— Говорят на севере появилась очень красивая и очень необычная девушка, любого из нас переплюнет по щелчку. Кто-то рассказывает, что вообще невероятное творит. — Добавила шепотом: — Зомби из людей делает.
— Это от меня далеко. — Ответила женщина.
Еще бы — волосы иссиня-черные, кожа с крепким загаром, тело сухое и костистое, — истинная южанка. Таких на север заносит редко.
— Слухи как ветер. Думала, донесли.
— Вообще-то, донесли… только… давай еще подальше в уголок зайдем, чтобы даже полслова никто не услышал.
Как только сели на пустую лавочку у панорамного окна, некромага продолжила:
— Скажу больше — один раз у «Белого паруса» ко мне подошел старик с собакой. И предложил нарушить наши многовековые правила, назваться друг другу, держать связь… безумие какое-то. Верная дорога к гибели, хотя он утверждает обратное и приводил доводы. Как раз с севера поветрие. Там объявился некто, мужчина, болтающий о нашем вырождении и призывающий к революции в устоях. Утверждающий, что в объединении и есть наше спасение.
— И в это верят?
— Нашлись глупцы. Самоубийцы, не иначе. Но причина еще и в том, что в той же северной столице объявилась особая девушка. Извини, но я этот бред дальше не слушала. Отказалась. Хочешь узнать больше, тебе нужно найти старика. Только предупреждаю — не факт, что он сам понимает, о чем говорит. Будь осторожна. И хранит тебя Великий Морс.
— И тебя. Спасибо.
* * *
«Белый парус» — выставочная галерея, примыкавшая к парку отдыха. Вход платный. По бокам от ворот два афишных щита, куда, не стесняясь, крепили и левые объявления. Я опять приготовила наклейку со знаком и в самый незаметный момент, под шумок мимо проходящей группы студентов, закрепила ее на краю. Кто специально не смотрит, тот даже не заметит на фоне пестроты квадратик с нарисованной тучкой.
Спряталась в тени аллеи на лавочке, радуясь, что ухватила прохладное место и ждала больше трех часов, пока не подошел нужный человек — дедушка с собакой, и не застрял у афиш, чтобы потрепать пса за ушами. А как отошел, так я и увидела, что мой квадратик залеплен.
Дошла за ним до паркового холма. На солнцепеке людей мало, я чуть догнала и сказала в спину:
— Извините, я палец поранила. У вас пластыря нет случайно?
— А? — Дед обернулся. — А… есть вроде. Сейчас.
Хлопнул по нагрудному кармашку и достал мне полоску. Кивнул:
— Как ни пойду гулять, вечно кто-то рядом то оцарапается, то заусенец сдерет. Таскаю с собой целую пачку! Если у тебя на собак аллергия, держись подальше чуток.
Некромаг хоть и пожилой, а все равно немножко стало подташнивать. Значит, репродуктивно дедушка еще не окончательно «выключился»… вот же одна из самых неудобных особенностей: чтобы не случилось, пусть и очень далеких, но все же родственных скрещиваний, природа одарила отвращением к противоположному полу из «своих». Организм выворачивало тошнотой буквально. Поэтому я не ранила себе руку для подтверждения — в этом случае мы друг друга опознавали без признаков регенерата. Но традиция с пластырями все равно соблюдалась.
— Про северянку что-нибудь слышали? Говорят, появилась особенная.
— Удивлен! И обрадован! Значит, не один я о ней рассказываю, раз ты услышала о истинной дочери со стороны.
— Истиной дочери?
— Да, нашего великого Морса. Настоящая волшебница. — Наклонился, чуть огляделся, высматривая слишком близко посторонних, а потом негромко сказал: — Мертвых воскрешает. Как в сказках, выдернет золотой волосок, на пальчик покойнику намотает, тот и жив-здоров. Избавляет от смерти!
Я обалдело шепнула:
— Это метафора или вы буквально?
— Нет, не метафора. Как тебя зовут, милая? Ты до сих пор одиночка? Я…
— Спасибо за пластырь и за информацию. Но правил я не хочу нарушать, извините. Что-нибудь еще про нее расскажете?
— Зря, зря… только в единении наше спасение. Ты подумай, и приходи, я здесь каждый день по три раза круги вокруг галереи делаю. Знаю, что она молода, что у нее золотые волосы и золотое сердце. Грядут перемены, милая, о которых мы и мечтать не могли… ох…
— Еще раз спасибо. И хранит вас великий Морс.
— Все мы его дети.
И пошла прочь, пока совсем не позеленела и не вывернулась на газон.
