села, чувствуя, как начинаю заваливаться на бок.
— Очнулась! Доченька наша очнулась! — Заорала какая-то дама не своим голосом, заставляя меня сдавленно застонать.
Меня в этом мире что, били? Какой ужас!
— Арх… — выдохнула я, мечтая, чтобы дамочка заткнулась.
— Как вы себя чувствуете, дейра Элениэль? — Он меня что, тактично дурой назвал что ли? Или намекает, что меня драли? Вот же… старикан.
Приоткрыв немного глаза, я гневно просверлила мужчину преклонного возраста взглядом, как бы показывая, что я его запомнила. И я не злопамятная, у меня просто хорошая память.
Стоп. Как он меня назвал? Элениэль? Ну что ж, все не так уж и плохо. На Земле меня звали Элеонорой, а здесь Элениэль. А если быть честной перед собой, то мне даже нравится. Не какая-то там Драципелла и уже хорошо. А тут еще и созвучно с моим именем.
— Вы меня слышите, дейра Элениэль?
— Мг… — вяло кивнула я, немного зажмурившись от головной боли. — Что со мной? — тихо проблеяла я, едва шевеля языком.
— Вы…
— Ты упала с лестницы, милая, — вклинилась в наш разговор дамочка, приторно вздохнув и заломив руки.
— А вы? — все так же тихо уточнила я, сверля женщину взглядом. Выглядела она лет так на сорок — сорок пять, ухоженная, породистая дама с русыми волосами, немного вздернутым носом и пухлыми губами. Взгляд только меня настораживал, какой-то неестественный, будто ей вообще все равно, что здесь и как. И…
Взглянув ниже, смотря на наряд женщины, я буквально застыла, замечая на ней пышное платье, какого-то девятнадцатого века. Основательное такое платьишко, с корсетом! Неужели меня ждет этот ужас под названием корсет?
— Элениэль, дочка, я твоя мама, — тихо выдохнула женщина и за все время, что она здесь, впервые я увидела в ее взгляде проблеск эмоций. Нет, не враждебности, она словно бы, сожалела о чем-то.
Додумать я не успела, дверь резко открылась и возле кровати, на которой я лежала, показался мужчина с мрачным, пробирающим до самых костей взглядом.
— Мастер Улиус, выйдете. — Не глядя в сторону старичка выдохнул мужчина, сверля меня взглядом. И кто он, интересно? — Очнулась все-таки, дрянь? — как только вышел старичок, выплюнул он, заставляя меня усмехнуться.
Ну, вот и проблемки, которых не ждали!
— А вы кто, позвольте узнать? — вздернула я одну бровь, прекрасно понимая, что памяти об этом мире от прошлой хозяйки у меня совершенно не наблюдается. Неужели обманула незнакомка? Нужно было контракт какой-то требовать с нее.
Помрачнев еще больше, я с миной ожидающего своей жертвы маньяка смотрела на здорового мужика с бородкой, думая, чем тресну его, если он начнет рукоприкладствовать. О том, что, не смотря на слабость, все-таки тресну, я совершенно не сомневалась, терпеть побои точно не буду.
— Что еще за шутки, Элениэль? — нахмурился здоровяк, а я приподняла одну бровь, намекая, что мне точно не до шуток. — Она ничего не помнит, Ларейна?
— Нет. Я не знаю…
— Я представления не имею, кто вы такие, — честно изрекла я, хмыкнув.
— Я твой отец, — процедил мужчина сквозь зубы, явно не особо радуясь данному факту, а после его глаза зловеще вспыхнули. — Я твой отец, Элениэль. Ты меня очень напугала… доченька. Твое падение с лошади…
— С лестницы. Мама говорила, что я упала с лестницы, — помогла я «отцу», невинно хлопнув несколько раз ресницами. Театр одного актера, что может быть лучше, когда все болит?
— Да, все верно. Это я заработался. Мастер Улиус… — крикнул мужчина, светясь, как начищенный чайник, заставляя меня поморщиться, — проверьте, пожалуйста, состояние Элениэль и сразу же сообщите мне.
— Конечно, дей Сонтарис.
— Пойдем, Ларейна, не будем мешать мастеру.
Женщина, называющая себя матерью Элениэль, вздрогнула от приказа мужчины, но безропотно повиновалась, мягко ступая за супругом. М-да, точно жертвенная овца. Я же, проследив, как за «родителями» закрылась дверь, цепко посмотрела на местного врача именуемого Мастером. Усталость и слабость в моем новом теле, конечно, раздражала, вот только позволить себе сейчас расслабиться я уж никак не могла, а значит нужно действовать быстро и четко, а то новоиспеченный папаша не внушает мне никакого доверия.
— Мастер Улиус… — пробормотала я, раздумывая, как лучше поступить.
— Да, дейра Элениэль?
— Вы сможете вылечить мою… амнезию?
— Амне… что?
— Говорю, мне нужно вспомнить все, что я забыла.
— Конечно, я сейчас проверю ваше состояние, а после с дозволения дея Сонтариса дам вам нужное снадобье, — кивнул мужчина, смотря на меня с неким отцовским попечительством.
— А сама я решения принимать не могу? — зацепившись за главное, в лоб спросила я мужчину.
— Ну что вы… — поцокал языком местный врач, но взгляд отвел, заставляя меня все понять без слов. — Вы, конечно же, можете принимать решения сами, но…
— Я поняла, не утруждайтесь, — мрачно кивнула я, усилием воли заставляя себя лежать на месте, а не вскочить с кровати разъярённой гарпией.
Быть мне, похоже, слепым котенком в этом мире, а не полноправной осведомленной девушкой. Ну что ж, если незнакомка, таким образом, пыталась меня проучить, то она сильно просчиталась, я не забываю и не прощаю ничего.
Додумать, что я смогу сделать, если мы еще когда-то встретимся, я не успела, Мастер достал какой-то обруч, напоминающий мне кусок проволоки и надел мне его на голову, заставляя нахмуриться. Опыты что ли проводить собирается? Так я его сама на молекулы пущу, если хоть один волос с моей головы упадет.
— Простите, дейра, совсем вылетело из головы, что вы и считывальщик не помните. Ничего не бойтесь, я только проверю состояние вашего организма.
— Это больно?
— Нет, что вы, совершенно не больно!
Кивнув, пытаясь немного расслабиться, я послушно ждала, когда Мастер активирует этот считывальщик, ну и название, но совсем не была готова к тому, что голову сдавит адской болью, а перед глазами пролетят картинки чужой, беззаботной, но не счастливой жизни…
Тяжело дыша, я невидящим взглядом смотрела на стену, никак не реагируя на взволнованные вопросы Мастера. У меня буквально все плыло перед глазами, смешиваясь от чужих воспоминаний, нередко прибавленных большой порцией слез.
Элениэль не падала с лошади, впрочем, как и с лестницы. Она устала, не хотела жить. Нашла более легкий путь и выпила крысиный яд, тихо позаимствованный у прислуги, явно надеясь больше никогда не проснуться.
Для меня такой выход из ситуации был слабостью, но кто я такая, чтобы осуждать ее? Правильно, никто. Я хоть и видела ее воспоминания, знаю все, что знала она, но мы разные. Как огонь и вода, как черное и белое. Да и чего можно ожидать от девушки, которая, кроме вышивки и не занималась ничем, предаваясь унынию
