дела. Государственной важности. Мне сказали, у вас таких нет – сплошные посредственности. Но… Это, – он указал на элементаля взглядом, – говорит о том, что таланты всё же есть! Криворукие, но перспективные.
Двэйн сжал пальцы, и порождение, тихо пискнув, растворилось в коконе поглощающей тёмной энергии. Лиам Слу дёргано поправил воротник мантии, словно представил себя на его месте.
– Многие ученики экспериментируют. И судя по всему, кто-то допустил ошибку.
– Это не похоже на ошибку. Скорее на довольно внушительные силы, которые кто-то плохо контролирует.
Маг задумался.
– Знаете… есть один подмастерье… Может, это его рук дело? Пойдёмте, я вас познакомлю, дорх Ардер! – Он торопливо встал.
– Нет-нет! С меня хватит прогулок по вашей Коллегии. Я подожду здесь. – Тот расположился в кресле у стола и закинул ногу на ногу.
– Как вам будет угодно. – Лиам Слу остановился в дверях, словно о чём-то вспомнил. Но тряхнул головой и кивнул. – Я его приглашу.
Магистр вышел, стало тихо, только за окном едва слышно шуршала листва на ветвях. Обстановка умиротворяющая, самое то, чтобы вздремнуть: последнее время со здоровым сном возникают проблемы. Двэйн сокрушённо поковырял прожжённый сюртук – очередное подтверждение, что огненная магия опасна для тёмных. Пламя тянется к тьме, чтобы её разрушить. Вот те элементали и прилипли к нему, распознав самого тёмного.
Казалось бы, мелкие сущности, а какие прожорливые!
Вдруг кто-то сдавленно чихнул. Может, снаружи? Но нет, звук раздался в кабинете, слишком тихий, чтобы понять откуда. Ну не мог же этот живучий элементаль уцелеть и в этот раз! Самое время задуматься о своей магической состоятельности…
Двэйн встал и обошёл небольшой кабинет. Разбежаться тут особо негде: у огромного окна стол, пара потёртых кресел, вдоль стен – стеллажи с книгами и папками, комод, резной шкаф. Наверное, для мантий.
На полу рядом с ним лежала перчатка. Небольшая, женская, из добротной замши, но слегка поношенная – похоже, у её владелицы дела идут не очень хорошо. Двэйн поднял её, а затем дёрнул дверцу шкафа – не поддалась. Заперта. Дёрнул ещё раз – вся антикварная махина затряслась, заохала, но устояла. Захотелось расколотить её в щепки, но тут вернулся мессир Слу, чем спас мебель от быстрого и полного уничтожения.
Магистр был не один – с худосочным юношей, кудрявым, как ожидающий стрижки баран. Он с немалой опаской вперился в Двэйна, словно в диковинное животное.
– Это Джед Ог, секретарь Коллегии, – сообщил Лиам. – Я выяснил…
– Это я создал элементалей, – храбро признался мальчишка и тут же испугался, что перебил магистра. Но тот лишь снисходительно улыбнулся.
Двэйн приблизился к нему, оглядывая с головы до ног. Одет небогато, но аккуратно – живёт, скорее всего, с матерью. От него слегка веет конторской пылью и травами – зельевар или целитель, а может, и то и другое вместе. С чего бы ему создавать огненных элементалей?
– Повтори.
Подмастерье стушевался, посмотрел на собственную ладонь – надо сказать, довольно крепкую и явно тренированную в заклинаниях. Точно целитель.
– Так я… истощился. Смогу повторить позже.
– Хорошо… – пришлось согласиться с тем, что такое могло случиться. Правда выяснится потом. – Я Двэйн Ардер, императорский архимаг. У меня есть важное дело, требующее вдумчивого исполнения. Возможно, опасное. Ты поедешь со мной.
Эйлин/Есения
Домой я вернулась страшно опустошённой. Встреча с магистром прошла не совсем так, как я рассчитывала. Положа руку на сердце, вообще ни к чёрту.
И всё, что там случилось, ставило его согласие обучать меня, а значит, и моё возвращение домой под большое сомнение.
Это же надо было! Едва не спалить одежду заезжего тёмного мага собственными элементалями! Дебют, достойный высшего света. Молодец, Еся! Браво!
Неизвестно, чем всё это закончилось бы, не спрячь меня магистр Слу в шкаф. Интригующе приобнажённый дорх почти нашёл меня, но помог случай. Признаться, сидя там, в тёмном, пропахшем нафталином коробе, я едва избежала инфаркта.
Пройдя по своей комнате, я бросила ридикюль на столик вместе с перчатками. Постойте! С одной перчаткой. Вторую, похоже, потеряла… Брона – матушка Эйлин, а значит, временно моя – будет в бешенстве, когда обнаружит! Она дрожала над своими самыми лучшими нарядами, как над драгоценностями. Платья перешивала по моде, однако постоянно твердила, что «такие ткани» уже не может себе позволить.
Фамилия О’Кин, к которой с недавних пор принадлежала и я, находилась если не в плачевном, то очень близком к тому состоянии. Счета стремительно пустели после утраты всех наследных земель, а значит, и ренты. Нынешнее дело главы семейства не могло их восполнить.
Старшая из О’Кинов – тётушка Нэсса – порой подначивала племянника колкими замечаниями насчёт его деловой состоятельности. Больше для того, чтобы подстегнуть гордость. Его жена шуток не понимала, злилась на ба, но поделать с этим ничего не могла: долгое время семейство выживало только благодаря наследству чудом сохранившей хоть какое-то состояние родственницы.
В общем, за потерянную перчатку мне предстоит выслушать тонны две причитаний и обвинений. Отношения с «матушкой» у меня не заладились с самого начала. Первое время она недоумевала, что стало с тихой и кроткой Эйли, у которой вдруг прорезался голос и желание активно чем-то заниматься. Раньше этого за ней не наблюдалось. Эйлин слыла девицей замкнутой и немного не от мира сего.
Но, миновав самые неправдоподобные варианты, как переселение душ, например, Брона сделала гениальный по своей практичности вывод, что меня пора выдать замуж.
Ага, бегу, и волосы назад!
Два последних кавалера, которых она пыталась мне подсунуть, спешно испарились, испугавшись моих – напускных, естественно! – приступов идиотизма. Надо же поддерживать имидж.
Я вздрогнула от осторожного стука в дверь. В комнату заглянула моя камеристка Мив и помахала в воздухе продолговатым конвертом, запечатанным магическим сургучом.
Она ещё работала на О’Кинов, но намедни матушка заявила, что «вы с Айне уже большие девочки и сможете обслужить себя сами». Намёк понят… Хоть и жаль: с Мив я успела неплохо подружиться.
– Вам письмо, лиэса!
– Что там ещё… – проворчала я, поворачивая конверт одной и другой стороной.
Надписей никаких, зато на оттиске печати ясно можно было увидеть знак Привратника – он этом мире мелькал на многих документах, его я запомнила одним из первых. Так-так, и почему это одно из самых значительных и загадочных лиц Империи вдруг решило написать бледной деве О’Кин?
В подвздошье стало как-то нехорошо, я даже приложила ладонь к животу, чуя, что всё это непременно обернётся какими-то неприятностями. Может, ну его, не открывать вовсе? Скажу, что потеряла.
Но едва я успела об этом подумать, как печать тихо щёлкнула, будто настоящий, только очень маленький замок, и конверт сам собой открылся. Какой, однако, самостоятельный! Испортил
