— Ах, мамочка! Мне так тебя не хватает. Как же тяжело бедной девушке, если не кому её защитить.
3
3
Я стояла в своей комнате-каморке, обхватив голову руками. Взглянула в маленькое зеркальце на дверце шкафа и сама себя испугалась — до того бледным и встревоженным было моё лицо.
В голове беспрестанно вертелось: «Что же мне делать?» Захотела заплакать, но передумала. «На слёзы нет времени, надо искать выход. Самый ужасный вариант — выйти всё-таки замуж за этого Хорти». Но мне от одной мысли об этом дурно стало. «За кого-то другого замуж выскочить? Но приличного жениха я за три дня не найду. Да и вообще, замуж я не собираюсь, я ещё маленькая. А если и соберусь когда-нибудь, то только чтоб как в книжках — по любви». Насмотрелась я на семейное «счастье». Нуна частенько плакала от оскорблений и упрёков мужа. Да и сама Ильва, вдова уже много лет, от возможностей ещё раз выйти замуж отмахивалась и говорила, что она теперь сама себе королева и опять в услужение к мужу не хочет. «Да, наше общество — это мир мужчин. Как сложится девичья судьба во многом зависит от того, за кого девушку выдадут замуж. Частенько желания самой невесты никого не волнуют. Никто за меня не заступится».
В комнату постучали. За дверью оказалась Нуна.
— Девочка моя, — начала она с порога, — ну как ты?
Её голос был такой ласковый, а взгляд таким понимающим, что я всё-таки разревелась.
Мы сидели на кровати. Нуна, как ребёнка, гладила меня по голове, а я пыталась унять слёзы.
— Утешься, солнышко, не плачь. Может, всё и сладится. Будешь в большой семье жить, при муже. Всё же лучше, чем на Ильву батрачить без разгибу.
— Чем же лучше? Тем более, я его не люблю, — сквозь всхлипы пролепетала я. — И вообще, он дурак!
— Ну, — грустно улыбнулась Нуна. — Ничего, не ты первая. Все как-то живут, терпят, и ты потерпишь, привыкнешь.
— Не хочу я никого терпеть! Вовсе замуж не хочу! — возмутилась я.
— Экая ты бестолковая… Глупая ещё, дитя неразумное. Да как без мужа-то? — всплеснула руками кухарка. — Как жизнь-то прожить? Любая девица замуж стремится. А тут жених, не такой уж дрянной. Потерпи, слюбитесь. А любовь она только в сказках, а в жизни не часто встречается.
Нуна вздохнула, поднялась и добавила:
— Ты вот что, куколка, успокойся, не причитай раньше времени. Обдумай всё. Вещи пока собери.
И она ушла. Я осталась одна. Слова Нуны подействовали на меня благотворно. Правда, не так, как она хотела. Слёзы высохли, эмоции улеглись, я смогла рассуждать спокойно. И чем больше я думала, тем яснее сознавала, выход у меня один — побег.
Сперва стоило подумать, куда податься. Решение пришло практически сразу — я попытаюсь устроиться в И́данвере. В ближайший Ха́тбенвер мне совсем не хотелось: во-первых, там кошмар всех моих кошмаров Теодор со своей лавкой, а во-вторых, Иданвер намного больше, там жителей аж несколько тысяч. Будет легче найти заработок и жильё.
Я задумалась. «Опасное всё-таки это приключение для девицы. Но что делать? Иданвер — решено. Теперь стоило подумать о вещах и провизии. Пожитков у меня особо и нет, все влезут в небольшой мешок. Еду потихоньку соберу вечером после ужина. Главное, всё сделать тайком. Спаси, Великий Свет, если догадаются о задуманном. Ильва меня тогда непременно запрёт на семь замков как принцессу Джамо́н из «Легенд Серебряных холмов». Вот только храброго воина Тегумо́на я, боюсь, не дождусь. Теодор точно на эту роль не подходит. Он не спаситель принцесс, а их мучитель».
Мне обязательно нужно было как-то попрощаться с Нуной и девочками. Ильва, скорее всего, как обычно после полудня возится с постояльцами, значит, тут, в хозяйской части дома, её нет.
В окно я увидела, что во дворе под большим деревом играли дочки Нуны. Сердце защемило от тоски. «Неужели я их больше никогда не увижу?» Я прогнала грустные мысли, не хватало ещё опять разреветься. «Нет, всё будет хорошо — я устроюсь в Иданвере, заработаю денег, открою свою лавку и заберу девчонок к себе. Будем вместе ходить в Лес, готовить снадобья и заработаем кучу денег, чтоб на всё-всё хватало. И Нуну к себе заберём».