Чего лично я о нашей природе не знала? Да все знала! Избавить от смерти нельзя — она необратима! И я больше верила тому, что увидела в роликах, чем этому странному слуху. Золотой волосок… что бы некромага ни делала, но точно не воскрешала покойников.
* * *
Утром на пробежке меня застал вызов с нового телефона. Высветился «ноль»:
— Будь готова через сорок минут, мы подъедем.
— Договаривались в полдень.
— Ты не дома?
— Нет. Но сейчас добегу.
— Планы поменялись. Поторопись.
Поменялись так поменялись. Я свернула маршрут, и рванула еще быстрее. Раз придется закончить тренировку раньше, так хоть нагрузку прибавлю. Сумки давно готовы, забрать с порога и вперед.
Времени вернуться и ополоснуться хватило. Телефон зазвонил, когда я одевалась в чистое, наспех вытирая влажную голову. Отвечать не стала, сунулась в обувь, сбежала по лестнице, кинув ключи в почтовый ящик, как условились с арендатором, и вышла.
Закинула обе сумки в багажник и заняла место впереди, больше негде. Ян обложился техникой на заднем сиденье и что-то делал в открытом ноуте, к нему сесть не решилась.
Я так и не проясняла — куда мы едем и как надолго, меня не интересовали детали. Подписалась, рехнулась, так пусть будет как будет!
Где-то через пару часов, удаляясь все дальше на юг, к побережью, Ян подал голос:
— Я закончил. Только, хоть убей, не могу понять — почему они так переиграли? Почему выбрали некромагау, когда был заявлен некромаг, почему в последний момент сменили маршрут и локацию?
— Мы уже трижды вмешивались, может, как раз поэтому? Очевидно же, что утечка есть, четвертого испытуемого терять нельзя. Поэтому особо охраняемая зона и замена всего в последний момент. Скажи спасибо, что мы почти на месте, а не на день пути к западу. Задержались и оказалось, — удачно, на руку.
Ян невесело хмыкнул:
— Ты все готов оправдать судьбой. Я в нее не верю. Что с заводом?
— Не рискнул связываться, поэтому как приедем, так живьем и поговорю. Туман надо развеять. Одно ясно — Гордон хотел, чтобы я там был и что-то успел, но я попал на облаву в пустую. Или ошибка, или не успел вовремя.
Немного помолчав, Нольд посмотрел на меня, а потом бросил взгляд на друга через зеркало заднего вида:
— Доволен или как?
— Почти. Вещей слишком много, но что с женщины взять? Ладно, хоть не опаздывает и не болтает, лишних вопросов тоже не задает. Надеюсь, с ней не будет проблем. А ведь с ней не будет проблем, Ноль?
— Обещаю.
Я бы поняла, если бы он меня спросил, но Ян спросил Нольда, будто я пристегнутая к северянину вещь, а не человек, и от него зависит — устрою я проблемы, или нет. Даже обещал!
— Ева, расскажешь, что делала на заводе? Может, ты наш туман поможешь развеять.
Я взвесила про себя, о чем можно говорить, а о чем нет, — даже намек на сигнальную систему общения, пропустить нельзя. А об остальном? Доверять — так доверять.
— Начните со своей стороны — что за облава? Что там забыли Инквиз и полиция?
— Чирик-чирик, Пигалица.
— Я собиралась ехать молча, но, если вам любопытно, жду взаимности.
— Это не упрек. Давай, Ноль, выкладывай секреты, все равно же придется вводить в наши дела. Потихоньку.
— Было бы что объяснять — сам не знаю. В Инквизе есть один хороший человек, работает по параллельному ведомству. Он знал, что я в отпуске, на юге, и позвонил внезапно со странной просьбой — если я близко от закрытого завода «Луч», поехать туда и «посмотреть». На вопрос «зачем?», ответил «не по телефону», и тут же отключился. Уже по дороге столкнулся с полицией и выяснил, что они по анонимному сигналу оцепляют территорию заброшки — якобы там подпольно производят наркотики. Свой интерес объяснил почти тем же — донесли, что в «Луче» скрывается некромаг, которого подозревают в упокоении трупов для преступной группировки. А в результате — все пусто. Лабораторий и сырья нет, даже признаков, что были и съехали. Признаков укрытия тоже, никто там не обосновался для жилья — еды, туалета, спального места, бытового мусора, — не нашел. Чисто. Но люди там были, много, я это по многим признакам понял, и свежей кровью пахло. Задерживаться я не стал, участие неофициальное, самому не хотелось попасть под вопросы, да и тебя, Ева, нужно было успеть вывезти до того, как появится пристальный интерес к залетному Инквизору.
