а? — не обидевшись, пробормотала царевна и, подперев щеку кулачком, продолжила. — Мне же ребенка младше пяти лет не доверяли никогда. Младших сестер и братьев у меня нет. Племянниками няньки и невестки занимались, я их и видела-то хорошо пару раз в седмицу и то только на чужих руках. А ты, сокровище мое рыжее, на полвека старше меня, кому как не тебе такие вопросы задавать?
— Злат, я кот, а не кормилица, — возмущенно фыркнул фамильяр.
— Ну, Реня-я! — почти простонала девушка. — Чем мне кормить ребенка?!
— Грудью! — вызверился рыжий и с независимым видом направился в спальню.
— Твоей?! — теперь уже вышла из себя Златослава и дернула проходящего мимо Теренития за пушистый хвост.
— Своей! — зашипел кот, пытаясь извернуться и ударить лапой Ёжке по руке.
— Только посмей! — пригрозила та, отпуская помятый хвост своего фамильяра.
— Дура! — огрызнулся Терентий.
— Корм для блох! — выпалила в ответ Баба Яга.
— Ах, ты по больному бить! — задохнулся от возмущения фамильяр. — Да, я тебе…
— У вас рожок есть? — неожиданно подала голос русалка.
Девушка и кот сверлили друг друга тяжелыми взглядами, но тихий голос речницы вовремя остановил готовое начаться кровопролитие. Оба они дружно обернулись и, глянув на русалку, решили отложить смертоубийство на неопределенный срок.
— Рожок? — переспросил Терентий.
— Зачем? — добавила Златка.
— Если мать родами умирает или молока у нее нет, младенца из рожка кормят, — спокойно принялась объяснять русалка. — Внизу дырочку делают маленькую, молоко с водицей разводят и малышу дают.
— Чего сразу не сказала? — с подозрением прищурив зеленые глаза, потребовала ответа кот.
— А вы у меня и не спрашивали, — фыркнула речница, после перепалки этих двоих переставшая бояться и Бабы Яги, и ее кота.
— Рожок, — задумчиво пробормотала Златослава, уже не обращая внимания на русалку и вполголоса ворчавшего на нее фамильяра. — Рожок!
Златка бросилась в спальню, никому ничего не объяснив. Озадаченный поведением хозяйки Терентий шмыгнул за ней и успел как раз в тот момент, когда Ёжка скинула с сундука шкуру, откинула крышку и залезла чуть ли не с головой в его недра. Из сундука при помощи ловких ручек девушки в разные стороны полетели до того момента аккуратно уложенные вещи, присланные отцом года полтора назад. Златке смутно помнилось, что, просматривая присланный из отчего дома сундук, наткнулась на небольшой охотничий рожок оправленный серебром и самоцветами. Тогда она решила, что видимо кто-то из племянников перед самой отправкой умудрился туда засунуть свою игрушку. Именно этот рожок царевна и пыталась найти.
По воле провидения рожок оказался на самом дне сундука и, когда девушка до него добралась, оказалось, что пол вокруг нее усеян скомканными отрезами разнообразных тканей, тесьмой, лентами и мотками пряжи. Злата обвела удивленным взглядом разбросанное добро, но тут же махнула рукой и поспешила обратно на кухню. Рожок требовалось тщательно вымыть и желательно хорошенько прокипятить. По пути царевна умудрилась наступить на хвост Терентию, который не преминул взвыть дурным голосом на всю Избушку, чем конечно же напугал и без того впечатлительную русалку. Речница нервно дернулась, разбудив до того момента тихо посапывающую малышку. В жилище Бабы Яги повторно раздался отчаянный детский плач, переходивший порой в тихие жалобные всхлипывания, которые заставляли сердце девушки сжиматься от жалости.
— Реня, если подобный вопль повторится еще раз, я тебе этот самый хвост вообще оторву, — как-то совсем буднично и почти спокойно предупредила Яга кота, одновременно набирая в черпачок чистой воды.
