– Или снова продолжишь играть в созданную тобой же реальность, где я лишь ученик, подвластный тебе подмастерье, которого можно использовать по собственному разумению?
Вопреки желанию наружу полезла обида. Что он забыл в Солитдаре перед грандшоу? Зачем заставил нас показывать его раньше времени? Получается, что, сам того не ведая, Верховный правящий стал катализатором механизмов, приведших к трагедии.
– Ты тоже не стремился рассказать мне о внучке!
Он жестко оборвал мои мысли. Значит, все-таки знает. Хотя глупо было надеяться, что после всего это останется в тайне. Наверняка кто-то проболтался о неприглядной сцене, произошедшей перед моим последним выступлением. Вернее, перед попыткой его.
– Не думал, что на фоне последних событий это занимает первое место. Ты прекрасно понимаешь, почему я не стал волновать тебя данной информацией.
О да. Он понимал, что в последние годы, да еще и после того, как он обошелся с Диром, я справедливо не горел желанием отдавать ему девчонку. Тем более сам недавно и совершенно случайно узнал о ней.
Голова снова разболелась, как бывало каждый раз, когда речь заходила о Мелинде или о цирке. Драконовы последствия особого успокоительного! И еще одна причина осуждать решение отца. Сколько же в моей жизни было этой Эвы Овайо, что теперь воспоминания с ее участием отдавались в голове мигренью по сто раз на дню?
– Не поверишь, но с недавних пор я только и занимаюсь, что поиском драконовой девчонки. Собственно, как и большинство других правящих. Случилось это потому, что ты спишь с кем попало без разбора и даже не думаешь контролировать себя. Пятнадцать лет, Коул, пятнадцать! Ты в своем уме?!
Но я уже не слышал его. В голове лишь стучали слова «поиском драконовой девчонки». Напряженно спросил:
– Разве ты не забрал ее, как только…
– Как только – что? Как только меня вытащили из-под обломков треклятого амфитеатра? Ее и драконовых Овайо с Ведалом и след простыл! Они словно сквозь землю провалились.
В голове вспыхнуло воспоминание. Яркое, странное. В нем я смотрел в спину девушке в одной из моих самых любимых комнат Музеониса. Схватился за голову.
В кабинете воцарилась тишина, но поддерживал ее не мой Дар. Состояние не позволило мне этого, и теперь черная стена возникла благодаря отцу.
– Зачем ты стер ее? Чем тебя могла так напугать одна-единственная женщина?
Готов был биться о заклад, что только что видел воспоминания с ней. Каким-то странным образом в мою голову просачивались ощущения. Даже не видения – именно чувства: нежность, желание оберегать, удовольствие от нахождения с ней рядом…
Я что – влюбился?
Эта мысль казалась такой невероятной, что сначала отмел ее. А потом стал вспоминать свои странные сны. В них я раз за разом шел по темному коридору, а потом заходил в чью-то гримерку и ждал. Ждал кого-то очень важного для меня.
Словно это даже не сон, воспоминание. Так, может, так оно и было? Но мне хотелось услышать версию виновника сего торжества. Отец смотрел пристально, нахмурился:
– С чего ты это взял? Обычная безродная прислуга, которых пруд пруди. Нянька твоей дочки в прошлом, она и выкрала ее с Ведалом на пару.
Он лгал. Сейчас почувствовал это так явственно, что даже не требовалось снова тратить силы на Дар. Грубая неподготовленная ложь. Так топорно, так не в его стиле.
– Ты прав. Теряешь хватку. От тебя ложью несет на все шесть полисов. Одно такое выступление на съезде – и придется подвинуться, освободив место монстдарским правящим, верно?
Отец напрягся и бросил в мою сторону злой взгляд. Внезапно осознал, что в Солитдар я теперь вряд ли попаду. В ближайшем будущем уж точно. Ситуация действительно критическая, и у меня есть совсем немного времени, чтобы исправить ее. Как же я этого боялся…
Папа смотрел на меня своими прозрачными голубыми глазами, и становилось ясно: он все понимает. Понимает, но отказывается принимать. И Гарвард знал о том, что грядет. С его Даром интуиции, уникальным в своем роде, Председатель не мог упустить такое из виду. Тихо спросил:
– Неужели так скоро? Я не готов. Не хочу принимать все на себя.
Отец встал и подошел к небольшому окну. Оттуда веяло морозом и холодом. Метель немного улеглась, но оба мы знали, что временно. Как только пройдет пара часов, снежные клубы снова начнут кружиться между домами. Снова полис раз за разом будет заметать.
Это так же неизбежно, как и то, что мне придется занять место отца в самое ближайшее время. И доказать, что я достоин его, выдержать испытание съезда и взять власть над шестью полисами в собственные руки.
– Коул, такие решения никогда не приходят вовремя. Нельзя быть готовым к тому, что тебе не близко. Прекрасно знаешь, как я получил власть.
Знаю. Просто в один момент пришлось выгрызть ее зубами. У Регнара Перейя не было ни времени, ни возможности думать или просчитывать свои шаги. Либо он, либо человек, совершенно не достойный этого.
Что его брат – плохой вариант, стало ясно сразу. Нам. А потом и всем шести полисам. Даже несмотря на всеобщие проблемы. А их было великое множество.
Спустя драконову тучу лет со времен Святых правящих жизнь в полисах изменилась. Даже можно сказать, перевернулась вверх дном. Потому что о единстве теперь не шло и речи.
Сейчас есть Монстдар и Нортдар – так сказать, главные полисы, ведущие основную борьбу друг с другом. Запад и восток сидят в роскоши и лишь тихо поддакивают, подрывая деятельность всех остальных. Они на своей, особой волне. Про себя всегда называл их лучшими солитдарскими шлюхами. Но все это на мгновенье отошло на второй план.
Посмотрел на отца и поймал его взгляд, полный тоски. Так смотрят, когда прощаются с чем-то очень близким и дорогим сердцу…
Глава 4. Коул
– А сразу не мог сказать, что скоро взвалишь на мои плечи эту ношу? Обязательно было устраивать шоу с немощностью и стиранием памяти?
Я справедливо начинал злиться. Конечно, долг есть долг, и много лет назад я сделал
