Я была раздражена: такая новость, но никто не может рассказать о том, что за женщина пленила Брэндона! Какая из вампирш? Их сотни! Кто из них теперь обладает сердцем этого мерзавца? Да и хочет ли она им обладать, этим черным грязным сердцем?
— Ошибаешься, Маркус не знает, это точно. Единственное, что нам известно — дама не отвечает ему взаимностью, — серьезным тоном сказал Мартин.
Смысл этой фразы дошел до меня лишь через несколько секунд. Затем я откинула голову назад и громко рассмеялась. Смех разрывал мое горло.
Какая ирония. Он любит ее, а она его — нет! Как смешно! Смешно! В его сердце живет пиявка! О, как он наказан за свою любовь к жестоким играм! За свой «недостойный» образ жизни! Какой кошмар для него познать это всепоглощающее чувство и не иметь возможности на взаимность! Он заслужил. Заслужил!
— И давно? — вновь спросила я Мартина, когда волна смеха во мне улеглась.
— Этого тоже никто не знает. Но он прекратил свои игры в поместье восемь лет назад. Думаю, это можно считать точкой отсчета, — ответил Мартин.
— Точкой отсчета… — тихо сказала я. — Кто бы подумал.
И мы замолчали. Я не могла больше разговаривать. Моя планета остановила свое движение и распалась на куски. Мой мозг застыл.
— Может, он влюбился в Маришку и поэтому молчит? — вдруг вырвалось у меня.
— Нет. Маркус спрашивал его, и тот ответил, что она — не из клана Мрочеков. Это все, — бросил на это мой брат.
Я вновь рассмеялась.
— Какое облегченье, черт подери! — Мои губы растянулись в язвительной улыбке.
— К счастью, да. Не хотел бы, чтобы объектом его воздыхания была одна из моих сестер. Он неплохой вампир, но он не способен на чувства. Мне так кажется, — серьезным тоном, тихо сказал Мартин.
— К счастью, — тихо повторила я.
***
Небо было затянуто густыми волнообразными тучами. Мы подъехали к огромному замку Морганов, и я в который раз удивилась тому, почему они все еще обитают в этом каменном склепе. Согласна, этот старинный замок красив и величественен, он окутывает сознание смотрящего на него какой-то необъяснимой мрачной тайной. Хотя, смертные в праве так думать: в этом мрачном замке обитают убийцы. Вампиры.
Я любила технологии. Новый дизайн, открытия, Новую эру. Все, что делает жизнь легче и интересней. Например, моя мощная, совершенная камера, с которой я не расстаюсь на съемках. Я всегда интересовалась искусством фотографии, но даже пятьдесят лет назад, так ничтожно мало, не могла найти ни одной приличной камеры, что разочаровало меня и оттолкнуло от желания заниматься фотографией. Тогда я предпочла просто веселиться. Но когда появилась первая цифровая камера, я взялась за свою мечту и начала карьеру фотографа. Но стать известной личностью, известным фотографом было нелегко, ведь талант к фотографии есть даже у простейших. У смертных. Поэтому я начинала как помощник смертного, но известного фотографа Дэвида Мойса — одного из самых талантливых фотографов последних тридцати лет. Что сказать, я была девочкой на побегушках, но потом этот старый дурак влюбился в меня, и я стала его музой. Он хотел снимать меня как модель, но я твердо отказалась: мне претит даже сама мысль об этом. Позировать. Улыбаться на камеру. Быть кем-то, кем я не являюсь. И я ушла от Дэвида, с которым меня не связывало ничего, кроме работы, и открыла небольшую фотостудию, в которой снимала юных моделей, желающих заполучить недорогое, но качественное портфолио. Так начался мой путь от помощника фотографа до известного модного фотографа, к которому клиенты записываются на месяцы вперед. При этом у меня нет помощников. Я работаю одна — только я знаю, что нужно сделать для той или иной фотографии, как воплотить идеи, как обработать, как поставить свет. У меня нет команды, которая путается под ногами. И в этом моя особенность. Я даже сама делаю макияж и одеваю моделей. Если, конечно, это — не заказ очередного богача, желающего «сделать подарок» своей протеже — в этом случае, они одеваются и красятся, как хотят. Хоть, как мартышки. Плевать.
