что я могу сделать, это просто дышать глубже.
Вскоре я почувствовала ужасный зуд в том месте, где запеклась над раной кровавая корка. Потянулась к голове рукой, но кто-то шлепнул меня по ладони. Намек я поняла и сжала кулак, но все еще очень хотелось впиться ногтями в кожу. Однако вскоре мерзкое ощущение стало ослабевать, а когда совсем пропало, я открыла глаза и снова поднесла руку к голове. Ощупала рану, но на волосах осталась только запеченная кровь, а само место удара заросло новой нежной кожей. Правда, опустив пальцы, я сняла с ними и приличной толщины черную прядь.
— Спасибо… Так быстро? — изумилась я, не сразу сообразив, что думаю вслух.
— Помнится, раньше вы воспринимали мой талант как должное, — с холодной улыбкой напомнила… как ее там, Мари, кажется.
— Мариота, прекрати, — железный тон капитана заставил целительницу повиноваться. Она отступила на шаг, но ее ледяной взгляд все еще впивался в меня.
Я попыталась подняться, но капитан не стал дожидаться, пока я самостоятельно смогу это сделать. Подхватил меня на руки и отнес в каюту. Я безвольно обвисла в его руках, потом тяжелым мешком рухнула на кровать. Пережитое — то, что минуту назад было таким реальным — теперь казалось просто сном. Но увы, таковым не являлось.
Осознание и понимание происходящего душило липким ужасом, растекалось мертвенным холодом по позвоночнику и ребрам. Раньше я много книг читала о попаданках в другие миры, но это были лишь сказки, способ приятно скоротать вечер после скучной работы. И вот я здесь. Не в своем теле, посреди какого-то волшебного моря, черт бы его побрал. А это значит, что в своем мире я… умерла. Ну или рехнулась.
— Как вас зовут? — спросила я капитана, который, кажется, собирался уходить.
Он обернулся — сверкнули в солнечных лучах золотые чешуйки — и удивленно уставился на меня.
Я сглотнула, ужас снова объял меня. Я черт знает где, разговариваю со странными и, наверное, опасными тварями, понятия не имею, что происходит, а они — все вокруг — ведут себя так, будто я должна отлично понимать, то и почему здесь происходит!
— Стэфан Уиллис, дорогая, — представился капитан.
"Дорогая"?! Это кто же мы друг другу, если он так меня называет? Я надеюсь, мне не придется с ним спать? Будь я жива, в своем уме и теле, это, может, был бы любопытный эксперимент, но его жуткий взгляд, и чешуйки колючие, наверное… Короче, оказываться под ним мне хочется меньше всего.
— Почему я здесь? — раз отвечает, я решила продолжить расспросы.
Стэфан сделал два шага ко мне и присел на край кровати. Внимательно осмотрел меня с головы до ног и положил руку на мою голень. Тонкая ткань платья пропустила холод, исходящий от вполне живой на первый взгляд руки, пусть и перепончатой.
— Ты в самом деле ничего не помнишь… милая? — спросил он, наклоняясь ближе. И, как мне показалось, "милая" выдавил через силу. Что это с ним? Во время нашей первой встречи он вел себя более холодно.
Я лишь помотала головой. Ну правда ведь — ничего не помню, кроме крушения лайнера.
— Но хоть что-то же должно быть? Какое твое последнее воспоминание? — капитан всеми силами старался показать беспокойство, но его холодный взгляд, мутные рыбьи глаза выдавали с потрохами его безразличие.
Хотелось отстраниться от него и вжаться в угол, но я ведь не знаю, какие отношения связывали его и предыдущую… владелицу тела. Боги, как все это странно. Но я ведь ничего не помню о жизни в этом мире. Или помню?
— Сад, — выпалила я, восстанавливая в памяти странные сны. Возможно, я ошибаюсь, но попробовать стоит. — Ты был тогда в саду?
Стэфан кивнул и снова всмотрелся в мои глаза. А я что? Просто смотрела в ответ, ведь я не лгу, это теперь в каком-то смысле и мое воспоминание.
— Но я не помню, как попала на корабль, — поспешно добавила я, а про рыжего офицера решила и вовсе умолчать. Сдается мне, что капитану-амфибии такие подробности знать ни к чему, раз уж он называет меня "милой" и "дорогой".
— Ты сама захотела взойти на палубу и разделить со мной проклятье. И, возможно, избавить меня от него, — мягко и с легкой опаской произнес Стэфан.
— Какого проклятья? — тут же спросила я, не подумав.
Капитан поморщился, но не удивился — и то хорошо.
— Лет двести назад я повздорил с морскими богинями. И они прокляли меня: теперь я вместе с командой навеки привязан к этому кораблю, обязан перевозить на остров утопленников души погибших в морских водах и не имею права ступать на землю. Вернее, могу, но лишь на один день, раз в семь лет.
Я слушала, затаив дыхание. Конечно же сразу вспомнились пресловутые "Пираты Карибского моря" — кто же их не любил? Но когда смотришь голливудский фильм, как-то не задумываешься о том, насколько это жестокое наказание. И что же надо было такого сделать, чтобы заслужить его? Я уже собиралась спросить, но капитан продолжил.
— Я честно выполнял свои обязанности и не думал, что могу спастись, но семь лет назад на маленьком острове нашел жрицу Кочи. Она рассказала, что снять проклятие может любящая и верная женщина, которая захочет стать моей женой, и даже показала в дурманном сне ее изображение. Две недели назад я снова сошел на берег. На этот раз по делам, на остров твоего отца. И повстречал тебя — точно такую, какую видел на острове. Я предложил тебе стать странницей, уплыть со мной, и ты согласилась. Но почему ты решила броситься в море — не понимаю.
Что-то не сходится. Да много чего! Наверное, недоверие крупными буквами читалось по моему лицу, потому что капитан смотрел на меня с все нарастающей тревогой. Странно, что он — морской дьявол — опасается меня. Впрочем, наверное, не хочет меня расстраивать, ведь если верить его словам, то я — его единственный шанс на спасение. Хотя верить им полностью я не могу.
— Это все так… странно, — я хотела выразиться матерно, как меня учил на лайнере один забавный русский, но сдержалась. — Мне надо многое обдумать. Надеюсь, ты понимаешь.
С этими словами я аккуратно отодвинулась от Стэфана. Он не попытался сократить расстояние между нами. Вместо этого поднялся и улыбнулся — так же холодно, как делал и все остальное.
— Конечно. Тебе надо отдохнуть и оправиться. Тогда, я уверен, память к тебе вернется.
Потом капитан вышел, а я снова