Возражать и возмущаться фамильяр не стал. Чувствуя свою вину и, уж чего греха таить, побаиваясь, что Златослава исполнит обещанное, Терентий бочком-бочком прошмыгнул вдоль стены и спрятался за печку. Русалка, пытавшаяся успокоить ребенка, заметив изворот кота, только презрительно фыркнула и что-то тихонечко почти на грани слышимости запела.
Златка не обратила внимание ни на одну, ни на другого. Девушка была занята. Сначала она кинула рожок в черпак и колдовством вскипятила в нем воду, подержала его в кипятке и подлила холодной воды. Только после этого Ёжка осторожно вытащила рожок и положила его на чистый полотенчик. Затем из загнетки была извлечена кружка с теплым молоком, содержимое, которой было живо разбавлено колодезной водицей и залито в рожок. На кончике рожка тут же выступила крупная белесая капля, не удержавшаяся и упавшая на пол, а на ее месте к тому времени уже появилась другая.
Удовлетворенно кивну, Златослава позволила следующей капле упасть на тыльную сторону ладони. Молоко было не горячим и не холодным, а приятно тепленьким, почти как парное. Вот теперь малышку можно было и накормить.
— Вот держи! — царевна протянула речнице рожок.
— Нет, — отрицательно покачала головой русалка и поспешила объяснить, — тебе самой надо учиться ее держать и кормить. Я не могу тебе в этом помочь. Я же нечисть, в конце концов, и даже находиться в доме долго не могу, мне уже становится не по себе. Прошу, позаботься о девочке! Ты живая, у тебя теплый дом и в нем обязательно найдется место для этой малышки…
Девушка ждала чего угодно, но не такой прочувствованной, горячей речи от водяной нечисти. Сказать, что Злата была удивлена — это ничего не сказать. Царевна изумленно хлопала глазами и не знала, что ей на это ответить.
Ёжка нащупала пустующий табурет и осторожно опустилась на него, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы объяснить русалке, почему она не может оставить у себя этого ребенка. Слова отказывались подбираться, да и в голове стоял сплошной кисель вместо связных мыслей.
Как объяснить давно умершей и переродившейся в речницу девчонке, что она незамужняя девка, к тому же царевна, которая просто не может взять на себя ответственность за судьбу этой малышки. Ведь рано или поздно в Избушку обязательно нагрянет кто-то из Кощеева семейства. Как она тогда объяснит родичам и отцу, откуда у нее появился новорожденный ребенок?.. Ну, ладно. Допустим, отцу она объяснит, расскажет всю правду, и он даже ей поверит и поймет. А как тогда объяснять прочему люду, почему получилось, что сбежавшая два года назад из-под венца царевна обзавелась ребенком? Это же какой срам! Что о ней подумают?..
Поток почти несвязных мыслей, скачущих как ручеек по камушкам, прервался, когда Злата обнаружила на своих коленях сверток с ребенком. В тот момент, когда произошло осознание случившегося, русалка как раз поправляла ее левую руку так, чтобы царевна держала головку ребенка чуть приподнятой.
— Ну, вот теперь можешь кормить, — удовлетворенно сообщила речная дева и сделала два стремительных шага назад, прочь от Бабы Яги.
— Етишкин…, - начала было Ёжка, но вовремя умолкла и с каким-то священным ужасом уставилась на копошащуюся на ее коленях девочку.
— Рожок к ее ротику поднеси, — посоветовала русалка, наблюдая с безопасного расстояния за действиями Златославы.
— Ага, — нервно сглотнув, произнесла царевна, осторожно выполняя указание, и после сдавленно пискнула. — Ой, она ест!
На эти слова речница только фыркнула и отступила еще на шаг. Новорожденная малышка, громко причмокивая, посасывала кончик рожка, а Златка не отрываясь, как зачарованная, наблюдала за умилительно сосредоточенным личиком девочки и ее крошечным кулачком, который она умудрилась высунуть из тепла и теперь время от времени упиралась им в руку девушки. Оторваться от этого зрелища было почему-то невозможно, а ощущение маленького тельца на своих коленях было таким правильным и приятным, что с каждым мгновением мысли о том, что девочку необходимо кому-то отдать на воспитание становились совсем малопривлекательными и вообще какими-то кощунственными.
