Так вот, посетитель для меня был необычен тем, что попросил сделать ему мою фирменную очистительную питательную маску. И массаж лица.
— Не побоишься ко мне прикоснуться? – спросил вояка.
— Вы что, гюрза, чтобы я вас боялась? Заползали ко мне как-то парочка змей ядовитых, вынесла за городскую стену в степь. И я уже не в том возрасте, чтобы бояться прикоснуться к мужчине.
— В чем твой секрет долголетия, дорогая? – спросил он после нанесения ему очищающей маски.
— Хотела бы я знать, − сказала я честно, – это же не преступление?
— Нет. Просто о тебе слухи ходят разные. Я должен проверить.
— И вы, уважаемый, решили на себе мои зелья испытать? – я тихо рассмеялась. – Ну проверяйте. Такой подход мне даже нравится.
Он лукаво на меня посмотрел.
— Руки только держите при себе. Я, может, замужем не была, но за себя постоять могу.
— А чего ж замуж не пошла? Ты по молодости, поди, красавица была.
— Была, − усмехнулась, – сердце не дрогнуло. Заставлять себя не захотела. Сама себя я и так могу обеспечить. Только скоро на кого-то дело оставлять придется. Я знаю, что еще никому не удавалось прожить больше пятиста лет. Моя наставница умерла ровно на свой пятисотый день рождения.
— Сколько тебе? – спросил он с сочувствием.
— Четыреста семьдесят. Немного боязно.
Особенно от того, что я чем дальше, тем все больше понимаю, что я не умру. Мне придется сымитировать свою смерть и исчезнуть, а потом начать жизнь заново. Вот только как? Идеально – это превратиться в младенца, но его нужно кому-то подкинуть. К тому же очень хочется, чтобы подкидыша взяли и воспитали нормальные люди. Воспитали – громко сказано. Но хочется, чтобы любили и хорошо относились. Я знаю, что я буду абсолютно все помнить, но все равно боязно.
— У меня внучка способная. Хочешь, пришлю тебе в ученицы?
— Хочу! – сказала ему с вызовом. – Если способная, все ей отойдет. Не знаю, сколько я еще проживу, пусть приходит.
Вот так у меня появилась ученица. Действительно, способная девушка оказалась. Я ей призналась, что на рассвете хожу в лес к озеру. Про упражнения и бег умолчала, это было бы слишком странно. Девочку звали Тали, быстро перенимала мои знания. А я ощутила себя умудренной опытом, настоящей наставницей. Появилось свободное время, стала больше гулять по городу, посматривать на горожан. Пришлось еще состарить себя, чтобы на меня меньше косились. Теперь уже смотрели с сочувствием. Видимо, думали, что возраст берет свое.
От Талии узнала, что в этой стране нет детских домов и брошенных детей. Если мать погибает, детей забирают родственники. Осторожно узнала у нее, если бы на пороге кто-то нашел младенца, куда бы его дели, на что девочка сказала:
— Отдадут в семью, где есть кормящая мать. А ту потаскуху, что дитя бросила, найдут и высекут, если не убьют.
— А если бы ребенок был внебрачный?
— Тогда он идет в род отца. Тетушка, почему вы такие странные вопросы задаете?
— Да просто глупые мысли на старости лет.
Ответ приняли за чистую монету, и на том спасибо.
Свой уход готовила заранее. Все свои вещи оставила девочке, плюс часть денег, как благодарность. Честное слово, было ощущение, словно я умирать собираюсь. А ну, кыш глупости из головы. Все, что мне хотелось сохранить, это была одна книга с моими личными записями, трость и часть денег себе на будущее, их отнесла в искру. И больше не вернулась в дом травницы. Уходила я ночь. Талия должна прийти утром, ключи у нее теперь свои. Записку я ей оставила:«Дорогая Талия, пришло мое время. Я ухожу в пустыню».
На днях я нашла семью, в которой женщина должна была вот-вот родить ребенка. Они не были бедными, решила, что, поди, не бросят новорожденную на пороге. Единственная проблема – это мои радужные глаза. Они снова появятся, как только я превращусь. Ну что ж, Господи, уповаю на милость Твою и доброту этих людей.
Когда подошла к дверям, женщина уже была на финальной стадии родов. Вскоре послышался писк младенца. Подождала – послышались причитания повитухи и слезы матери. Оказывается, второй ребенок родился мертвым.
