— Это частный визит, — пояснила девушка и тоже сделала знак рукой.
Из темноты проема выскользнула бесшумно вторая невысокая фигура в черной накидке с капюшоном, встала позади Изабеллы.
— Грея, моя спутница.
— И только? — вновь удивилась я. — Вас сопровождает одна женщина?
— Грея кера, — пояснила Изабелла снисходительно. — Она мне и компаньонка, и охрана, причем лучше и надежнее целого отряда королевских гвардейцев.
Керы, пьющие души, чей второй облик больше походил на демонический, нежели у иных демонов по рождению, и впрямь известны своей силой, ловкостью, скоростью, превосходящей человеческую, но все равно слишком опасно, рискованно принцессе другого королевства ходить по вечерним улицам Верде в сопровождении лишь одного нечеловека.
— Пригласишь в дом или будем, словно дворовые девки, и дальше беседовать у задней калитки? — Изабелла усмехнулась, и я заметила, как нахмурился господин Рутилио, не одобряя непочтительного обращения к хозяйке.
Поманив управляющего, я коротко отдала распоряжения и пригласила Изабеллу следовать за мной.
— Богатый дом, слуги, хорошая одежда, — девушка смерила меня оценивающим взглядом. — Вы с Ориони живете лучше многих, хотя те в Афаллии, кто еще решается упомянуть ваши имена вслух, полагает, будто вы влачите нищенское существование где-то в Гаалии.
— Вздор какой, — что еще я могу ответить?
За время недолгого своего пребывания в Афаллии я не успела узнать давнюю возлюбленную принца, но запомнила ее яркой, солнечной девушкой, чьи глаза сияли настоящим, искренним чувством, когда она смотрела на Александра. Сейчас же рядом со мной шла Изабелла из моего сна и в глазах ее я видела только холодный расчет, высокомерное пренебрежение, насмешку. Она осматривала меня и мой дом, словно кредитор, явившийся взымать долги, словно опись составляла, оценивая скрупулезно каждый предмет, каждую деревянную панель на стенах, даже ткань моего наряда. Оставив Граю на половине для слуг, я проводила Изабеллу в гостиную, не торопясь демонстрировать положенное гостеприимство. Некстати вспомнились намеки Герарда, что якобы Изабелла сама и охотно отдавалась ему, брату своего возлюбленного…
Изабелла развязала тесемки накидки, сняла ее и бросила небрежно на спинку одного из кресел. Под накидкой оказалось простое темно-синее платье, отличающееся от похожих нарядов прислуги дорогой материей и глубоким декольте. Девушка прошлась по помещению, разглядывая картины на стенах, расписные вазы на тонконогих столиках и позолоченные канделябры, и замерла подле огня, пылающего в большом очаге. Поежилась едва заметно, будто успела замерзнуть среди благодатной свежести теплых верейских вечеров.
— Слышала, у вас есть сын? — Изабелла стояла спиной ко мне, глядя на яркое пламя.
— Да, — я сдержала порыв добавить с чувством превосходства, не без ядовитой иронии: да, у нас с Мартеном сын и я забеременела сразу после свадьбы, в то время как у вас, вышвырнувших меня, словно я мусор, до сих пор нет дитя в колыбели и имени в списке наследующих трон после вас.
Нельзя так говорить.
— Удивлена, что только один.
— В Шиане не принято, чтобы знатная дама рожала ежегодно, будто невежественная крестьянка, — как и среди двуликих, и поэтому мы с Мартеном решили, что стоит обождать немного после рождения Андреса, не изнурять мое тело слишком частыми беременностями.
— Какое возмутительное и святотатственное вольнодумство, — голос Изабеллы исполнен язвительного презрения. — Позволить женщине самой решать, когда и скольких детей она хочет иметь. Разве это — не в руках богов?
— Изабелла, вы оказались так далеко от дома ради теологических споров со мной? — парировала я предельно спокойно.
