кувшин и начал туда же лить воду из него. – Видишь? – прошипел он.
Вода лилась в бокал, вино пропитало льняную салфетку под ним, хлынуло на каменные плиты, а Киллиан все продолжал, глядя мне в глаза. Когда кувшин опустел, мужчина поднял бокал с едва заметной розовой взвесью.
– Что будет, если тысячелетиями разбавлять кровь потомка ангелов человеческой? Смотри. Что в нем? Вино? Нет, вода. Поняла?
– Поняла. – Кому-то пора лечить манию величия.
– Эти безродные шавки не имеют отношения к Ангелам Смерти, запомни. Я – единственный чистокровный потомок! – по его кивку набежали слуги и мгновенно поменяли салфетки и приборы, приведя стол в порядок. – Ты понимаешь, какая великая честь тебе оказана, Саяна? – пытливо глядя на меня, продолжил терзать мое терпение Киллиан. – Ты положишь начало роду, который будет властвовать на земле!
Ой, как все запущено-то! Я с трудом промолчала. Язык чесался поинтересоваться, не смущает ли его, единственного чистокровного потомка, моя родословная. Я же, по сути, дворняжка, по прихоти высших сил ставшая Ангелом Жизни.
– Я ждал тебя тысячелетиями! – прошептал мужчина. – Ни одна санклитка не смогла родить мне ребенка. Теперь понимаю, почему. Лишь твое дитя унаследует чистую кровь.
Ага, щаз! Мой малыш – тоже полукровка, смесь Ангела Жизни и санклита. И человека. Так что куда нам, со свиным рылом да в калашный ряд!
Вновь набежали слуги, и через секунду передо мной уже лежал завтрак. Омлет, шмат мяса, овощи. Черт.
– Ешь.
– Киллиан…
– Тебе нужна хорошая физическая форма, чтобы зачать и выносить моего наследника.
– Я вегетарианка. – Мои глаза встретились с его, и все внутри похолодело – он прекрасно осведомлен о вкусовых предпочтениях пленницы.
– Про это забудь. Питание должно быть полноценным. Ешь.
Да меня от одного запаха мяса мутит, идиот! Моя мама была чистой веганкой, так что из продуктов животного происхождения во мне побывало лишь ее грудное молоко. Ну, и кровь Горана.
– Не могу, извини.
– Ты будешь делать то, что тебе сказано! – он подскочил ко мне. – Ешь, немедленно!
– Не могу!
Его рука вцепилась в мои волосы. Запрокинув мне голову, Киллиан начал совать в рот куски омлета и мяса.
– Ешь!
С трудом прожевав, я проглотила и закашлялась. Он отпустил меня. Тяжело дыша и дрожа всем телом, я откинулась на спинку стула. Новый приступ кашля скрутил горло. Желудок свело судорогой. Ахнув, я встала, рухнула на колени и меня вырвало. Когда внутри ничего не осталось, пришлось подняться и сесть обратно.
– Держи. – Киллиан сунул в мои руки льняную салфетку и махнул рукой.
В столовую медленно вошел слуга. На подносе стоял бокал с вишневым соком. Бережно, как величайшую драгоценность в мире, он поставил его передо мной на стол.
– Пей. – Приказал мучитель. – Без разговоров, Саяна.
Мисс Хайд молча влила в себя сок, машинально отметив какой-то неприятный привкус. Наверное, из-за беременности сбоят вкусовые рецепторы, бывает.
– Что дальше? – поставив пустой бокал на стол, спросила я.
– Ничего. – Не глядя на меня, ответил он. – Можешь идти.
И на том спасибо.
Я вернулась в спальню. Одежда нестерпимо воняла рвотой. Иронично – придется надеть одно из приготовленных Киллианом платьев. Он все-таки своего добился. Весело, черт возьми. Такими темпами мы далеко не уедем, как говорится.
Ладно, у меня нет времени себя жалеть. Нужно найти способ убить эту тварь. Только тогда я смогу вернуться к Горану, а наш малыш будет в безопасности. Значит, нужна информация.
Я вытерла слезы, приняла душ, переоделась и вышла из комнаты. Осмотр дома пока решила отложить – очень хотелось покинуть эту огромную тюрьму и подышать свежим воздухом.
На улице заливались птицы. Солнышко гладило лицо теплыми ладошками. Солоноватый на вкус воздух оставлял на языке легкую горчинку. Я пошла вперед по серой брусчатке, напоминающей плитку шоколада с дроблеными орехами. Она привела меня к мраморной лестнице цвета топленого молока, красивым геометрическим узором сбегающей вниз, на большую лужайку.Коротко подстриженный ворс травы упруго пружинил под ногами. Осень щедро спрыснула желтым деревья с кроной в виде перевернутой капли, что образовывали убегающую вдаль, насколько хватало глаз, аллею.
Не думая ни о чем, я позволила ногам просто вести меня вперед. По пути попался весело журчащий ручеек. От ледяной воды заломило зубы. Следующей находкой стал платан с узловатым, как перекаченный дед, стволом. Его прохладная шероховатая кора щекотала руку извилистыми наплывами, словно время стекало по дереву и застывало, поленившись доползти до земли.
В голове было пусто. Несколько часов не думать о Киллиане, проблемах, будущем, даже о Горане. Раствориться в природе, пустить в себя ее силу и красоту. Целительное забвение – именно то, что сейчас необходимо нам с сыном.
Узкая тропинка, ведя меня вперед, становилась все незаметней, пока не истончилась до такого состояния, что ее невозможно стало разглядеть. Вдали, на самом краю острова, виднелись руины старого замка. Чувствовалось, что раньше он был огромным и не стоял на обрыве, напоминая самоубийцу перед прыжком. Столетия медленно, но верно «съели» его, оставив лишь две высоченные башни, соединенные переходом, похожие на бинокль, поставленный «на попа». Океан подобрался к нему вплотную, слизав волнами, истончив и обрушив часть скалы.
Своеобразная осада замка подходила к концу. Он стоял уже на самом краю, ветер стискивал его холодными мощными порывами, подталкивая с огромной высоты вниз – туда, где покачивалась сапфировая толща воды – ледяная даже на вид. Совсем скоро он падет под их натиском, вздрогнет в последний раз и рухнет в спасительные объятия забвения – навсегда.
Давным-давно этот замок был построен двумя Ангелами Смерти, родителями Киллиана, променявшими рай на земную любовь, поняла я с подачи вибрисс. Чувствую их эхо, которое теряется в толще тысячелетий. В чем было их преступление? В запретной тяге друг к другу? За что их так жестоко покарали?
Они спасались, всеми гонимые, когда небеса обрушили на них свой гнев, пока не забрались на самый край света и не остановились, как эти руины – потому что дальше бежать было некуда. И все, что от них осталось – острые каменные клыки с дырами в стенах, что когда-то были окнами, и отпрыск-маньяк. Еще один порыв ветра, и руины рассыплются без следа. А вот Киллиан останется. До тех пор, пока я его не убью.
Обратный
