class="p1">— Лилит…?
— Просто Лилит. Ты назвал мне одно имя, так что я тоже назову тебе лишь одно.
Он слегка пожал плечами, как будто не мог с этим поспорить.
— Итак, Лилит. Как ты собираешься спасать мир?
Это снова была та самая пропитанная сахаром насмешка, настолько густая, что даже я не могла ее не заметить.
— Мне нужна твоя кровь. — Сказала я.
Наступило долгое молчание.
А потом он рассмеялся.
Звук был негромким и сдержанным, и в то же время в нем чувствовалась безошибочная опасность. Я подумала, скольким людям этот смех стал последним прощанием с этим миром.
— Ты пришла сюда, чтобы попросить моей крови, — сказал он.
Ладно, хорошо. Я поняла иронию.
— Да, — сказала я. — Мне не нужно слишком много. Только немного.
Он недоверчиво уставился на меня.
— Это не будет больно, — сказала я. — Я обещаю.
— Я бы так не думал. — Он выпрямился, закинув одну ногу на другую.
— Мне понадобится четыре флакона крови каждый месяц. Может быть, чуть больше, если понадобится для дополнительных анализов. Я буду приходить раз в месяц.
— Нет. — Ответил он без колебаний.
Я тихо выругалась про себя.
— Почему нет?
— Потому что около двух столетий назад я решил, что больше никогда не буду делать то, чего не хочу. А я не хочу. Так что нет, мышка. Таков мой ответ.
Честно говоря, я не знала, как на это реагировать. Казалось, он так здорово проводил время, забавляясь со мной, что мне и в голову не приходило, что он может отказаться, по крайней мере, не так бесцеремонно.
Сейчас его лицо было маской. Ни морщинки между бровями, ни ухмылки. Он говорил так, будто только что отклонил приглашение на ужин от человека, который ему неприятен. Чистое безразличие.
Мои пальцы сжались, и я прижала руки к юбкам, чтобы скрыть побелевшие костяшки пальцев.
Конечно, для него все это не имело значения. Что еще я могла ожидать от такого существа, как он, существа, не понимающего ни жизни, ни смерти, ни страданий, ничего кроме равнодушия?
Я заставила себя делать то, что сделала бы Мина. Она мило улыбалась и очаровывала. Я никогда не умела быть очаровательной и не видела в этом особого смысла, но попробовать стоило. Поэтому я улыбнулась, хотя это было больше похоже на оскал зубов.
— Ты не дал мне закончить мое предложение, лорд Вейл. В обмен на твою кровь я буду дарить тебе подарок каждый визит.
Я полезла в сумку и достала розу, которую так тщательно упаковала. Прежде чем вручить ее Вейлу, я некоторое время смотрела на нее. Мне показалось, или здесь она выглядит еще прекраснее, как будто ей суждено существовать в этой комнате?
Он уставился на нее с каменным лицом.
— Цветок. Очень красивый.
Он даже не пытался скрыть, насколько он был не впечатлен.
— Уверяю тебя, — сказала я, — его красота — это далеко не самое интересное, что в нем есть.
— О? И почему же?
— Ты не узнаешь, пока не примешь мою сделку.
Его глаза сузились в прищуре и уставились на меня.
— Сколько? — спросил он.
— Визитов?
— Роз.
— Я навещу тебя шесть раз, и каждый раз буду приносить тебе розу.
На этот раз я тоже ожидала бесцеремонного отказа. Но вместо этого Вейл рассматривал розу, слегка покручивая ее между пальцами. У него был очень холодный, жесткий взгляд. Он показался мне немного знакомым, и я не могла понять почему, пока не поняла, что это взгляд ученого, того, кто привык анализировать вещи и разбирать их на части.
С этим осознанием пришла маленькая искорка облегчения. Потому что это, по крайней мере, было то, что я понимала. Может быть, мы с Вейлом и отличались друг от друга во всех отношениях — человек и вампир, лорд и крестьянка, почти бессмертный и жалкое эфемерное существо, но если у нас и было что-то общее, то это было уже больше, чем у меня было с большинством людей, с которыми я выросла.
— Ладно, — сказал он, наконец. — Я принимаю твою сделку. Ты принесла свое оборудование? Давай покончим с этим.
КОНЕЧНО ЖЕ, я захватила с собой оборудование. У меня были готовы иглы и флаконы. Вейл задрал рукав рубашки, протянул мне руку, и я взяла у него кровь.
Вблизи он пах жасмином одновременно старым и молодым, чужим и знакомым. Его кожа была гладкой и загорелой. Когда я коснулась его запястья, чтобы отрегулировать положение его руки, я подпрыгнула от отсутствия тепла, но кожа вовсе не была такой холодной, как я себе представляла. Люди говорили о вампирах, как о ходячих трупах, но я видела много трупов, и Вейл не был похож ни на одного из них.
Тем не менее, я не была уверена в том, чего ожидала, когда проткнула иглой гладкую кожу его внутренней стороны руки. Мне пришлось надавить гораздо сильнее, чем в случае с человеком, и когда игла прошла насквозь, она сделала это со слабым хлопком и резким движением. Кровь, которая потекла в мой пузырек, была такой же консистенции, как и человеческая кровь, но гораздо, гораздо темнее, почти черная.
Я смотрела на это, как завороженная. Затем после второго флакона мои глаза переместились на остальную часть комнаты, рассматривая гобелены на стенах и книги на полках. Боги, некоторым из этих томов, небрежно засунутым в пыльные углы, казалось, было много веков.
Интересно, сколько лет было Вейлу? Легенда гласила, что он живет здесь, за окраинами Адкова, уже почти двести лет. Сколько десятилетий — столетий жизни он прожил до этого?
Сколько всего он пережил?
— Тебе нравится смотреть?
Голос Вейла испугал меня. Мои глаза вернулись к нему. Он смотрел на меня так же, как смотрел на розу, отрывая от нее лепесток за лепестком.
А ты? — хотела сказать я.
Вместо этого я спросила:
— А что станет со всем этим, когда ты умрешь?
— Я бессмертен.
Я насмешливо хмыкнула.
— Ты не бессмертный. Ты просто очень долгоживущий. Это важное различие.
— К тому времени, когда это будет иметь значение, я уверен, что мне будет все равно. — Судя по состоянию его жилья, Вейлу уже было немного наплевать, но я и этого не сказала.
В моем животе возник узел ревности. Он говорил обо всем этом с такой беззаботностью. О своей жизни. Меня возмущала его алчность. Он хранил все эти знания здесь и ни о чем не думал. Эгоист.
— Я полагаю, что это, должно быть, стало единственной ценной вещью после стольких лет, — сказала я.
