— Ах, Ваше Величество, вы так добры! — с притворным восхищением воскликнула Повариха. — Вы самый великодушный король на свете, и я просто восхищаюсь вами! Но в данном случае… — тут лицо старухи приобрело жестокое выражение. — Доброта здесь не уместна, и вам, Король Хрящ, придётся проявить твердость и несгибаемую волю, как и полагается настоящему Королю.
— Это почему? — со страхом в голосе спросил Хрящ.
— Потому, что, — жёстко ответила Повариха, — поступок этой маленькой дряни, наплевавшей на всех нас, не имеет себе равных во всей истории Бергентауна и приравнивается к Государственной Измене! А вы знаете, Ваше Величество, что это означает?
— Н-н-нет… — заикаясь, произнес король. — А что это означает?
— А это означает, Ваше Величество, — медленно, мрачно глядя на Хряща, ответила Повариха, — что если король, допускающий государственную измену, а потом ещё и щадящий преступника, король, ничего не предпринимающий для поддержания собственного авторитета, будет так править и дальше, то такого короля свергнут с престола его же собственные подданные! А вы ведь, надеюсь, не понаслышке знаете, какие у вас подданные, король Хрящ? — с мерзкой улыбкой добавила старуха. — В общем, думайте, Ваше Величество! У вас сейчас только два варианта. Проявите мягкотелость — и я не дам гарантии за ваше будущее. А если проявите твердость и характер — станете Великим королём! Что вы выберете?
Повариха испытующе смотрела на молодого короля. У того на лице сейчас отражалась целая буря чувств. Хрящ не знал, что ему делать в той ситуации, что сейчас обрисовала ему старуха. Ему было безумно жаль эту девушку, но так же было страшно потерять корону и быть свергнутым как и его отец. Видя его колебания, Повариха решила достать из рукава свой последний козырь. Низко наклонившись над парнем, она с фальшивой жалостью в голосе проговорила:
— Ах, сир, как я вас сейчас понимаю. Мне, признаться, и самой жалко эту служанку, но, учитывая её вину, иного способа наказать её я не вижу. К тому же, — тут голос старухи приобрёл злобное выражение, — вам не кажется, Ваше Величество, что именно из-за неё вы потеряли свою даму сердца?
— Леди Блести Сверкай?! — поражённо вскричал молодой король. — А причём здесь она?
— А при том, Ваше Величество, — старуха гадко ощерилась, — что ваша дама сердца, если вы конечно не забыли, обещала прийти к вам на праздник! А как она могла прийти к вам на праздник, если его не было? Вы не находите здесь совпадения?
— А ведь верно… — потрясённо проговорил Хрящ. — Служанка выпустила троллей и из-за этого праздник не состоялся. А раз Тролльдень был испорчен, то и Леди Блести Сверкай не пришла на него. Так вот почему я её сегодня так и не увидел…
Лицо молодого короля гневно исказилось. Он с выражением невыносимой боли уставился на маленький жёлтый ботиночек, стоящий перед ним.
— Вы правы, Повариха… — наконец, после недолгого молчания, глухо произнёс Хрящ. — Это государственная измена и она не заслуживает снисхождения… Эта служанка должна понести наказание за своё преступление перед своим королём и перед своим народом! Подайте мне бумагу! — зеленоволосый парень с горящими от гнева глазами посмотрел на Повариху. — Я напишу указ о завтрашней показательной казни! Пусть ни у кого больше в дальнейшем даже не возникнет сомнения в том, что король Хрящ способен на милосердие к преступникам!
— О, писать ничего не нужно, Ваше Величество, — угодливо склонилась Повариха. — Всё давно уже готово. Вам нужно всего лишь подписать указ.
С этими словами старуха достала из внутреннего кармана поварской куртки лист бумаги, на котором был написан указ о приговоре к исключительной мере наказания за государственную измену служанке Тихоне, самой же Поварихой и составленный. Король Хрящ, бегло прочитав, с мрачной решимостью подписал его и, поставив в правом нижнем углу печать, отдал его Поварихе.
— Мудрое решение, сир, — подобострастно глядя на короля, раскланялась Повариха. — Решение, достойное Настоящего Короля! Вас ждёт великое будущее, Ваше Величество!