Но замок Морганов стал бы прекрасным местом для фотосессии. Так и вижу: хрупкая модель в почти прозрачном платье выглядит призраком на фоне этой мрачной готики. Стоит ли спросить разрешения Маркуса? Но кто будет моделью?
Миша. Да, стоит попробовать. Она так красива и нежна… Нет. Это может скомпрометировать ее в будущем… Может, та японская модель-альбинос, которую я снимала год назад? Она отлично впишется в эту…
— Мария!
Этот громкий возглас заставил меня отвлечься от того, что я уже видела в воображении, а я не люблю, когда меня прерывают во время создания воображаемой картины.
Но это была моя младшая сестра Миша. Ей я позволяю все. Она бежала ко мне по вымощенной дорожке, обутая в белые кеды.
Я счастливо улыбнулась.
Миша. Как обычно резва и энергична. Юбка ее короткого белого платья развивалась, а ее длинные золотистые, как у меня, волосы красиво танцевали на ветру. Она прекрасна, моя маленькая сестренка. Она намного лучше меня. И я не желаю, чтобы она узнала о том, что я сплю со смертными. Упасть в ее глазах — самое невыносимое, что может случиться со мной.
Миша подбежала ко мне, и мы сжали друг друга в долгом объятии.
— Мария! Я так рада! Ты, наконец-то, приехала! Почему ты ни разу не приезжала? — радостно протараторила Миша, отстраняясь от меня и хватая меня за руки.
— Вопрос в том, почему ты сама ни разу не приезжала ко мне в Торонто! — со смехом ответила я, сжав ее ладони в своих. — Ох, дружочек, как же я скучала по тебе!
— Так скучала, что даже не соизволила приехать на мое двадцатипятилетие? — обиженным тоном сказала Миша. — Были все! Все, кроме тебя! Это нечестно с твоей стороны!
— Ну, прости, прости, каюсь. — Я вновь обняла ее, а она с жаром ответила на мои объятия. — Ты такая красивая, Миша, даже не верится, что тебе уже не девятнадцать… Ведь тебе было девятнадцать, когда мы виделись в последний раз?
— Да, но совсем скоро мне будет двадцать семь лет! И ты должна поклясться, что будешь приезжать на каждый мой День рождения!
— Хорошо, клянусь, только не обижайся.
Миша счастливо рассмеялась, схватила меня за руку и повела за собой к широким ступенькам, ведущим к главному входу в замок. Она почти бежала, а я старалась не отставать от нее на своих высоких каблуках. Я обернулась, чтобы посмотреть, что делает Мартин: он доставал мой чемодан из багажника своего автомобиля.
— Нет, Мартин, положи обратно, я остановлюсь в отеле, — сказала я ему.
— Что? — Миша вдруг резко остановилась, и я врезалась в нее. — Почему в отеле?
— Потому что мои отношения с родителями и Маришкой не такие радужные, как твои, — объяснила я. Солгала. Родители и Маришка не имеют никакого отношения к моему желанию уединиться в отеле. Пусть они и слышали сейчас мою ложь, но я просто не могла находиться здесь. Не могла.
— Но это всего лишь…
— Нет, Миша, и не настаивай.
Мой резкий тон смутил ее. И я тут же пожалела об этом. Миша — очень легкая мишень, хрупкая. Она всегда принимает все на свой счет.
— Прости. Пожалуйста, не настаивай, хорошо? — ласковым тоном попросила ее я. — У меня есть на это причины.
— Просто я думала… Я так давно не видела тебя… Ведь ты так скоро уедешь! — пробормотала Миша, опустив взгляд на дорожку.
— Да, я вылетаю обратно завтра утром, — тихо подтвердила я. — Но я обязательно прилечу на твой День рождения, обязательно!
— Ну да. Через два с половиной месяца! — обиженно буркнула Миша.
— Два месяца — это ничто, ты же знаешь.
— Тогда ты должна пообещать, что прилетишь минимум на неделю!
— Обещаю, маленькая вымогательница.
Миша широко улыбнулась.
— Но как твои дела? — Я поспешила перевести разговор на другую тему.
— У нас все волшебно! Мы перебрались в Стокгольм.
— Это я знаю, Мартин сказал мне. Что еще?
— Пока ничего интересного. Правда.