Я вышла во двор. Девчонки загалдели, стали говорить все вместе, так что я почти ничего не понимала.
— А мама говорит, ты скоро замуж выйдешь. И уедешь, — пропищала с нотками обиды самая младшая из сестёр, Верье́.
Сказать всю правду я не могла, пришлось тщательно и аккуратно выбирать слова:
— Да, моя маленькая. Я теперь буду в другом городе жить.
— А ты к нам ещё придёшь? А у тебя жених красивый? А вы уже целовались? — засыпала вопросами старшая, и девчонки захихикали.
— Мика! — я притворно нахмурилась. — Слышала бы тебя мама.
Мика поджала губки, но хитро щурить глазки не перестала.
— Ах, вы мои любопытные лисички! — Я притянула малышек к себе и крепко обняла. — Вы мне столько радости подарили. Если бы не вы… Даже не знаю…
Девчонки с задорно торчащими косичками и курносыми носиками внимательно на меня смотрели. Я улыбнулась: такие забавные мордашки не могут не умилять.
— Да, я уеду, девочки, но мы обязательно ещё увидимся. Я обещаю. А пока у меня для вас сюрприз. Ну-ка, покажите ладошки. — Нунята с готовностью вытянули ручонки, и в каждую ладошку я положила по три гроша. Денег у меня было мало, и в ближайшем будущем они ой как понадобятся, но не могла я оставить моих маленьких подружек без подарка. «Ничего, им нужнее».
— О! — вырвалось у средней Ини́ты. — Настоящие денежки!
У девочек загорелись глаза. Они опять наперебой загалдели.
— Тсс! — попыталась я унять шум. — Тише! Вы только никому не говорите, пока я не уехала. Потом маме покажете. И передайте ей от меня пять грошиков. — Я протянула деньги старшей Мике.
Девочка, подражая взрослым, с самым важным видом пересчитала грошики, но не смогла долго изображать серьёзность, снова захохотала, запрыгала и бросилась обниматься.
Ближе к вечеру я встретила Нуну. Она домывала посуду на кухне и была такой уставшей, что даже ни о чём меня не спрашивала. Я помогла ей закончить работу, а потом тихо произнесла:
— Нуна, спасибо тебе за всё. Ты и девочки стали для меня совсем родными. Я буду скучать.
— Ох, дитятко! И мы тебя любим. И скучать будем. Да ты не переживай. До городка-то всего ничего, самую малость пройти. Если муж пускать будет, будешь к нам забегать. А нет, мы к вам в лавку заглядывать будем.
Я затаила дыхание и ничего не сказала. Подумала только: «Если всё удастся, я буду намного дальше, и увидимся мы совсем не скоро».
Чтобы не расплакаться и не раскиснуть, я быстро обняла Нуну и убежала.
Закатное солнце садилось в облака и освещало Лес медно-красными лучами, предвещая ненастье. Задумчивые, молчаливые деревья возвышались со всех сторон. Я сидела на траве и гладила кончиками пальцев нежные лепестки кальмий. Изящные белые цветки с розовой серединкой пышными кустами росли на могиле матери. Сквозь слёзы рассказала маме и цветам о том, что творилось у меня на душе. «Приду ли я сюда ещё? Когда это будет? Что ждёт впереди?»
Я посмотрела на висевший на шее маленький кулон — деревянный кругляшок с металлической инкрустацией в виде раскидистого дерева с узкими листьями. Он раньше принадлежал моей маме. Она отдала его перед самой смертью, прошептав только «символ рода». Я сжимала в ладони кулон, слушала шум Леса, ощущала тепло заходящего солнца и пыталась найти мир в своей душе. Почувствовала, как крепнет уверенность, что всё делаю правильно и не стоит жалеть о несбыточном. Я вздохнула полной грудью, поднялась, преисполненная решимости:
— Спасибо, мама! Ты всегда мне помогаешь.
4
4
Когда в сумерках в доме стало совсем тихо, я прокралась на кухню и набрала немного еды в дорогу. Очень не хотелось столкнуться с кем-нибудь, но я подготовилась — если вдруг кого-то встретила, сказала бы, что проголодалась. Да это и правда: за ужином я сидела, понурив голову, и вяло ковыряла в тарелке, как и положено девице, сильно огорчённой предстоящим замужеством.