— Нет, конечно же, — девушка пожала плечами. — Полагаю, даже в этом оплоте пиратства и беззакония известно, что у нас с Александром нет наследников, хотя ребенок, пожалуй, единственное, чего от нас все ждут, жаждут, желают. С вашего бегства минуло уже более трех лет, но наследника нет по-прежнему. А мне он нужен. Очень нужен, — Изабелла повернулась ко мне лицом, посмотрела требовательно. — В Афаллии не осталось целителей и докторов, которые меня не посещали бы, не осталось деревенских знахарок, к которым я не ходила бы тайно. Меня окружили со всех сторон, от меня требуют этого разнесчастного ребенка, словно я могу щелкнуть пальцами, и у меня появятся все признаки беременности. Королева будто забыла, что сама зачала отнюдь не сразу, королю и вовсе до меня дела нет, он знай себе плетет заговоры против братства проклятых, дядюшка вместе с родителями выдвигают мне бесчисленные ультиматумы, Александр, прости его, Гаала, завел себе любовницу, какую-то потаскушку из моих же собственных фрейлин. А Герард, так и не сумевший забыть шианскую принцессу, он хуже всех, — голос Изабеллы звучал все громче, все резче, и сама она начала наступать на меня, будто обвиняя в своих невзгодах. — С некоторых пор он повадился намекать мне, что, мол, старшие братства подозревают, что поставили не на ту лошадку, и что раз я не могу выполнить своей части сделки, то меня следует заменить на ту, кто сможет. Меня! Они что же, считают, будто мной можно попользоваться и выбросить за ненадобностью? Что я им служанка, которую можно выгнать за невыполнение своих обязанностей? Что сегодня можно выдать замуж за наследного принца меня, а завтра — другую?!
Я невольно попятилась к двери, опасаясь яростного огня в темных глазах Изабеллы, не рискуя напоминать, что мною воспользовались точно так же, пусть и не по почину проклятых, но по решению Георга, что мне пришлось ехать на другой конец континента ради свадьбы, которой не суждено было состояться, и что если бы не Мартен, то и я стала бы лишь очередным пушечным мясом в необъявленном сражении между королем и братством.
В дверь тихо постучали, и одна из створок сразу открылась. Господин Рутилио посмотрел на меня вопросительно, встревожено и объявил неуверенно:
— Прибыл господин Джеймс Дарро, миледи.
Изабелла застыла, глянула удивленно.
— Дарро? Капитан Джеймс Дарро? Тот самый? — повторила она заинтересованно.
— Проводите господина Дарро в библиотеку, — велела я управляющему и едва за Рутилио закрылась дверь, как я повернулась к девушке и пояснила сухо: — Да, тот самый.
— О-о! — ярость истаяла без следа, уступив место любопытству жадному, неприятному. — Так вот кто твой любовник!
— Джеймс мне не любовник, — возразила я, чувствуя, как щеки ощутимо, предательски запылали.
— А кто же в таком случае?
— Друг семьи.
— Правда? — Изабелла явно не поверила ни единому моему слову. — Что ж, тогда, надеюсь, ты не откажешь мне в такой малости, как представить нас друг другу?
— Зачем? — нет у меня ни сил, ни желания выплетать перед незваной гостьей вязь изысканных, любезных речей, изображать радушную хозяйку.
— Когда еще представится возможность познакомиться со столь знаменитой личностью? Подумать только, сам капитан Дарро ужинает в обществе той, кто могла бы стать королевой Афаллии, — Изабелла повела плечом и шагнула ко мне. Продолжила негромко, серьезно: — Лайали, я в отчаянном положении. Мне действительно нужен ребенок, желательно сын. Меня выбрали потому, что я — давняя возлюбленная Александра, такой удобный способ воздействия и контроля. Но от меня ждут не только того, что я буду следить за своим мужем и отчитываться перед братством, нашептывать супругу то, что нужно ордену, и держать Александра в строго очерченных ими границах. Я должна родить мужу дитя, наследника, укрепить династию и упрочить собственное положение, доказать, что меня не зря выбрал юный принц — и орден. Если я не понесу до конца этой весны, то уже к осени Александр скоропостижно станет вдовцом, а я погибну по какому-нибудь нелепому на первый взгляд стечению обстоятельств, удачно освободив место для следующей глупышки, которую братство скоренько посадит на мой стул и поселит в моих покоях. Думаешь, Герарда остановит факт, что мы знаем друг друга с детства, что я ему невестка, а не чужой человек? О нет, старшие потребуют избавиться от меня, потребуют моей крови, и он выполнит их приказ без колебаний.
