полюбили за покладистый характер и неизменное стремление всем помогать. То, что Дали не могла поставить элементарный энергетический щит или вылечить простуду наложением рук, ни у кого не вызывало ни малейшего раздражения. С ней охотно делились личным опытом, давали советы и подсказки.
Однажды папина сестра Маргарита, тоже из продвинутых Игроков, которая нашла себя в целительстве душевных недугов, заехала в Школу и решила взять Дали под свою персональную опеку. Теперь по вторникам девушка помогала своей тётке в её собственной маленькой больничке. Если честно, к целительству у Дали не было никакого влечения, но не отказываться же от столь щедро предложенной поддержки. Да и лишних знаний тоже не бывает.
На выходные Дали возвращалась домой побыть с родителями. Папа всегда с интересом выспрашивал её про учёбу и про само Убежище. Чувствовалось, что ему очень хотелось бы туда вернуться, и он по-хорошему завидовал своей дочурке. А она так и не решилась расспросить его про то, что с ним там случилось восемнадцать лет назад. Сама мысль о смерти любимого папочки, пусть даже не окончательной, вызывала у Дали приступ паники. Так что лучше было оставаться в неведении. А вот мама совсем не интересовалась Школой. Как выяснилось, она и сама когда-то была ученицей Тарса, но почему-то даже не пыталась использовать свой дар в базовой Реальности.
***
Было ещё совсем рано, за окном висела плотная пелена тумана, и от этого казалось, что утро будет ненастным. Но Роб знал, что это всего лишь обманка для лентяев. Стоит только подняться метров на пятьдесят по ступенькам, ведущим к монастырю, как окажешься выше туманной дымки под ясным голубым небом. Пора было вставать. До благословения Его Святейшества оставалось ещё минут сорок. Можно было успеть походить ко́ру вокруг главного храма, хотя бы с десяток кругов, чтобы настроиться на правильную волну с самого утра.
Роб жил при монастыре уже третий год и каждое утро не переставал благодарить всех будд за тот счастливый случай, что привёл его в Тингри. Этот небольшой бонский монастырь, расположенный в горах на севере Индии, стал ему вторым домом. Нет, Роб не ушёл в монахи, хотя поначалу именно это и собирался сделать. Здесь это было не обязательно. Можно было просто жить в монастырском гестхаузе, практиковать и слушать наставления ламы. Никто его не неволил, но и не прогонял. За два года к Робу привыкли, хотя и не стали считать своим, но и чужаком он уже не был.
Поначалу, конечно, было непросто, особенно пока он не выучил тибетский в достаточной степени, чтобы свободно общаться на бытовые темы. Монахи называли его «зелёные мозги». Робу такая кличка даже нравилась и вовсе не казалась обидной, хоть он и понимал, что под словом «зелёные» подразумевалось «незрелые». Но так было только в первые полгода. Когда он начал довольно бойко общаться на их родном языке, монахи, не ожидавшие от европейца такой прыти, сменили своё недоверие на доброжелательность. В сущности, многие из них оказались очень симпатичными ребятами. Дружбы, правда, не получилось, но отношения установились вполне приятельские.
В монастыре обучалось несколько сотен монахов от самых мелких пацанят не старше семи до взрослых дядечек сильно за сорок. Было очень необычно видеть в одном месте столь разновозрастную аудиторию. Для малышни в монастыре существовала специальная школа, а монахов постарше обучали трое лам в статусе учителей. Глядя на улыбчивых и беззаботных мальчишек в бордовых монашеских рясах, Роб частенько ловил себя на мысли, что по-хорошему им завидует. Его детство было совсем иным.
Он родился в пригороде Оренбурга. Семья Роба жила в убогой пятиэтажке на краю рабочего посёлка. Мальчик привык каждый день видеть облезлые замызганные стены домов, раздолбанный асфальт, рыжие грязевые лужи и пыльную засохшую растительность, привык слышать матерную ругань и пьяные вопли. Это был мир его детства, в котором он чувствовал себя вполне комфортно. Так лягушка, обитающая в мутном болоте, не может знать, что лишена чистой прозрачной воды. Она её просто никогда не видела.
Бывают места, которые сами по себе определяют будущее своих обитателей. Если вы, к примеру, родились в богатом поместье, то ещё не факт, что станете настоящим лордом, достойным наследником традиций предков. Зато, если ваши родители – пьяницы или наркоманы, и живёте вы в обшарпанной двушке среди таких же несчастных опустившихся соседей, вам практически гарантировано повторить их судьбу. Таким местом как раз и был родной посёлок Роба.
За первые восемнадцать лет жизни перед армией он успел несколько раз всерьёз напиться, покурить травки, пятнадцать суток отсидеть за решёткой, очень много раз подраться, в том числе с поножовщиной и, как вишенка на торте, попасть в банду, промышлявшую вульгарным рэкетом в посёлке и окрестностях. Из его бывших друзей половина сейчас уже сидела либо собиралась чалиться, а другая половина к двадцати годам уже плотно подсела на наркоту или тихо спивалась. Троих уже не было в живых: одного зарезали конкуренты, у второго случился передоз, а третий перепившись вышел из окна на девятом этаже. Роб не сомневался, что его ждала похожая участь, если бы не счастливый случай, приведший его в Тингри.
На этот раз счастливый случай прикинулся вульгарной повесткой в военкомат. К восемнадцати годам Роб уже сделал неплохую карьеру в местной банде, и ему, разумеется, совсем не улыбалось терять два года жизни на службе государству, которое не дало ему ничего, кроме десяти классов сомнительного образования и перспективы загнуться молодым от какой-нибудь неполезной химии или нескольких дюймов стали в район печени. Он уже неплохо зарабатывал, в основном на ниве выбивания долгов, и планировал легко откупиться от продажных вояк. Но не получилось. Дело в том, что именно в этот год Родине срочно потребовалось немного повоевать в дальних неласковых краях, а Роб, как назло, был очень крепким и пока ещё здоровым парнем. В результате взятка не сработала, и он загремел в десантуру.
И вот тут-то выяснилось, что Роб, оказывается, просто был рождён для войны. Жёсткая конкуренция на гране смертельного риска в его родном посёлке сделала из него закалённого бойца, хладнокровного и бесстрашного. В каком-то смысле в армии было даже проще, чем дома, здесь таких матёрых вояк среди новичков было раз, два и обчёлся. На общем фоне Роб выглядел настоящим крутым рейнджером. Дополнительным бонусом оказалась его феноменальная меткость и быстрая обучаемость различным боевым искусствам.
Парень умел двигаться так стремительно, что ещё задолго до того, как полностью освоил бойцовские техники, начал выигрывать поединки у гораздо более опытных противников.
