— А что означают эти браслеты? — спросил Томас, кивнув на мои запястья.
— Это и есть Оковы Смирения, которые блокируют любое применение магии.
— И что будем делать? — растерянно спросил Клаус, почесывая затылок.
Я пожала плечами и сказала:
— Меня уже вызывали сегодня на допрос.
Они уставились на меня удивленными взглядами. Я с чувством глубокого удовлетворения посмотрела на их изумленные лица и едва не показала им язык.
— И как все прошло? — встревожено спросили приятели.
— Не знаю. Мне сказали, что вызовут позднее.
— Может попробовать снять эти браслеты или снова укрыться где-нибудь? — тихо произнес Томас.
Я отрицательно покачала головой и ответила:
— За меня поручились Хранительница, отец и даже ректор. Я не могу подвести их всех. Остается только ждать.
— Алина, что значит ждать? А если тебя признают виновной? — с волнением в голосе спросил Томас.
— Давайте дождемся окончания расследования, а потом уже будем действовать. — раздраженно отозвалась я, а затем уже тише добавила — У нас нет другого выхода. Расскажите лучше, как дела у вас.
— У нас все нормально, — начал Томас. — Я встретился с сестрой, все ей рассказал. Знаешь, она так обрадовалась, что у нее есть брат. София рвалась пойти вместе с нами и сейчас ждет нас в замке Хранительницы. Я очень хочу, чтобы ты с ней встретилась.
— Я тоже горю от нетерпения с ней познакомиться, — мягко улыбнулась я.
Тут встрял Клаус и сказал:
— Ну, хорошо. Пока ты ждешь окончания расследования, мы с Томасом разузнаем последние новости в Академии, а там уже согласуем наши дальнейшие действия. Сегодня отдыхай, а завтра встретимся и поговорим.
— Да, Алина, Клаус прав, нужно все обдумать, а потом уже будем действовать.
— Ну, так и решим, — сказал Клаус, вставая и направляясь к двери.
— До завтра, — произнес Томас, впиваясь в меня взглядом.
— До завтра, — ответила я смущенно.
После ухода приятелей я взяла кота на руки и, рассказала ему, что говорила в кабинете ректора.
Мой питомец был возмущен до глубины души:
— Да как ты могла меня так опозорить? Я разве от тебя когда-нибудь убегал? Вот она человеческая неблагодарность.
— Василий, ну неужели ты не понимаешь, я сказала это не для того, чтобы тебя унизить. На самом деле ты самый лучший и преданный питомец на свете. И я очень-очень тебя люблю, — воскликнула я.
Мой лохматый приятель весь остаток вечера со мной не разговаривал, забравшись в самый дальний угол комнаты. Несколько раз я пыталась помириться, но кот был непреклонен.
— Василий, ну что я должна сделать, чтобы ты меня простил? — умоляюще спрашивала я.
Он свернулся в комочек и обиженно молчал. Ближе к ночи в комнате появился отец.
— Ну что, артистка, рассказывай. Что ты устроила сегодня на допросе?
— Пап, это вышло спонтанно. Я не знаю, что на меня нашло.
Отец усмехнулся и проговорил:
— Ладно, посмотрим, как пойдут дела дальше. Смотрители теперь считают тебя не очень разумной. Может, это и неплохо для нас в подобной ситуации. Они вызывали и Селену. Она постоянно рыдала, так что ее пришлось вывести. Думаю, первый раунд вы обе продержались без потерь, но думаю, они продолжат свое расследование.
— Ох, папа, не пугай меня. У меня и так поджилки трясутся. Кстати, я видела Томаса с Клаусом.
— И как дела у них? — сухо спросил отец.
— У них все нормально. Обещали разузнать новости и сообщить если что.
— Тебе нечего бояться, посмотри, сколько у тебя заступников, — проговорил он, обнимая меня. — Кстати, и коротышка Оран передавал тебе привет.
— Как он там? — улыбаясь, спросила я.
— Привыкает потихоньку, но очень скучает, — ответил отец.
— Передавай ему привет, скажи, что мы все по нему скучаем.
Отец улыбнулся и согласно покачал головой.
— Обязательно передам. Ну, я, пожалуй, пойду. У меня сегодня еще есть дела.
