Мне такие ребята только раз пять за последнее десятилетие попадались, и я над ними лично квохтал, не передавал бесам из планировочного отдела — от блага, ага.
Над парочкой до сих пор квохчу, но остальные не выгребли. Тёмные творцы постоянно слишком близко к смерти, а линии вероятностей их скрыты; именно потому их так сложно удержать на краю.
После последнего, скрипача, я две недели пил.
Не, вы не подумайте чего — я же демон-менеджер, на тёплые чувства не способен. Гонорара просто жалко, ага. И работы, в этого придурка вложенной. Постоянно вспоминаю, как злился, когда нашёл его в той ванне. До сих пор злюсь, и на себя тоже. И опоздал ведь на каких-то проклятых десять минут, и ещё примерно столько же пытался его исцелить, но без толку… Впрочем, не важно.
Я просто грущу из-за потерянного гонорара.
— Подстроил всё так, чтобы нас распределяли, когда меня не будет на месте? — уточнил я у Бала.
— Ну, братишка, каждый за себя, — ощерился он предупреждающе. — И потом, ты не в накладе: тебе достался благословлённый.
Да ладно.
— Да ладно! И в чём там подвох?
— Ни в чём!
— Бал, ну серьёзно…
— Он не идёт на полноценную сделку. Айм его уже несколько лет разрабатывает, но без толку.
Вот ведь змей хитрозадый!
— Проще говоря, ты спихнул на меня висяк?
— Ну зачем же сразу висяк-то? Чай ты не Айм, ты таких вещах намного результативней. Дожмёшь его, снимешь сливки…
— Ну-ну, — я почесал рог и дал самому себе два обещания. Во-первых, отомстить Балу при случае. Во-вторых, действительно дожать этого благословенного. За такую прелесть мне точно дадут отпуск, да и вопрос принципа уже.
— Хорошо, — хмыкнул я, покосившись на мигающую пентаграмму. — Сбрасывай координаты мне на личную печать. Я сейчас к постояшке заскочу, у неё там вроде как очередной поворотный момент. Потом дождусь вызова и пойду смотреть, что там за благословлённый.
— Удачи!
— А, к Шефу.
из блога демона Шаакси
*
Я люблю светских львиц.
Ладно, это была, пожалуй, всё же не совсем точная, хотя по своему справедливая формулировка… Я не то чтобы любил их, но мне действительно нравится с ними работать.
И сегодня я наведался к одной из своих любимых клиенток.
Мадам Ю (ваш мир никаким образом не соприкасается с нашим, но я всё ещё предпочитаю называть клиентов так во избежание всякого-разного; демоническая этика своего рода, если хотите — у нас всё сложно с именами) прошла обычный путь типичной клиентки нашего отдела. Обошлось без исчезающих в полночь платьев, но в целом и общем всё по красоте: девчонка из крошечного городка где-то на задворках здравого смысла, из семейки в стиле “айкью двести на двоих”, которая отчаянно пыталась из этого дерьма выгрести. Классическая дорога через межгородские автобусы, чужие подсобки, постели, ночные клубы, категорически запрещённые для людишек вещества и всё прочее. В какой-то момент, оказавшись выброшенной использованной куклой на обочине жизни, она заключила сделку. И я отработал классическое превращение кареты в тыкву, с не особенно прекрасным, но очень богатым и влиятельным принцем.
Но сказки, которые рассказывают демоны тщеславия, никогда не заканчиваются свадьбой.
Самое интересное обычно начинается после.
— Ну здравствуй, дорогая, — ухмыльнулся я ей из зеркала. — Ты прекрасна, спору нет.
И что же, она была.
Даже сейчас, в свои дважды с половиной восемнадцать, она была чудо как хороша: подтянутая блондинка с породистым лицом, которым я мог по праву гордиться (сам проект для пластического хирурга рисовал, чтобы эти энтузиасты по привычке не переборщили с губами или скулами). Ю. всегда предпочитала, опять же по моему совету, сдержанные элегантные линии, женственные и без излишеств, с тонкими нитями украшений, неизменной среди которых моя выточенная из драгоценного камня печать… Когда мы встретились впервые, она носила яркие вырвиглаз-цвета, дешёвые погремушки, больше напоминающие сбрую, и почти что до слёз кричащие фасоны. Её манеры, и стиль, и знания… какой бы девушка ни была красивой, это не поможет, когда она подаёт себя настолько дешёвой.
Что же, я это исправил.
И теперь женщина, стоявшая перед зеркалом, вполне могла сойти не то за икону стиля, не то за античную статую богини — всё как и задумывалось. В вопросах женской моды я всегда питал некоторую слабость к языческим фасонам и постарался привить это Ю.; как ни крути, а есть вещи, которые идут женщине по определению — особенно сильной, упорной и хищной женщине. Кудри цвета гречишного меда, собранные так, чтобы подчёркивать прекрасное благородное лицо с классическими чертами, белое платье обманчиво-простого покроя, сочетание белого цвета, меди и янтаря — о да, спору нет, она была прекрасна. И это находил не только я, но и большинство всемирно известных таблоидов.
Только вот сегодня в глубине этих глаз таилось что-то, подозрительно напоминающее страх. Что же, не зря индикатор этого заказа показал переходной этап, не так ли? У нас аппаратура чувствительная, ошибается редко.
— Здравствуй, Шаз, — протянула она, и её голос был густым и тягучим, как мёд — тоже один из моих подарков. — Прости за навязчивость, дорогой, но я хотела поболтать с тобой напрямую. Итак, всё же… Кто на свете всех милее, Шаз?
Я хохотнул.
— Ты знаешь правильный ответ, милая.
— Уж будь добр озвучить.
Я усмехнулся.
— Ты прекрасна, спору нет. Но есть на свете одна, кто нынче прекрасней тебя…
— Она его секретарша, не так ли?
— Не будь неполиткорректной, моя дорогая. Почти уверен, что нынче их называют помощницами или секретарками…
— Ой, да брось молоть языком, Шаз. Как будто я и без того не знаю, что ты можешь делать это целый день!
— И не только это, — я демонстративно провёл раздвоенным языком по губам.
— О, это я тоже знаю, — она выдала мне свою лучшую порочную улыбку. Это она умела всегда и преотлично…
Ладно, пора признать: не только это.
— Ну хватит, предадимся воспоминаниям потом. Скажи мне, он с ней спит?
— Ты и сама прекрасно знаешь об этом, моя дорогая. Но твоего уважаемого супруга едва ли можно