— Очень на это надеюсь, — тихо ответил Хрящ. — А теперь иди, Повариха. Я очень устал, и мне нужно побыть одному.
— Конечно, сир! Не смею вас больше беспокоить! — старуха, низко кланяясь, попятилась к выходу и, закрыв за собою двери, оставила сидеть Короля Хряща в угрюмом одиночестве.
«Всё идет отлично!» — злорадно потирая руки, думала Повариха, шагая по скудно освещённому коридору. Первая часть жестокой задумки удалась, теперь нужно приступить ко второй части коварного плана. А для этого ей был нужен самый страшный берген, живущий в этом дворце после неё, и она знала, где его найти. Зловеще улыбаясь, Повариха свернула из коридора, по которому шла, в другой, практически ничем не освещённый, ведший в самую жуткую комнату во всем дворце. Комнату королевского палача…
========== Глава-5 ==========
Зайдя в комнату палача, Повариха с любопытством огляделась. Даже она бывала здесь нечасто. Комната была довольно просторной, даже большой, не каждый во дворце мог этим похвастать. Все стены были увешаны разного рода старинными жуткими приспособлениями для пыток и разнообразным оружием, начиная от больших зазубренных ножей и заканчивая огромным, двуручным топором с очень широким лезвием. В углу комнаты стоял большой камин с узорчатой решеткой, в котором весело потрескивал оранжевый огонь, распространяя вокруг себя волны удушающего жара.
Сам хозяин этого места стоял сейчас возле большого точильного круга, на котором он как раз правил до бритвенной остроты один из своих огромных двуручных топоров. Палач был довольно колоритной фигурой. Огромного, почти двухметрового роста берген, с длинными когтистыми руками и жуткими глазами на зверской физиономии, одетый в облегающий кожаный костюм с металлическими заклёпками. Увидев стоящую у порога старуху, палач расплылся в притворной радушной улыбке на всю свою большую зубастую пасть.
— Госпожа Повариха! Вы всё так же очаровательны, как всегда! Чем обязан столь приятному визиту?
— Ах, оставьте вашу лесть, господин палач, она здесь совершенно неуместна, — проворчала старуха, зайдя в комнату и усевшись на один из двух грубых деревянных табуретов, стоявших в комнате. — Я зашла к вам по делу, а не для того, чтобы выслушивать ваши неуклюжие комплименты.
— О, ну раз такое дело, я внимательно вас слушаю, госпожа Повариха, — палач отвесил лёгкий поклон, и, отложив в сторону отточенный до бритвенной остроты топор, уселся на второй табурет, с любопытством глядя на старуху.
— Ну, во-первых, — начала Повариха, — у меня для вас есть хорошая новость! Завтра вас ждёт работа! Король Хрящ подписал указ о казни служанки, совершившей государственное преступление! Вы, наверное, уже слышали о сорванном празднике?
— Ну разумеется, госпожа Повариха! — осклабился палач. — Вы, полагаю, говорите о служанке, выпустившей троллей, предназначавшихся на Тролльдень, не так ли?
— Совершенно верно, господин Палач, — с ухмылкой подтвердила старуха. — Эта маленькая дрянь своим беспрецедентным поступком заслужила смертную казнь, которую вам предстоит осуществить завтра на городской площади, при всём народе! Вот, если сомневаетесь, указ короля, с его подписью и печатью!
Повариха достала бумагу и протянула ее палачу. Тот внимательно её прочитал и, пожав плечами, с жуткой улыбкой вернул обратно старухе.
— Желание нашего короля для меня закон! — весело проговорил палач. — Если Его Величество желает смертной казни, он её получит! Но, госпожа Повариха, — тут палач хитро посмотрел на старуху, — вы говорили, что это “во-первых”. У вас есть что-то и “во-вторых”? Может, какая-то просьба личного характера?
Палач выжидающе смотрел на Повариху, скрестив на груди могучие ручищи и прищурив один глаз. Та сразу немного смутилась и, зачем-то воровато оглядевшись по сторонам, тихим голосом проговорила, глядя палачу прямо в глаза:
— Да… Господин Палач… Такая просьба есть… И я хочу, чтобы этот разговор остался только между нами.