— Пора, − решила я.
Превращение было безболезненным. Из последних сил уничтожила свою старую одежду и осталась голой на каменном полу. Задумка удалась. У меня получилось стать младенцем, пары дней от роду. Даже плачь, удался настоящий. Орать было из-за чего. Холодно зверски!
Глава 2. Новая жизнь
На мой крик выбежал молодой мужчина, муж причитающей женщины. Правда, после того, как я разоралась на улице, в смысле, расплакалась, причитая сразу затихли. Меня быстро занесли в дом и поднесли к повитухе и роженице.
— Кто-то бросил малышку у нас на пороге. Нужно ее срочно согреть, малышка замерзла.
Повитуха ловко запеленала меня, перед этим очень быстро осмотрев.
— На удивление здоровая, пару дней от роду. Кто же мог бросить такую красавицу? И глазки вон, какие необычные.
Я уже не плакала, а настороженно слушала, что решат «взрослые».
— Дайте ее мне! – сказала роженица. – Какая ты хорошенькая, будет у меня все же две доченьки.
«Отец» кивнул соглашаясь. А меня сразу попытались приложить к груди. Уткнулась носом и обалдела.
«Что делать? Об этом я как-то не думала. Ведь дети моего возраста едят мамино молоко».
— Соси грудь, − сказала мне повитуха.
Неумело ухватилась. Сразу забрали «еду» и приложили по новой, правильно. Получилось добыть несколько живительных капель. На удивление наелась. Да, собственно, что этому мелкому телу нужно? Меня уложили в кроватку рядом с сестрой. У меня теперь есть сестра, обалдеть. Раньше был только брат…
«Далила, ты вообще задумайся, у тебя получилась твоя задумка! Я начинаю жизнь заново. Хорошо звучит».
— Дамир, как мы их назовем?
«Ой, мне сейчас новое имя придумают, нужно будет его запомнить».
— Наша старшая дочь − Веста, и Дарья − наш маленький подарок Богини.
«Это я что ли Даша теперь? Ладно, переживу как-то. Привыкну.»
— А малышка не спит, − показала повитуха и погладила меня по головке, – слушает вас внимательно.
— Может ей холодно? – спросила мама.
Я прислушалась к ощущениям. Да, зябко. Нас с сестрой укрыли тонким одеяльцем. Согревшись, сама не заметила, как уснула.
— Уснула, – прошептала повитуха. – Интересно, кто такую лапочку бросил. Дамир, ты найдешь ее мать потаскуху?
— Попробую. Дело в том, что от крыльца нет обратных следов. Есть только следы к крыльцу и все, они обрываются.
«Хорошо быть младенцем, спишь себе всласть»,– подумала я просыпаясь утром.
А потом ощутила, что подо мной мокро и есть хочется сильно. Начала кряхтеть. Разбудила сестру. Та подала голос. Я поняла, что говорить теперь смогу не скоро, а как и положено всем детям, через пару лет. Нас обоих достали из кровати. Сестру унесли мыть, это она напрудила. К тому же ощутила, что хочу есть и хочу в туалет. Стала подавать сигналы недовольства. Мне сунули в рот грудь. Выплюнула и стала ножками дергать.
— Няня, что ей не так?
— В туалет хочет. Это же Веста напрудила, а она пеленки не мочила. Неси в туалет и высаживай.
На этот процесс пришел отец посмотреть. Я насупилась. Мама заметила мое недовольство и обернулась:
— Дамир, она тебя стесняется.
Отец рассмеялся и вышел. Стоило ему выйти, сделала свои дела, и меня сразу вымыли.
— Какая же ты у меня девочка, сразу мальчиков стесняешься.
Кормили нас с сестрой вместе. Молока было чуть больше, чем вчера, но все равно мало. И чисто из какой-то детской вредности не хотелось выпускать из рта мамину грудь. Но нас сестрой оторвали и уложили в кровать.
— Я же знаю, что там очень мало молока, – сказала мама, – и вы его уже сели. Через час еще приложу.
Не сговариваясь, разрыдались вместе с сестрой. Как я ее понимаю, есть хочется сейчас, а не через час.
— Ну, голосистые! Таня, дай им молока с кашкой, я наготовила. А то пока у тебя молоко придет, они орать будут.
