меня на груди. — Даже не заставляй меня начинать, ты, сумасшедший инопланетянин. — Ме-ган хлюпает носом. — И я плачу, потому что ты собираешься оставить меня.
— Я должен это сделать, — мягко говорю я. — Тебя и нашего маленького Гуфа нужно накормить, когда снегопады станут сильнее. — Погода сейчас приятная, но Вэктал и охотники уже беспокоятся. Я разделяю их беспокойство, ем меньше, когда еду передают по кругу. Ме-ган получает самую большую порцию, а я ем остатки. С этим ничего не поделаешь: племя должно быть накормлено, и как сильный самец, я должен внести свой вклад.
Она кивает, но печальное выражение на ее лице не смягчается.
Я касаюсь ее подбородка и поднимаю ее маленькое, странное человеческое лицо так, чтобы она могла посмотреть мне в глаза.
— Мой резонанс, ты знаешь, что я бы остался рядом с тобой и растирал твои ноги весь день напролет, если бы ты этого пожелала. Но я бы предпочел, чтобы у вас с комплектом была еда, когда погода изменится. А это произойдет. Уже в этом сезоне холоднее, чем в прошлом. На этот раз снег будет глубже, и поэтому мы должны быть готовы.
— Я знаю, что веду себя нелепо. Я просто… когда ты здесь, рядом со мной, мой мир полон. Если ты уйдешь, я буду чувствовать себя потерянной и одинокой. Я ненавижу это чувство. — Она дотрагивается до своего живота. — А что, если ребенок — комплект — родится раньше?
Я опускаюсь на колени и кладу руки ей на живот.
— Гуф, сын мой, ты должен оставаться на месте, пока я не вернусь.
Она хихикает, а затем еще раз слегка шмыгает носом.
— Я знаю, что ты должен идти.
— Да.
— Когда? Как надолго? — Ее руки снова гладят живот, и ясно, что она беспокоится, что у нее будет наш комплект, пока меня не будет. Я высказал те же опасения Вэкталу. Ме-ган близка к родам. Еще не совсем, но очень скоро. Я хочу быть здесь, чтобы поприветствовать моего сына в этом мире.
Но мой голос звучит уверенно.
— Не долго. Несколько дней, может быть, неделю. — Чем дольше меня не будет, тем больше мяса я смогу принести домой. Я не могу ожидать, что другие будут кормить мою семью, не тогда, когда им нужно прокормиться самим. — Я должен это сделать.
Она быстро моргает, пытаясь быть храброй.
— Я просто… что мне делать, пока тебя не будет?
Я целую округлую выпуклость ее живота.
— Ты, конечно, будешь думать обо мне.
Она деликатно фыркает.
Я знаю, что я прав, несмотря на то, что я ее дразню. Моей Ме-ган становится грустно, если она слишком долго остается наедине со своими мыслями. И прямо сейчас она очень тяжело переносит ребенка, несчастна, и ей будет не хватать меня. Я не могу вынести мысли о том, что она будет грустить целыми днями.
Мне придется придумать что-нибудь, чтобы отвлечь ее, пока меня не будет. Но на данный момент…
Я прижимаюсь еще одним поцелуем к ее животу.
— Ты прекрасна, мой резонанс.
Меган вздыхает, звук мягкий и женственный. Ее пальцы слегка касаются моей щеки и носа, обводя мое лицо.
— Я раздутая и беременная.
— Ты прекрасна и светишься, — поправляю я. Я прижимаюсь еще одним поцелуем к ее животу, и поскольку она покрыта мехом и кожей, я расстегиваю шнурки, которые спускаются до самого низа ее туники. Я хочу попробовать ее кожу на вкус, вдохнуть ее аромат. Я хочу зарыться лицом в ее киску и лизать ее, пока она не закричит, произнося мое имя.
— Что ты делаешь? — спрашивает она, в то время как ее руки нежно убирают мои волосы с лица.
— Я собираюсь показать своей половинке, как она прекрасна моим ртом и моим членом. — Я распахиваю ее тунику, обнажая большой живот.
— Ты имеешь в виду, что собираешься отвлечь меня, — дразнит она. Ее большой палец скользит по моей нижней губе.
— Да. — Я улыбаюсь ей. — Скажи мне, что ты не хочешь, чтобы тебя отвлекали, и я остановлюсь.
— Я этого не говорила. — Улыбка возвращается на ее милое личико, и она сбрасывает тунику. Пора опустить шкуру у двери.
Я вскакиваю на ноги и направляюсь к передней части нашей маленькой пещеры, опуская шкуру перед входом. С этим никто нас не побеспокоит. На мгновение у меня возникает искушение оставить вход закрытым на несколько дней, просто чтобы побыть наедине со своей половинкой. Она не хочет, чтобы я уходил, и я не хочу оставлять ее. Но я должен охотиться не только ради ее безопасности, но и ради безопасности племени. Это мой долг. Я опускаю ширму, а затем поворачиваюсь и вижу, как моя пара вылезает из своей длинной юбки. Ее тело обнажено, за исключением пары меховых сапог, и она прекрасна. Ее бледные груди набухли, готовясь к нашему комплекту, живот округлился. Остальная часть ее тела тоже стала более округлой, и я не могу удержаться, чтобы не прикоснуться к ней. Мне нравятся пышные изгибы ее тела и то, как она чувствуется, когда я прижимаю ее к себе. Это напоминает мне, что моя пара была худой и недоедала, когда попала сюда. Я должен сделать все, что в моих силах, чтобы у нее больше никогда не было впалых щек.
Я притягиваю Ме-гана к себе и целую ее обнаженную кожу. Ее плечо мягкое, шея теплая, с прекрасным ароматом. Она молчит, когда я прикасаюсь к ней, хотя и склоняется к моим рукам. Я хорошо знаю свою пару; ее разум полон шума и несчастливых мыслей. Мне нужно придумать, как отвлечь ее, пока меня не будет, чтобы она не была такой грустной и потерянной. Но сейчас я могу поцелуем смахнуть ее слезы. Я опускаюсь на колени рядом с ней и снова целую ее округлившийся живот, затем придвигаюсь к ней сбоку, касаясь губами ее бедра. Моя рука скользит по ее полным ягодицам, таким странно голым, без хвостика. Однако я нахожу это эротичным и не могу удержаться, чтобы не скользнуть пальцами вниз по шву ее попки.
Она стонет и упирается руками в стену пещеры. Поскольку ее живот такой тяжелый, мы спариваемся в одних и тех же позах снова и снова — и ее любимая — упереться руками в стену и наклониться вперед. Мне это тоже нравится, так как позволяет мне легко доставлять удовольствие своей половинке, стоя на коленях. Мой хвост взмахивает и обвивается вокруг одной из ее лодыжек, когда я раздвигаю ее ноги еще дальше, а затем зарываюсь лицом