Оставшись одна, я ощутила небывалую тоску. Чувство отчаяния и безысходности охватило меня, и я заплакала, даже не пытаясь остановить поток льющихся слез. В дверь раздался тихий стук, приоткрыв ее, я увидела Томаса.
Заметив мое разбитое состояние, он тут же переступил порог и обнял меня. В этот момент мне стало так жалко себя. Мой родной мир был навсегда для меня потерян, а этот мир был настроен враждебно. Гнев, боль, отчаянье и постоянное ожидание скорой гибели вылились в безмолвный крик бедной девушки. Томас не разжимал своих объятий, пока я сотрясалась от рыданий, а лишь мягко поглаживал меня по волосам. Напряженность последних дней уходила вместе со слезами.
Спустя некоторое время он поднял пальцами мое зареванное лицо, впиваясь взглядом, стер слезинки с моих глаз и, улыбаясь, произнес:
— Я никому, слышишь, никому не дам тебя в обиду. Ты мне веришь?
Несколько раз я глупо моргнула, не зная, что ответить, затем с серьезным видом кивнула, и он снова прижал меня к груди.
Не совладав со своими желаниями, он начал осыпать поцелуями мое лицо. Было видно, что ему стоило немало трудов остановиться.
— До завтра, — прошептал он одними губами.
Я в знак согласия кивнула, и Томас вышел из комнаты. После его ухода в моей душе воцарилось удивительное спокойствие и умиротворенность.
Глава 5 Роковая ошибка
Утро встретило меня приветливыми солнечными лучами, мягко проникающими сквозь неплотно прикрытые шторы. Я потянулась, улыбнулась мирно посапывающему коту и стала собираться на занятия. Вчерашние слезы помогли немного снять напряжение последних дней. Состроив смешную гримасу своему отражению в зеркале, я оделась и выскочила в коридор. До занятий оставалось совсем мало времени, поэтому проходя мимо столовой, я увидела выходящих Илону и Риса.
Они с доброй и приветливой улыбкой поздоровались со мной, и мы поспешили на занятия.
Отсидев несколько пар, мы с Илоной решили перекусить. Народу в буфете было яблоку негде упасть. Положив на поднос обед, мы сели за стол у самого окна. Через минуту я заметила в дверях Клауса, рядом с которым тут же стала виться Селена. На правах главы факультета она пыталась обсуждать с ним административные вопросы. Он что-то ей рассеяно отвечал, пока не увидел меня. На ходу извинившись перед ней, он прямиком направился в мою сторону. Глаза Селены вновь полыхнули зеленым огнем, но она сдержалась, отвернулась и вышла в коридор. Не переставая улыбаться, он подошел к нам и присел рядом. Мы перекинулись с ним парой фраз, и тут Илона спросила, впиваясь в него глазами:
— Клаус, а ты не передумал участвовать в спектакле?
Он на мгновение замялся, но тут же проговорил:
— Нет. Конечно я участвую. Он ведь уже послезавтра.
— Ух ты! Ходят слухи, в этот раз организаторы праздника приготовили что-то особенное, — восторженно произнесла моя подруга.
— Правда? Клаус, я точно хочу на это посмотреть, — улыбаясь, объявила я.
Он лишь удивленно глянул на меня, но ничего не ответил. В этот момент в дверях столовой появился Томас. Его окружили несколько миловидных девушек, которые без умолку что-то ему говорили и хихикали. Мой приятель был весел и сыпал разными шутками. Я почувствовала укол ревности, словно в мое сердце вонзилась игла. Увидев нас, он замахал руками и пошел к нам. Девушки ненадолго отстали от него, отправившись в другой конец столовой.
— Я смотрю, ты неплохо проводишь время? — притворно равнодушно проговорила я.
Илона и Клаус вопросительно на меня посмотрели, но промолчали. Только Томас довольно улыбнулся и, наклоняясь к уху, игриво произнес:
— Мне показалось, или ты меня ревнуешь, дорогая.
От его слов я моментально вспыхнула и, задрав подбородок, медленно проговорила:
— Не обольщайся! Нам с Клаусом и без тебя тут было неплохо.
От моих слов Томас побледнел, его губы сжались в тоненькую линию, будто я его разочаровала, и он медленно проговорил:
— Даже так? Ну что ж, не буду вам больше мешать.
