Он бросает мне вызов, потому что лучше меня знает, что мне нужно?
Если так, то мы оба ебанутые дураки. Ничего хорошего из этого не выйдет.
Выйдя из переулка, я улавливаю ее запах и чуть не сбиваюсь с ног. Как такое тонкое создание, как она, может так пахнуть? Как лесные пожары и первоклассная водка, как бурлящие океанские течения и горные глуши. Она опасна для меня так, как ничто другое никогда не было, потому что она держит мое сердце в своих руках и даже не подозревает об этом.
Но я хочу ее все равно.
Бен откидывается назад, чтобы радостно подпрыгивать рядом со мной, но я предупреждаю его рычанием, что мы не приблизимся. Следим на расстоянии. Убедиться, что она в безопасности. Потом вернулусь домой, чтобы подрочить на ее чертов запах. Может быть, еще раз увидеть, как она раздевается, чтобы пронести меня через ночь.
Холодно. Неделю назад погода испортилась, и на вершины гор пришли морозы и снег. Я держусь в тени и засовываю руки в карманы куртки, рыча при мысли о ней здесь, на холоде. Она должна быть дома, в тепле, а еще лучше в моих объятиях.
Нет.
Блядь. Нет. Даже не думай.
Бен виляет хвостом, пока мы мчимся по узким, почти пустым улицам. Я опускаю голову, чтобы меня не заметили всякий раз, когда мимо проходит отставший человек. Вот почему я держусь подальше от города, вот почему я живу наедине со своим волком. Оставаться незамеченным, когда ты семи футов ростом и сложен как борец, становится трудно.
Следовать за ее запахом легко. Я ищейка по натуре. Мы с Беном пробираемся в гавань, где глухой стук воды, плещущейся о корпуса рыбацких судов, сопровождает тихий вздох ветра. Я вижу маленькую темную фигурку Раи, пересекающую пристань и направляющуюся к зданию, где ее отец снимает офис. Так вот куда она идет. Какая-то недоделанная работа? Но это не объясняет, почему она расстроена.
— Мы подождем здесь, — говорю я Бену, почесывая его за ушами. — Мы не подойдем ближе.
Я наблюдаю, как она вводит код на дверях, потом идет открывать одну из них. Затем колеблется и поворачивается.
Есть кто-то еще.
Господи, как я пропустил его?
Я был так сосредоточен на ее запахе, что не заметил, что он не чистый, что сквозь него пробежал другой.
Как долго он следил за ней?
Он выходит из тени со стороны здания. Даже отсюда я вижу, что что-то не так. Она тоже это чувствует, отступая назад, но в ее позе чувствуется узнавание.
Признание и отвращение.
— Бенка, — тихо бормочу я, и он тут же навостряет уши. — Жди!
Я продвигаюсь вперед, говоря себе, что просто подойду немного ближе, чтобы быть рядом, если что-то случится. Я не буду вмешиваться, пока не придется.
Когда я двигаюсь от тени одного здания к другому, я слышу, как Бен идет сзади.
Непослушный маленький ублюдок.
Я ругаю себя за то, что не был строже с ним, когда он был щенком, но по мере того, как я приближаюсь, все мое внимание сосредоточено на ней.
— Что ты вообще здесь делаешь? — спрашивает она пронзительным, испуганным голосом. Я скриплю зубами.
Я должен вмешаться. Но тогда она увидит меня. Я увижу отвращения в ее глазах. Я не буду.
Я должен остаться позади.
— Я мог бы спросить тебя о том же, — мужчина усмехается, делая шаг к ней, и она отступает. Мои мышцы сжимаются. Я должен сломать ему руку за то, что он даже попытался прикоснуться к ней. — Похоже, ты хотела, чтобы тебя поймали. В полном одиночестве. Никто не увидит, что происходит.
— Просто иди домой, Майк.
— Брось, Рэй. Дорогая. Я знаю, что ты этого хочешь. Ты знаешь, что хочешь этого. Хватит играть в недотрогу.
— Я сказала, иди домой.
— Я не хочу. И не думаю, что ты хочешь, чтобы я ушел, на самом деле.
Я рычу и слышу, как Бен делает то же самое. Если этот Майк сделает еще один шаг к ней…
— Что это было? — глаза Раи устремляются в темноту, встречаясь с моими. Я уверен, что она меня не видит. Если бы она это сделала, она бы закричала. — Ты это слышал?
Майк усмехается.
— Хорошая попытка, но я не куплюсь на это. Что скажешь, если мы войдем внутрь и немного повеселимся?
— Нет! Ради всего святого, Майк, почему ты не можешь вбить это себе в голову? Я. Не. Заинтересована.
Он делает еще один шаг вперед, и я вижу, как Рая бледнеет.
— Вернись, черт возьми!
Я не могу стоять здесь и смотреть. Я ничего не могу сделать.
Мои ноги двигаются, прежде чем я успеваю это заметить, и краем глаза я замечаю, как Бен обходит Майка с фланга, как мы это делаем, когда сбиваем добычу. Я отворачиваюсь, переходя от одной тени к другой, зная, что не могу позволить ей увидеть меня.
Оттуда все автоматически.
Тулак
— Отпусти его! — ее голос — визг позади меня. — Пожалуйста, не делай ему больно!
— Тебе небезразличен этот ублюдок?
Я не поворачиваюсь.
Я не могу позволить ей увидеть меня. Мое сердце начинает разрываться при мысли, что то, что я прервал, могло быть не тем, что я думал. Возможно, она все-таки играла с ним. Возможно, он ей нравится.
Блядь. Я не могу этого вынести. Потребность убить его только за это нахлынула на меня.
— Я не хочу видеть, как его разрывают на части, как… как…
«Как тех двух», — я заканчиваю за нее в уме.
Лицо подонка окровавлено, но он в порядке. Ну, кроме того, что он обоссался. Он никогда не сможет выбросить сегодняшний вечер из головы. Но физически он в порядке.
Прямо сейчас он смотрит на Бена, расхаживающего туда-сюда. Я скрывал свое лицо. Он думает, что волк здесь ужасен, но понятия не имеет.
Он не будет первым человеком, которого я заберу из этого мира. Сомневаюсь, что он будет последним.
— Такие подонки, как он, не заслуживают жизни, — говорю я ей, вспоминая первого человека, которого убил. Чертов дегенерат, пытающийся навредить проститутке в темном чикагском переулке в 1984 году. Она поблагодарила меня, прежде чем закричать и убежать, как только увидела, кто я такой. Именно тогда я усвоил свой урок. Даже если я спасу жизнь, люди увидят только монстра. — Я убью его. Ради тебя.
— Ты прав, — говорит она, выплевывая слова. — Он не заслуживает жизни. Но
