на драгманца, угадывая крошечные шевеления? Зачем, пытаюсь уловить дыхание или услышать стон?
Рычу, сердито топчу ногами, одергиваю себя за дурные мысли и, стиснув зубы, ухожу.
Мое дело маленькое — подожду.
К вечеру выйду за сердцем, чтобы не закоченел сильно.
В замке я долго металась от окна к окну. Гляжу, а драгманец все лежит и не шевелится. Ветер снегом метет.
— Глупая ты, Тея, — я хлопнула себя по лбу, — какой из тебя душегуб? Спасать еще пойди этого драгманца проклятого!
И пошла.
Как самая последняя дура.
Шлепаю по снегу, ругаю себя, а иду.
И зачем мне это все, а? И убить-то нормально не смогла! Что мне теперь с этим существом делать?
С рогатым-то и хвостатым?
Подходила я к нему с опаской. Скукожилась вся, трясусь от страха, но все-равно лезу.
— Эй, дружочек, — прошептала. — Ты там как, околел?
Палкой его потыкать или ногой попинать? Он большой и тяжелый. Куда я его? Не дотащу.
Обойдя его кругом, чтобы лицо рассмотреть, я замерла, как вкопанная.
Мужчина.
Без рогов.
Обычный.
Всемогущий Тангор!
И руки у него человеческие. Пальцы длинные, крупные, от холода красные.
Я медленно опустилась на колени рядом, наклонилась — дышит!
— Что мне с тобой делать, а? — в недоумении протянула я.
А затем заметила, что у незнакомца с собой сумка. Сумка, о, боги! Как он сюда ее пронес, интересно?
Без стеснения я принялась копаться в ней, найдя кресало и огниво. Здесь же лежал кусок хлеба и немного вяленого мяса, которое я откусила, не задумываясь.
— Уж прости, — пожала я плечами, решив завладеть богатством незнакомца.
В саду должен быть сухой кустарник. Где-то ж я видела.
Разожгу костер, притащу сюда шкур, обложу своего страдальца, авось оттает.
Я стрелой метнулась обратно в замок, схватила столько шкур, сколько смогла унести.
Драгманец был еще жив, поэтому я накрыла его с головой, спрятав от снега и ветра. На его поясе я заметила оружие: не меч или нож, а топор. Самый настоящий топор, боевой. Пришлось повозиться, чтобы стянуть и его. Ветки сухие им рубить — самое то.
Расчистив снег и соорудив костер, я села рядом с незнакомцем.
— Сейчас уже, милый, будет жарко, — похлопала его по плечу.
Ну, надо же… С каких пор у меня воин из Драгмы, милым стал? Прикусила язык.
Я ворошила топором искрящиеся ветки, искоса поглядывая на незнакомца. Ну и как такого убить? Он похож на человека. Точно житель Иерина. Беззащитный.
Когда он шелохнулся, я вскочила на ноги.
Словно медведь, вылезающий из берлоги, он скинул с себя шкуры, приподнялся, встал на коленях. Его тяжелый взгляд бессознательно блуждал, пока не замер на моем лице.
Покуда он лежал без сознания, он напоминал мне спящего юношу, но теперь… Это был суровый и злой молодой мужчина, который заметил в моих руках свой топор, и похоже, очень расстроился.
— Женщина, — были первые его слова.
От звука этого голоса, я неосознанно поежилась. Грубый взор, не менее грубый голос.
Мы беззастенчиво разглядывали друг друга. Я сдула волосы со лба, он почесал темную щетину. На нем был кожаный доспех, латные пластины наплечников, на поясе небольшой изогнутый кинжал. И мне стало стыдно за себя, одетую как попало.
— Откуда ты здесь взялась? — наконец, он начал сознавать, что я не представляю опасности. Мельком глянув вниз, он увидел шкуры, затем уставился на огонь. — Кто ты такая?
— Тея из Молберна, — сказала я, уводя руку с топором за спину. — А ты?
Его глаза подозрительно сощурились. Отвечать он не спешил.
— Как ты сюда попала?
— Вошла через зеркало.
— Так ты дочь Тангора? — в его голосе почувствовалось напряжение. Не дожидаясь моего ответа, он приказал сердито: — Верни топор.
— Зачем?
— Что? — недоуменно протянул драгманец. — Зачем? Ты еще спрашиваешь? — и усмехнулся зло: — Убью тебя.
— Убьешь? — переспросила я, не подавая вида, что страшно напугана, — тебе разве не объясняли, что нужно прожить бок о бок хотя бы пару дней, а в идеале всю священную декаду? Так по правилам положено. По закону. Чем больше продержишься, тем лучше. Это же элементарно.
— Ну и? Объясняли.
— Ну так. Чего же сразу убивать?
Он задумался, поморщился.
— Поэтому спасла? — произнес мрачно, едва ли желая быть спасенным лютым врагом.
— Поэтому, — солгала я. — Так что, имя у тебя есть?
Он подполз к огню, вытянул руки.
На пальцах правой было два перстня, таких массивных и красивых, какие у нас только богатые и носили.
— Где моя сумка? Ты воровка, Тея из Молберна?
Я покраснела от ушей до кончиков пальцев. А драгманец смерил меня презрительным взглядом.
Еще бы, сейчас я напоминала бездомную взъерошенную и грязную попрошайку. Этот незнакомец, напротив, выглядел очень хорошо. Даже слишком для того, кто был на грани жизни и смерти.
— Тебе позволили взять теплые вещи и еду? — засопела я недовольно. — У нас избранный воин обычно входит в зеркало, имея при себе только оружие.
— И где твое оружие?
И где оно, в самом деле?
— Я привыкла биться в рукопашную, — беззастенчиво солгала я.
— Это я с радостью проверю, — хмыкнул мужчина. — А насчет вещей и еды: я богат, в этом разница.
Заносчивый драгманец…
— Слушай, нам здесь десять дней вместе выживать. Условия здесь лютые, — призвала я к здравому смыслу. — Будет удобнее, если я стану обращаться к тебе по имени.
Он скривился, посмотрел на меня с презрением.
— Ха-шиир.
— Что?
— Это мое имя, — бросил раздраженно. — Но для тебя я дагор или господин.
— Здесь, — хмыкнула я, ставя топор в снег, — все равны, ровнее некуда. Нет господ. Здесь только я, Тея из Молберна, дочь Тангора, и ты, Ха-ха… Что за имя такое?
— Переводится, как «сталь, закаленная в бою». Тебе не понять, ты же обыкновенная. Кто твой отец, дева? Чьего ты рода?
— Ну-у, это тебе знать не обязательно, — меня коробило от его напыщенной наглости, — может, мой отец знатный господин? Еще более знатный, чем самый знатный господин из твоих земель?
Ха-шиир долго, очень долго глядел на меня, а затем рассмеялся.
— Тебя послали биться со мной? Тебя? — его горячий взгляд рассек воздух, точно удар хлыста. — Юную деву? Самую обычную.
Стиснув зубы, я обиженно прошептала:
— Лучше бы ты сгинул.
— Сколько тебе лет, нищенка?
Топором бы и залепила. Ну надо же, вот и благодарность, а мог бы все себе отморозить!
— Восемнадцать.
— Что ты сможешь против меня?
Я приподняла топор, и Ха-шиир снова рассмеялся.
— Будешь мне прислуживать, — вдруг сказал он, — потом решу, что с тобой делать.
Вот и спасай после этого людей.
