class="p1">— Ну, знаешь…
— Нат, ну прости, — повинилась я. — Ты же знаешь, как я плохо переношу алкоголь.
— Нормально ты его переносишь, — фыркнула лучшая подруга. — Не хуже, чем все остальные. У Железной леди не может быть слабостей.
Я поморщилась.
— Не называй меня этим дурацким прозвищем.
— Тебя так весь отдел зовёт, — ухмыльнулась Наташка. — А кое — кто даже считает, что ты не человек.
— А кто? — почувствовав холодный липкий пот между лопатками, затаив дыхание, спросила я.
Наталья, ничего не почувствовав, хохотнула.
— Квантовый компьютер, ни больше- ни меньше.
Тут уже захохотала и я. От облегчения. Когти под столом сами по себе втянулись в пальцы.
Пронесло.
Заметив на дисплее телефона пропущенный от бабушки, я попросила подругу заказать мне сока, пока я отойду поговорить с родственниками.
— Передавай им от меня приветы, — пробормотала подруга, изучая меню. Она уже давно знала, я никогда не праздную своё день рождения с родными… Родителям мамы всегда было слишком тяжело веселиться в день её гибели, поэтому мне всегда просто дарили подарок. За пару недель до праздника. И на этом всё.
Я и не настаивала. Праздники — не лучшее время для людей, которые только и пытаются, что удержать контроль над собой… И не продемонстрировать всему миру чудовище. Вот только не понимаю, зачем я сегодня поддалась на авантюру Натальи? Надо внести этот пункт в свой блокнот… и как можно быстрее закончить этот вечер.
Пообщавшись с бабушкой — в этот день меня традиционно не поздравляли, но звонили всё — равно обязательно, я вернулась в зал.
Наташка заказала мне какой — то дикий напиток — какофония вкусов, причем химических.
— У них не было сока, — поймав мой скептический взгляд, пожала плечами Наташка. — Но это тоже должно быть вкусно.
Оно и было… Первый бокал. Второй. Третий. Я слишком поздно почувствовала в напитке алкоголь.
— Наташа, — рыкнула я. Подружка же только рассмеялась.
— Тая, да расслабься ты. Просто расслабься. Хотя бы впервые за свою жизнь.
А дальше… дальше мне захотелось приключений.
Ресторан, где мы отмечали мой день рождения, славился хорошей кухней и хорошей живой музыкой… Музыку, под которую люди с удовольствием едят и ведут беседу, но никак не танцуют вытянув руки вверх.
— Значит, расплачиваемся, и едем отсюда в ночной клуб, — предложила подруга. Я, потягивая очередную порцию непонятного коктейля (как Наташе удалось такой только здесь заказать), кивнула, попросив подружку подождать меня пару минут.
Сегодня ведь был не только мой вечер. Но ещё и вечер моих родителей. Когда исчез отец. Когда мама приняла решение меня бросить.
Поднявшись на сцену, я попросила музыкантов сыграть любимую мамину песню — я до сих пор помнила её наизусть. Бессмертная Пиаф и её «Я не жалею ни о чем».
Я всегда знала, что кроме отцовских плохих генов, мне достались хорошие гены матери — у меня был и слух, и голос… Я грассировала, исполняя реквием по моей матери, реквием по нашей семье и по той маленькой девочке, чьё детство оборвалось когда — то в феврале… Я пела, лениво обводя взглядом расслабленную публику.
— Хорошо поёт, — шептал пожилой мужчина своей спутнице.
— Наверное, француженка, — завистливо фыркнула за другим столиком молодая блондинка. — И это маленькое черное платье прямо как по учебнику.
— А её подружка?… нет, ты видела, она подмигнула моему Стасу, — зашептала ей рыжеволосая спутница.
Я же продолжала петь, усмехаясь про себя… петь… выплескивая всю ту горечь, что копилась долгие десять лет. Петь, пока…
Не натолкнулась на внимательный взгляд зеленых глаз.
Этот взгляд изменил всё. Мне словно ударили в грудь, сбив дыхание… Я замерла, оборвав песню на полу ноте и продолжила, немного отстав от мелодии — так, что музыкантам пришлось подстраиваться под меня… А у зеленоглазого вдруг стали меняться глаза… желтеть, изменяться.
Я чувствовала странный — необыкновенно сильный зов, исходящий от него… мой контроль, ослабленный алкоголем, уже не мог сопротивляться этому зову, и всё же… всё же я отвела взгляд, пытаясь не допустить возникновения когтей на людях. Такого сильного приступа у меня ещё не было.
Допев припев, я поспешно поблагодарила музыкантов и поспешила к Наташке, надеясь как можно быстрее расплатиться и уйти.
Официантка действительно подошла через пару минут.
Зеленоглазый настиг нас у выхода.
— Мадмуазель, — воскликнул он, хватая меня за руку и что — то быстро говоря по-французски.
— Нет, — замотала я головой, перейдя на английский. — Я не знаю французского.
— Но ты прекрасно на нем пела, — ответил мужчина. — А впрочем, неважно, выучишь. Я не верю, что, наконец — то, нашёл тебя. Откуда ты, из какой стаи?
Этьен
Это было так удивительно, что я никак не мог в это поверить. Неужели девица, поющая сейчас на сцене, и правда моя пара?
Втянув в себя немного воздуха, зверь удовлетворённо рыкнул: точно она. Я чувствовал, что начинаю терять контроль: зрачки то и дело переходят на волчье зрение… Да что там, я даже мог контролировать свои руки — когти на пальцах то вырастали, то снова прятались…
Слишком долго я её ждал.
Оборотни испокон веков ведут изнурительную борьбу… С собой, со своим внутренним зверем. То, что даёт нам силу, медленно же нас и убивает — рано или поздно зверь берет вверх, поглощая и уничтожая человеческую часть.
Лишь избранная — настоящая наша пара — в силах навсегда остановить это волчье сумасшествие.
Говорят, оборотней ведёт проведение… каждому из нас выпадает шанс встретить свою пару. Всего лишь один шанс… И не дай Бог его упустить.
Я усмехнулся, припомнив историю моего кузена. По какой — такой надобности он потащился, в небольшой, уездный, общем — то, городок? Да, угодья у него там были замечательные, и доход приносили отличный, только вот все и так работало как часы, без его «физического» присутствия. Так нет же, в коей — то веке, Сирильо зачем — то приехал проинспектировать стаю — и тут же встретил суженую. Радуясь за кузена, я в тоже время сильно ему завидовал. И даже попросил взять мою стаю, если меня неожиданно накроет зверь. Кирилл рычал, убеждая меня подождать… И как всегда, старший братец оказался прав.
Тем временем девушка на сцене закончила петь, и я сорвался с места, боясь упустить свою кррасавицу. Стройная, пластичная, она была необыкновенно хороша в этом облегающем черном платье. Короткое каре каштановых, слегка вьющихся волос, светло — карие глаза… А пахнет не совсем волчицей — скорее полукровкой. Я на минуту опешил от этих новостей, наблюдая за тем, как
