этом поместье как героиня какого-то старинного неспешного романа, окруженная непроницаемой тишиной стен, картин, мебели, на которых следы времени почти осязаемы, и так пронзительно явственны, что кем бы ты не был до того, достаточно долгое пребывание в этих стенах превращало тебя в часть неизменного представителя этого замкнутого мира. Со временем я почти забыла, что была родом из другого мира, дни и ночи проходили в этом имении с таким постоянным и неизменяемым спокойствием, что уже жизнь на земле казалась мне сном. Люди из прошлого становились для меня менее реальны, чем мое новое окружение в мире Вандерии. Первое время ложась спать на огромной занавешенной балдахином кровати, я боялась закрывать тяжелые занавеси, вглядываясь в слабо освещенные предметы в комнате, и ожидая что ко мне заявится неведомый маг, мой муж, который потребует от меня право первой ночи. Я не могла спать, вздрагивала от каждого шороха и вглядывалась в каждую неясную тень, потом уже так свыклась с этим миром, что даже устала бояться и ожидать неожиданностей. В этом мире безмолвия мне порой даже хотелось какой-то встряски.
Перемещение в другое тело подарило мне способность понимать языки Ширака и я первые месяцы много читала, упиваясь волшебством и новизной этого мира. Я читала все, что только попадалась мне под руку, даже если не понимала смысла прочитанного. Я прочитала пару исторических книг, рассказывающих о становлении этого мира, о последнем самом жестоком сражении рода Ди Госнир с родом Ре Анселмет, победившим мятежников и занявшим трон. О пленении народа Аелис, ставшими бесправными рабами победителей. О том, как развивалось королевство после тех тяжелых времен. Я просматривала атласы, читала описание различных областей и мечтала побывать в каждом уголке этой планеты, и в кристальных горах, и в лавовых пустынях, и на озерах пепла и в вечнозелёных, заброшенных сейчас городах народа Аелис.
Мы много беседовали с Баретом Наганом, именно он рассказал мне подробнее о народе Аелис, о веселом добром и беззаботном народе, питающимся только фруктами и пьющими только подслащенную воду. Когда-то они отвечали за все источники магии в стране, позже же стали причиной их уничтожения, что и повлекло за собой истощение магии.
— Теперь это уже не тот легкий и звенящий народ, — с грустью в голосе произнес ученый, — с тех пор как их правители пропали, а люди поработили их и заставили работать на себя, они ни с кем не говорят и вообще мало похожи на прежний общительный народ, счастливый народ. Если вы повстречаете одного из народа Аелис в богатых домах, будьте добры к нему и постарайтесь облегчить жизнь несчастному существу. Они потеряли не меньше нашего, если мы потеряли только магию, они потеряли, кажется, саму свою суть.
Этот народ напоминал мне наших земных фей, только без крыльев и больше ростом. Это были хрупкие существа в половину человеческого роста, с белой переливающейся на солнце кожей, волосами цвета лазури и огромными выразительными глазами. Уже тогда впервые услышав о них рассказ, я поклялась себе, что обязательно помогу одному из них, а если получится, всем кому смогу. Никто не заслуживает подобной участи, да и не верила я в их злонамеренность, не мог народ, не приминающей даже травы при ходьбе, не срывающий цветов, чтобы не навредить ничему живому, проявить столько злости при уничтожении источников магии без серьезной причины.
Однажды помогая Лаиле готовить завтрак на кухне, я спросила ее о том, какой человек мой муж. Девушка раньше работала в основном поместье и знала его даже лучше меня.
Служанка задумалась, потом произнесла. — У нас говорили, что он строг, но справедлив. Когда он был ребенком, это был самый серьезный ребенок на свете, никогда не нарушающий правил. Таким же он пытается воспитать и своего младшего брата. Но, — девушка задумалась. — Я не думаю, что он когда-либо был по-настоящему счастлив, даже когда у него появилась невеста. — Она осеклась, осторожно взглянув на меня.
— Все хорошо Лаила, мы с тобой друзья, и поверь мне, я не та Элиса, какую ты знала или про которую слышала прежде. Расскажи мне, что обо мне говорили в столице и почему мой муж так меня ненавидит?
Девушка задумчиво продолжила очищать овощи, я не торопила ее, размышляя о своем. Наконец, Лаила решилась. — Да я думаю это так. С ритуала соединения судеб вы действительно изменились, и если бы я не видела вас перед собой, подумала бы что передо мной другой человек.
Я горько вздохнула. Да так и есть Лаила, я другой человек. О том что я с Земли было известно только Нагану и он поклялся никому, даже моему мужу не раскрывать этой тайны.
— Элису…
Я взглянула на нее и покачала головой.
— Тебя, — поправилась девушка, — считали избалованной, злой и глупой аристократкой. Рассказывали, что ты не раз только ради удовольствия оговаривала и позорила девушек из более бедных семей, любила издеваться над прислугой и была очень резка с господином Ди Госниром.
Я ошарашенно взглянула на Лаилу. — Была резка с женихом? Ну не била же я его?
— Нет, не била. — Ответила девушка. — Но скандалы, которые ты устраивала после помолвки, слышали почти все в поместье. Однажды ты потребовала у жениха, чтобы он отменил важную встречу и сопровождал тебя на прогулке. Другой раз потребовала себе драгоценности, которые готовилась купить твоя подруга Агнесса. А по мелочи, ругалась с ним на каждом шагу, если он не вовремя подал руку или заговорил со знакомой на улице.
От удивления и злости я с силой стукнула ножом по столу. — Ну и дрянь же я! — Была, — добавила я про себя. — Да, такую я бы не только заперла подальше от себя, вообще бы на болота отправила. — Разгневанно проговорила я.
Лаила взглянула на меня с неприкрытым изумлением.
— Мне жаль вас, госпожа. — Наконец, произнесла она. — Если господин Ди Госнир не простит вас и не станет мягче, вы всю жизнь проведете взаперти в этом поместье. — Добрая девушка расплакалась. Я обняла ее и тоже задумалась. Всю жизнь взаперти. Ну уж нет, я не Элиса, я не виновата в ее проступках и я хочу увидеть этот мир. Значит, пора бежать.
Решив бежать, я тут же начала думать куда. Местность, в которой находилось поместье, было крайне отдаленным — с одной стороны находился Стросмитский лес, из которого выйти живым не надеялся и опытный охотник, потому что в нем водились хищники, которых опасались даже в ближайшем селении, сидя по домам за
