фурор, но…
— Я поняла, — резко прервала я.
— И запомни ещё одно. Если ты встанешь на этот путь, все будут тебе лгать — и все будут тебя использовать. Куда хуже, чем я сейчас.
В его глазах что-то мелькнуло. Что-то далёкое, странное, горькое.
— Реши, готова ли ты жить с этим.
И он вновь исчез, растворившись с помощью руны сумрака. Невозможно редкой и очень дорогой. Отец говорил, для некоторых рун-татуировок требовалось разрешение самого императора…
Когда-нибудь я получу такую же. Тёмные сидды, как же мне повезло сегодня! Если бы я сегодня не застала Рэя в кабинете отца, мне бы никогда не выпал шанс…
Я вдруг нахмурилась. Я очень, очень хотела попасть во Вторую Академию. Я всю жизнь хотела служить империи, а уж разведка и вовсе была пределом моих мечтаний. И вдруг встретить в кабинете отца настоящего имперского агента, молодого и привлекательного, который по невероятно счастливому стечению обстоятельств сам живёт в Академии? Которого я, неопытная девчонка, застала врасплох, хотя у него была руна сумрака?
Слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Впрочем, был ли у меня выбор?
Два часа спустя мы с мачехой и сестрой проводили последнего гостя. Двое крупных големов-охранников неподвижно стояли у двери. Последние, что остались у дома Рише. Мы были почти разорены, и двое големов вместо привычных восьми в главном холле подчёркивали это куда как ярко.
— Что ж, — прохладно произнесла Амелия, когда двери с торжественной вспышкой запирающей руны закрылись, — это был интересный вечер. Я рада, что ты помнила о приличиях и не приближалась к Ксариону, Фаэль. Я боялась, что ты будешь ему досаждать.
Я едва её слышала. Мне нужно было расстроить свадьбу сестры или хотя бы отложить её на длительный срок. Вот только как?
Мысли лихорадочно крутились в голове. Я могла броситься к Сильвейне и умолять её, но она только расхохоталась бы. Ксарион печально посмотрел бы на меня и напомнил бы о долге перед семьёй. И ни один из них не стал бы разрывать помолвку.
Нет. Уговоры не помогут.
Проще всего было бы анонимно написать старшему лорду Джавусу, что Сильвейна больше не невинна, а стало быть, условия брачного договора нарушены. Ещё я могла бы легко притвориться Сильвейной и публично испортить ей репутацию так, что дом Джавус будет вынужден от неё отвернуться. Но…
…Это урон моему дому. Урон имени моего отца, по которому я тосковала до сих пор. Да, если я стану агентом империи, я буду совершать куда более беспринципные и безжалостные поступки. Но сейчас, пока я была просто Фаэль Рише, я колебалась. Должен быть иной способ.
Стоило бы расспросить кого-нибудь о моём ночном визитёре. Но Рэй был действующим агентом имперской разведки, а это значило, что проявлять к нему открытый интерес было опасно. Даже спрашивать Ксара я бы поостереглась.
Что ж, справлюсь и так.
— Фаэль уже спит на ходу, — язвительно произнесла Сильвейна, изящной походкой направляясь к бегущей наверх лестнице с эффектом водопада. — Правда, сестрёнка? Перечитала умных книжек с горя, наверное. Всё ещё никак не можешь оправиться от удара, что я выхожу замуж и наконец-то смогу тратить своё приданое, а ты — нет? Впрочем, какое у тебя там приданое — жалкие гроши.
Она сделала театральную паузу.
— Ведь мой отец оставил всё своей настоящей дочери.
Я застыла, глядя на неё. Сильвейна ответила презрительной улыбкой.
— Нечего сказать? Я так и знала.
Будь мы обе сиддами из разных домов, такое оскорбление можно было смыть только кровью. Вместо этого я на миг задумалась, пытаясь решить, насколько жестокой я могу быть.
И поняла, что меня ничто не останавливает.
— Восемь лет назад, когда отец вдруг мной заинтересовался, — негромко произнесла я, — он будто бы стал совсем другим человеком. Раньше он захлопывал передо мной дверь кабинета, а тут я часами сидела напротив него, пока он работал, а он рассказывал мне о вещах, о которых я не имела ни малейшего понятия. Мне это казалось чудом, сном, ведь десять лет он обо мне не вспоминал, я не стоила даже того, чтобы пожелать мне спокойной ночи, так откуда такая перемена?
Я глядела Сильвейне прямо в глаза, изучая лицо, так похожее на моё собственное. Сильвейна успешно пользовалась своей внешностью. А я… я ведь тоже привлекательна, пусть даже сидды и отворачиваются от меня с презрением. И это тоже оружие.
— Я не знаю, что произошло с отцом восемь лет назад, — тихо сказала я. — Не знаю, что изменилось. Но за всё это время он ни разу не произнёс твоего имени в наших разговорах. Ни разу.
Сильвейна изменилась в лице. Усмешка, тут же выплывшая на её лицо, была кривой и фальшивой, и мы обе это знали. На миг меня кольнуло чувство вины.
Но у моей сестры впереди были десятилетия с юношей, которого я совсем недавно любила. Всё ещё любила, тёмные сидды его подери. Сильвейна отобрала его у меня, зная, что я чувствую. И вот это было куда более жестоко.
— Фаэль! — негодующе воскликнула Амелия. — Извинись сейчас же! Так обидеть сестру… у тебя совсем нет сердца?
— Наверное, нет, — тихо сказала я. — Да и кому оно нужно?
Сильвейна фыркнула:
— Я иду спать. Спокойной ночи, Амелия.
На прощание одарив меня взглядом, полным неприязни, она решительно двинулась к лестнице, искрящейся брызгами иллюзорного водопада. Я вдруг представила Сильвейну в постели рядом с Ксаром, изгибающуюся под его ласками… и у меня в груди словно что-то оборвалось.
Вторая Академия. Я хочу попасть туда, где ничто не будет напоминать мне ни о Ксаре, ни о Сильвейне. Закрыть за собой дверь — и не оглядываться назад.
Не оборачиваясь, я двинулась к лестнице вслед за сестрой, но брызги водопада на изящной движущейся лестнице, так радовавшей гостей, уже истаяли, сменившись холодной строгой сталью: теперь, когда торжества окончились, нам вновь приходилось беречь энергию артефактов. После того как Сильвейна выйдет замуж и станет полноправной леди Джавус, дом Рише как таковой и вовсе перестанет существовать, а особняк отойдёт семье Ксариона в качестве приданого. Нам же с мачехой придётся или переехать, или остаться на правах бедных родственниц: отец при всей своей необычной приязни ко мне оставил завещание прежним. Мне доставалась едва ли десятая часть того, что приходилось на долю сестры, и лишь тогда, когда я выйду замуж. Я могла подарить эти деньги или передать, но лишь с одобрения старшего лорда Джавуса, ставшего душеприказчиком отца. Тратить их я не могла.
Неважно.
